которые рано или поздно подведут себя под монастырь своими болтливыми языками.
Но не в этом случае. Если бы эти убийства имели сексуальный мотив, он уже услышал бы об этом. Такие преступления буквально рекламируются людьми, совершившими их, словно они испытывают какое-то противоестественное желание быть арестованными и осуждёнными, потому что никто, виновный в таком преступлении, не в состоянии держать рот на замке.
Нет, это двойное убийство имеет все признаки профессионализма. Оба мужчины убиты одинаковым способом и только после смерти прикованы наручниками друг к другу… По-видимому, для того, чтобы скрыть тела в течение более продолжительного времени. Никаких признаков борьбы на телах убитых, а ведь оба явно физически сильные, тренированные, опасные люди. Их застали врасплох, это обычно означает, что убийцей является кто-то, кого они знали и кому доверяли. Почему преступники доверяли кому-то в своём сообществе, оставалось загадкой для детективов. «Верность» было словом, которое они вряд ли смогли бы написать на своих знамёнах, если бы они у них были, и тем не менее очень странно, что на словах преступники признают этот принцип.
Детективы наблюдали за тем, как патологоанатом взял образцы крови для последующих токсикологических тестов. Может быть, им подмешали наркотики или другое сильнодействующее средство, и они находились в бессознательном состоянии, когда им выстрелили в голову, – маловероятно, но возможно. Из-под ногтей всех двадцати пальцев взяли соскобы, и они тоже, по всей вероятности окажутся бесполезными. Наконец, для опознания убитых у них сняли отпечатки пальцев. Но результаты будут не скоро.
Центральное дактилоскопическое бюро в Москве хранит миллионы отпечатков пальцев, но «славится» при этом своей неэффективностью. Вот почему детективам придётся шарить в «собственных кустах», надеясь узнать, кем были эти убитые при жизни.
– Знаешь, Евгений, мне не хотелось бы, чтобы эти люди были моими врагами.
– Согласен с тобой, Анатолий, – кивнул старший детектив. – Однако нашёлся человек, который совсем не боялся их… или настолько боялся, что решил предпринять крутые меры. – Сущность проблемы заключалась в том, что оба детектива привыкли расследовать простые убийства, когда убийца признается почти сразу или совершил преступление перед многочисленными свидетелями. Для расследования этого убийства им придётся напрячь все свои способности, и они решили доложить об этом лейтенанту, надеясь, что он выделит дополнительные силы.
Они наблюдали за тем, как патологоанатом сделал фотографии лиц трупов, но лица были настолько изуродованы, что не годились для опознания. Однако процедура требовала, чтобы перед вскрытием черепа делались фотографии, и доктор Конев в точности следовал правилам. Детективы вышли из морга, чтобы сделать несколько телефонных звонков и покурить в более приятной атмосфере. Когда они вернулись обратно, обе пули лежали в пластиковых контейнерах, и Конев проинформировал их о предположительной причине смерти. Каждый был убит одной пулей в затылок, стреляли с небольшого расстояния, меньше чем полметра, заметны пороховые ожоги вокруг ран. Выстрелы были произведены из милицейского пистолета калибра 5,45 «ПСМ» лёгкой пулей весом 2,6 грамма. Эта информация вызвала недовольную реакцию у детективов. Несмотря на то что такие пистолеты состояли на вооружении милиции, многие оказались в руках бандитов, в российском преступном мире.
– Американцы называют это профессиональной работой, – заметил Евгений.
– Да, это, несомненно, сделано умелым преступником, – согласился Анатолий. – А теперь, прежде всего…
– Прежде всего нам нужно выяснить, кто эти несчастные типы. Затем, кто, чёрт возьми, их прикончил.
«Китайская пища в Китае заметно хуже той, которую подают в китайских ресторанах Лос-Анджелеса, – подумал Номури. – По-видимому, это зависит от исходных продуктов». Если в Китайской Народной Республике существовала Администрация по контролю над пищей и наркотиками, об этом забыли упомянуть в инструкциях, которые он получил перед началом операции. Когда он вошёл в ресторан, то сразу подумал, что ему не хотелось бы проверять кухню. Подобно большинству пекинских ресторанов, этот был семейным предприятием, которым заправляли папа и мама. Ресторан размещался на первом этаже, по-видимому, частного дома и мог обслуживать двадцать посетителей, причём пищу подавали из стандартной китайской кухни, и её приготовление требовало немалых акробатических навыков. Стол был круглым, маленьким, изготовленным из дешёвых материалов, а стул неудобным. И всё-таки, несмотря на все это, уже сам факт существования такого ресторана свидетельствовал о глубоких изменениях в политическом руководстве этой страны.
Перед ним, с другой стороны стола, сидела цель этого вечера – Лиан Минг. На ней был стандартный голубоватый костюм, являющийся практически формой одежды чиновников низшего и среднего звена в различных правительственных министерствах.
Её короткие волосы обрамляли голову, образуя что-то вроде шлема. Индустрия мод в этом городе была создана, должно быть, каким-то расистским мерзавцем, который ненавидел китайцев и старался изо всех сил сделать их как можно менее привлекательными. Номури не видел ещё ни одной местной китаянки, одевающейся по моде, которую можно было бы назвать привлекательной, – за исключением, может быть, импорта из Гонконга. Отсутствие разнообразия являлось проблемой Востока, все выглядели одинаково, если не считать иностранцев, приезжающих сюда все чаще и чаще. Но иностранцы выделялись, как розы на помойке, и это всего лишь подчёркивало преобладание серости. Дома, в США, вы могли найти – ну ладно, могли увидеть, поправил себя офицер ЦРУ, – самых разных женщин, живущих на планете. Там были белые, чёрные, еврейки, женщины с самыми разными оттенками жёлтой кожи, латинские, даже настоящие африканки, множество европеек – и среди них наблюдалось огромное разнообразие: темноволосые страстные итальянки, высокомерные француженки, добродетельные англичанки и чопорные немки. Прибавь к ним канадцев и испанцев (которые изо всех сил старались отличаться от испано-говорящих американцев) и этнических японцев (тоже отличающихся от местных японцев, но на этот раз по желанию последних, а не первых) – и у тебя настоящий калейдоскоп самых разных людей. Единственное единообразие вызывалось калифорнийской атмосферой, которая требовала, чтобы каждый изо всех сил старался быть достойным и привлекательным, потому что это было Первой Великой Заповедью жизни в Калифорнии, родине роликовых коньков и сёрфинга, а подтянутые фигуры были характерными для этих занятий.
Но не здесь. В Пекине все одевались одинаково, выглядели похоже, говорили одно и то же, даже вели себя почти все одинаково…
«…за исключением вот этой. В ней есть что-то иное», – подумал Номури, и по этой причине он пригласил её поужинать вместе.
Это называется совращением и составляет часть шпионской профессии с незапамятных времён, хотя с Номури это случилось впервые. В Японии он не сторонился женщин, тем более что обычаи изменились при жизни последнего поколения, позволяя молодым мужчинам и женщинам встречаться и… поддерживать связь на самом земном уровне, – но там, по какой-то варварской и для Честера Номури несколько жестокой
