– Конечно, согласен. Президент, по Конституции, обладает властью давать прощение – точно так же, как в старину – короли. Теоретически, президент мог бы объявить помилование и самому себе, но это повлечёт за собой целую кучу юридических проблем. Конституция – это высший закон страны. Можно даже сказать, что конституция – это бог, и в этом не будет большого преувеличения. Знаете, если не считать того случая, когда Форд объявил помилование Никсону, в этот раздел никто никогда не заглядывал. Но конституция предназначена для разумного использования разумными людьми. И в этом может заключаться её единственный недостаток. Юристы занимаются прежде всего защитой, а это означает, что они не всегда действуют разумно.
– Итак, продолжая теоретические рассуждения, если президент даёт вам помилование за то, что вы кого-то убьёте, вы не можете быть названы преступниками и подвергнуты наказанию, верно?
– Верно... – Лицо Доминика стало задумчивым. – Значит, вы говорите...
– Чисто гипотетически, – перебил его Александер, заканчивая разговор. Как бы там ни было, теоретический семинар по юриспруденции успешно завершился, и Александер поздравил себя с тем, что ему удалось сообщить им чертовски много, не сказав ровным счётом ничего.
Мустафа отметил про себя, что названия городов ни о чём не говорят ему. Шоуни. Окема. Уилитка. Фарао. Последнее показалось ему самым странным. Как-никак они находились вовсе не в Египте. Там обитала мусульманская нация, правда, сбившаяся с истинного пути, возглавляемая политиками, которые не признавали превосходства веры над всем остальным. Но такое положение не могло сохраняться вечно. Рано или поздно оно там исправится. Мустафа потянулся всем телом, не выпуская баранки, и достал сигареты. Бак был ещё наполовину полон. Да уж, нечего сказать, у этого «Форда» здоровенный бак, в котором плескалось, постепенно сгорая, мусульманское горючее. Какие же неблагодарные ублюдки эти американцы! Исламские страны продавали им нефть, и что же Америка давала взамен? Оружие, которым израильтяне убивали арабов, и кое-что ещё вдобавок. Грязные журналы, алкоголь и другие орудия разврата, способные сокрушить даже истинно верующего. Но что хуже: быть развратителем или развращаемым, оказаться жертвой неверных? Когда-нибудь все встанет на свои места – когда Установления Аллаха подчинят себе весь мир. Это когда-нибудь обязательно произойдёт, и он и его соратники-воины уже сейчас находятся на гребне вздымающейся волны божьего гнева. Им предстоит мученическая смерть, а это великая честь. Если не случится чего-нибудь совсем уж маловероятного, семьи узнают об их судьбах – это будет зависеть прежде всего от поведения американцев – и смогут оплакать их гибель и одновременно отпраздновать их подвиг. Американские полицейские агентства любили хвастаться своей замечательной работой, но что толку размахивать мечом после проигранного сражения. Мустафа широко улыбнулся своим мыслям.
Дейв Каннингхэм выглядел как раз на свой возраст, а было ему шестьдесят с хорошим лишком, решил Джек. Изрядно поредевшие седые волосы. Плохая кожа. Ему, несомненно, следовало бы бросить курить, но вряд ли можно ожидать, что он сделает это в ближайшее время. Зато его серые глаза искрились любопытством, словно у голодной дакотской ласки, рыскающей в поисках луговых собачек.
– Это ты Маленький Джек? – спросил он, отворив дверь комнаты.
– Виновен, – смиренно отозвался Джек. – Что вы обнаружили в моих цифрах?
– Неплохо для любителя, – снисходительно заметил старик. – Ваш объект, похоже, собирает и отмывает деньги – как для себя, так и для кого-то ещё.
– И кто же этот «ещё»? – спросил Виллс.
– Не могу сказать наверняка, но скорее всего, это человек с Ближнего Востока, богатый и крепко держащийся за свою «зелень». Даже смешно. Принято считать, что ближневосточные богачи швыряются деньгами, как пьяные матросы. Такие и впрямь попадаются, – признал бухгалтер. – Но среди них есть и форменные скупердяи. Если такой выпустит из рук хотя бы никель[45], то, наверно, даже бизон взвоет. – Эта фраза тоже указывала на его возраст. Никели с изображением бизона вышли из обращения настолько давно, что Джек даже не понял шутки. Затем Каннингхэм положил на стол перед Райаном и Виллсом лист с распечаткой. Три пункта были обведены красным.
– Он малость неосторожен. Все его сомнительные трансферы осуществляются порциями по десять тысяч фунтов, так что их проще простого заметить. Он пытается замаскировать их, относя к личным расходам – вероятно, чтобы запудрить мозги родителям. Саудовские бухгалтеры не обращают внимания на такие мелочи. Я думаю, чтобы они забеспокоились, нужно спереть по меньшей мере миллион. Они, вероятно, думают, что мальчик может просадить десять тысяч фунтов за одну особенно удачную ночь с дамочкой или же в казино. Тамошняя богатая малышня любит азартные игры, но не очень сильна в этом. Живи они поближе к Лас-Вегасу или Атлантик-Сити, то могли бы здорово поправить наш активный баланс.
– Может быть, европейские телки нравятся им больше, чем наши? – неожиданно громко спросил Джек.
– Сынок, в Лас-Вегасе ты можешь заказать, например, белого, голубоглазого камбоджийского осла, и он окажется возле твоей двери самое большее через полчаса после того, как ты положишь трубку. – Каннингхэм за многолетнюю практику узнал, что у предводителей мафии тоже были излюбленные сферы приложения сил. То, что ему приходилось делать, на первых порах никак не вязалось с религиозными принципами, усвоенными от дедушки-методиста, но поскольку это был лишь один из эффективных путей выявления преступников, он научился не только прощать, но даже приветствовать необходимые для этого расходы. Испорченные люди творили самые чудовищные поступки. Каннингхэму довелось участвовать в операции «Элегантные змеи», по результатам которой благодаря использованию как раз таких методов шесть конгрессменов оказались в федеральной тюрьме с удобствами и обслуживанием по высшему разряду, расположенной на базе ВВС Эглин, во Флориде. Он считал, что тюрьму устроили именно там, чтобы молодые лётчики-истребители базы могли заработать на первоклассные «кэдди», а бывшие представители народа получили более или менее сносную военную подготовку.
– Дейв, как вы думаете, наш друг Уда – игрок? – спросил Джек.
Каннингхэм оторвал взгляд от бумаг.
– Если судить по тому, как он дёргается, то да, сынок.
Джек откинулся на спинку кресла. Он ощущал прилив удовлетворения. Ему действительно удалось до чего-то докопаться... Возможно, до чего-то важного, а?
Машина пересекла границу штата Арканзас, и местность вокруг сделалась холмистой. К тому времени Мустафа ощутил, что после того, как он преодолел без остановки четыреста миль, его реакция несколько замедлилась, и потому завернул на первую попавшуюся бензоколонку, где заправил бак и поменялся местами с Абдуллой. Каким же блаженством оказалось откинуться на сиденье и всласть потянуться. Машина вновь выехала на шоссе. Абдулла вёл автомобиль крайне консервативно. Они обгоняли лишь те машины, которыми управляли старики, и почти всё время держались в правом ряду, чтобы случайно не столкнуться с одним из бесчисленных тягачей с огромными прицепами. Дело заключалось не только в том, что следовало
