Медведь и Дракон

– Сегодня есть что-нибудь новое от «ЗОРГЕ»? – спросил ван Дамм.

Райан покачал головой.

– Нет, агент не ежедневная передача «Доброе утро, Америка!».

– Жаль, – сказал Адлер. – Я обсудил кое-какие проблемы, поступившие от «ЗОРГЕ», с моими людьми из исследовательского отдела – я всегда ставил перед ними задачи как свои теоретические размышления, никакой конкретики…

– И? – спросил Джексон.

– И они считают, что в этом есть определённый смысл, но ставить на кон своё ранчо в споре не стоит.

На этот раз веселье было единодушным.

– В этом заключается проблема с хорошей разведывательной информацией. Она не соответствует ходу мыслей твоих собственных сотрудников – если они вообще размышляют, – заметил вице-президент.

– Это несправедливо, Робби, – сказал Райан своему вице-президенту.

– Да знаю я, знаю. – Джексон поднял руки, признавая свою вину. – Я просто не могу забыть девиз всего разведывательного сообщества: «Клянёмся вашей жизнью». Чувствуешь себя таким одиноким с истребителем, пристёгнутым к твоей спине, рискуя жизнью, исполняя повеления листка бумаги, на котором напечатана чья-то точка зрения. Ты ведь даже не знаешь парня, написавшего это, или данные, на которых основан этот приказ. – Он замолчал, помешивая свой кофе. – Знаешь, на флоте мы привыкли думать – нет, привыкли надеяться, – что решения, принятые в этом кабинете, основаны на надёжной информации. Испытываешь такое разочарование, когда узнаешь, как на самом деле все происходит.

– Робби, я помню, когда я ещё учился в школе, разразился Кубинский ракетный кризис. Я думал о том: а не взорвётся ли весь мир? Но мне всё равно нужно было перевести половину страницы проклятых галльских войн Цезаря, и когда я увидел президента на экране телевизора, то решил, что все будет хорошо. Я решил так потому, что он был президентом Соединённых Штатов и должен знать, что происходит на самом деле. Таким образом, я перевёл описание битвы с гельветами и потом спокойно спал всю ночь. Президент знает, потому что он президент, верно? Затем я сам стал президентом и знаю ничуть не больше, чем знал месяцем раньше, но каждый человек вон там, – Райан махнул рукой в сторону окна, – думает, что я всезнающий… Эллен!– позвал он так громко, что его было слышно через дверь.

Дверь открылась через семь секунд.

– Да, господин президент?

– Я думаю, что вы знаете, Эллен, – сказал ей Джек.

– Да, сэр. – Она сунула руку в карман и достала пачку сигарет «Виргиния Слимс». Райан взял одну сигарету вместе с розовой бутановой зажигалкой, спрятанной внутри пачки. Он закурил и глубоко затянулся.

– Спасибо, Эллен.

Её улыбка была откровенно материнской.

– Не стоит, господин президент. – Затем она пошла обратно в комнату секретарей, закрыв за собой резную дверь.

– Джек?

– Да, Роб?

– Это отвратительно.

– Я знаю, что я не всезнающий и не идеальный, – раздражённо признался президент Соединённых Штатов после второй затяжки. – А теперь вернёмся к Китаю.

– Они могут забыть о статусе самой благоприятствуемой нации, – сказал ван Дамм. – Конгресс подвергнет тебя процедуре импичмента, если ты обратишься с такой просьбой, Джек. И ты можешь не сомневаться, что Холм одобрит закупку Тайванем любых систем оружия, если они захотят купить их.

– С этим у меня нет никаких проблем, и я ни при каких условиях не предложу им статус наиболее благоприятствуемой нации, до тех пор, пока они не начнут вести себя, как подобает цивилизованным людям.

– В этом-то и заключается проблема, – напомнил всем Адлер. – Это они считают нас нецивилизованными варварами.

– Я предвижу неприятности, – сказал Джексон, опередив всех. Райан решил, что это объясняется его прошлым как лётчика-истребителя – эти ребята все видят заранее. – Они потеряли контакт со всем миром. Единственный способ для них вернуть уважение мира заключается в том, чтобы причинить боль. Не своему народу, разумеется, но мне чертовски ясно кому.

– И у них в руках контроль над оружием, – заметил ван Дамм.

– Подтверждаю это, Арни, – согласился Джексон.

– Итак, каким образом мы направим их на правильный путь? – спросил Райан, чтобы снова сконцентрировать разговор на основной теме.

– Мы придерживаемся прежней политики. Мы заявляем, что хотим равных условий в доступе на рынки торговли, в противном случае будут воздвигнуты параллельные торговые барьеры. Мы говорим им, что убийство папского нунция делает любые уступки с нашей стороны невозможными, и такова сейчас ситуация, – чётко произнёс Адлер. – Они не любят, когда с ними разговаривают таким языком, но это реальный мир, им придётся признать объективную реальность. Они всё-таки понимают это – большей частью, – закончил Государственный секретарь.

Райан обвёл взглядом кабинет и увидел кивки.