– Да, конечно. – Он не стал добавлять, что разница между часовыми поясами нисколько не облегчает ожидания.
– Знаете, есть ещё кое-что.
– Ты о чём, Джек? – спросил Виллс.
– Было бы лучше, если бы мы знали, как идёт операция. Это позволило бы нам немного эффективнее организовать нашу собственную охоту за информацией.
– Такое положение называется разделением функций.
– Нет, это называется дерьмом собачьим, – огрызнулся Джек. – Если мы играем одной командой, то можем оказать помощь. Вещи, которые на первый взгляд воспринимаются как не связанные между собой, в контексте выглядят совсем по-иному. Тони, весь этот дом, в котором мы сидим, разбит на такие, как у нас с вами, клетушки, верно? А ведь отгораживание друг от друга, как это делают в Лэнгли, не помогает успеху работы. Может быть, я что-то недопонимаю, а?
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, но система работает не так.
– Да я же заранее знал, что вы скажете именно эти слова, но, черт меня побери, как мы сможем узнать, на чём прокололось ЦРУ, если сами шаг в шаг повторяем их операцию? – не отступал Джек.
«А ведь готового ответа, который удовлетворил бы этого любопытного парня, просто нет. Или есть? – спросил себя Виллс. – Пожалуй, что нет. А малыш чертовски быстро уловил суть дела. Чему же ещё он мог научиться в Белом доме? Можно дать голову на отсечение, что он задавал там множество вопросов. И выслушивал все ответы. И даже обдумывал их».
– Мне очень не хочется это говорить, Джек, но я всего лишь твой инструктор, а не Большой Босс всего этого заведения.
– Да, я понимаю. Извините, что пристал к вам. Наверно, я привык к тому, что мой папа обладал способностью заставлять события происходить... во всяком случае, так мне казалось. Не всегда по своей воле и не каждый раз... Может быть, нетерпение это наша семейная черта. – Это было верно вдвойне, потому что мама была хирургом, и, когда записывала планы в ежедневнике, большая часть намеченного сопровождалась пометкой: «Немедленно!!!» Трудно заставить себя сидеть целыми днями за рабочим столом – урок, который его отцу, вероятно, пришлось усвоить в те времена, когда Америка жила под прицелом действительно опасного врага. Террористы могли жалить, но были не в состоянии причинить серьёзный вред, хотя однажды, в Денвере, и попытались. Эти парни походили не на летучих мышей-кровососов, а на роящихся насекомых...
Но ведь москиты являются переносчиками жёлтой лихорадки, не так ли?
Далеко к югу от Мюнхена, в греческом порту Пирей, портальный кран снял контейнер с палубы судна и опустил на платформу ожидавшего тягача. После того, как груз закрепили, могучий «Вольво» вывез контейнер из порта и потащил в обход Афин на север, в горы Греции. В декларации было записано, что груз адресован в Вену. Так что большой партии колумбийского кофе предстоял довольно долгий безостановочный переезд по хорошим шоссе. Портовой охране не пришло в голову осмотреть содержимое контейнера, поскольку все накладные были в полном порядке и имели все требуемые штрих-коды. Но совсем другие люди уже приготовились обработать должным образом ту часть содержимого контейнера, которая вовсе не предназначалась для заваривания в кипятке и разбавления сливками. Для того, чтобы разделить целую тонну кокаина на разовые дозы и разложить по пакетикам, требуется немало народу, но в распоряжении наркоторговцев имелся одноэтажный склад, недавно приобретённый именно для этой задачи, а потом они разъедутся по всей Европе, благословляя Европейский Союз, устранивший границы между государствами. Прибытие этого груза послужило подтверждением верности партнёра своему слову, и моральный выигрыш получил наконец-то подкрепление в виде живых денег. Работа продолжалась всю ночь, в течение которой европейцы спали сном праведников, даже те, которым предстояло совсем скоро встретиться с уличными распространителями и приобрести у них пакетик порошка.
Объект они увидели в половине десятого следующего утра. Братья завтракали в ресторанчике Gasthaus'a[85] на расстоянии в полквартала от того кафе, где работал их знакомец Эмиль, а Анас Али Атеф целеустремлённой походкой прошёл в двадцати футах от близнецов, которые ели штрудель и пили кофе в окружении двух десятков граждан Германии. Атеф не заметил, что за ним наблюдают; он смотрел вперёд и не принимал никаких мер, которые позволили бы обнаружить «хвост», как это делал бы обученный агент. Очевидно, он чувствовал себя здесь в безопасности. И это было хорошо.
– А вот и наш мальчик, – сказал Брайан, заметивший его первым. Как и в случае с Сали, голову араба не окружал никакой ореол, облегчавший опознание, но он в точности походил на свои фотографии и вышел из того самого дома. Усы полностью исключали ошибку в идентификации. Одет вполне нормально, хотя и не слишком роскошно. Если бы не усы и цвет кожи, он вполне мог бы сойти за немца. В конце квартала он сел в трамвай, шедший куда-то в восточном направлении.
– Что ты думаешь? – спросил Доминик брата.
– Может быть, отправился позавтракать с приятелем, или обсудить действия по уничтожению неверного Запада – откуда мы знаем, а?
– Да, было бы хорошо проследить за ним, но ведь в наши обязанности не входит проведение расследований, верно? Этот подонок завербовал, самое меньшее, одного из убийц. И потому, Альдо, заслужил занесение в наш дерьмовый список.
– Согласен с тобой, братишка, – ответил Брайан. За время, прошедшее с тех пор, как братья покинули Америку, он совершенно изменился. Атеф был для него лишь лицом, которое следовало опознать, и задницей, куда следовало ткнуть волшебной ручкой. Кроме того, араб представлял какое-то значение ещё и для бога, который должен был поговорить с ним по-своему, но это относилось к юрисдикции, в настоящее время никоим образом не касающейся братьев.
– Если бы операцию проводило Бюро, то уже сейчас в его квартире торчала бы команда. По крайней мере, скопировали бы содержимое его компьютера.
Брайан кивнул.
– А что теперь?
– Посмотрим, пойдёт ли он в мечеть, и если да, то решим, как будет удобнее подколоть его – на входе или на выходе.
– А тебя не тревожит, что все идёт слишком быстро? – довольно громко спросил Брайан.
