— Приближается медленно, сэр, так что двигается, по-видимому, по прямой. Пеленг меняется медленно. Думаю, это дизельная подводная лодка, идет на аккумуляторных батареях и находится недалеко от нас. — Голос старшего акустика не выдавал никаких чувств.
Капитан наклонился внутрь боевой рубки.
— Право Руля, курс ноль-два-пять.
Рулевой положил руль на пять градусов вправо, медленно разворачивая подводную лодку на северо- восточный курс. При скорости пять узлов «Чикаго» представлял собой «черную дыру» в океане, словно растворялся в нем и почти не производил шума, но и акустический контакт тоже двигался практически бесшумно. Макафферти наблюдал за тем, как линия на экране гидролокатора на протяжении нескольких минут медленно меняла свои очертания.
— О'кей, пеленг на контакт изменился и составляет сейчас три-четыре-один.
— Джо? — обратился к своему старшему помощнику Макафферти.
— По-моему, расстояние до контакта примерно восемь тысяч ярдов. Движется нам навстречу, скорость около четырех узлов.
Слишком близко, подумал капитан. Впрочем, он вряд ли нас слышит.
— Давайте поторопим его.
Торпеда Мк-48 была выпущена с минимально возможной скоростью. Выйдя из торпедного аппарата, она повернулась на сорок градусов влево и затем направилась к цели, таща за собой разматывающиеся провода наведения, соединяющие ее с подводной лодкой. Акустики направляли «рыбу» к цели, а «Чикаго» медленно удалялся в сторону от точки пуска. Внезапно старший акустик поднял голову.
— Он услышал шум торпеды! Я сосчитал число оборотов винта — это «фокстрот», число оборотов соответствует скорости пятнадцать узлов. Слышу шум — он только что заполнил трубы торпедных аппаратов!
Выпущенная «Чикаго» торпеда увеличила скорость и включила гидролокатор самонаведения. Русская подлодка типа «фокстрот» поняла, что ее обнаружили, и ее командир автоматически отреагировал на угрозу, увеличив скорость и резко повернув направо, затем выстрелил самонаводящейся торпедой по линии пеленга на атакующую субмарину. Наконец он нырнул в глубину, надеясь уклониться от приближающейся «рыбы».
Крутой поворот «фокстрота» привел к возникновению турбулентности в воде, и на мгновение американская торпеда сбилась с курса, но затем вырвалась из зоны турбулентности и снова нашла цель. Затем нырнула вслед за «фокстротом» и на глубине четыреста футов попала в него.
— Пеленг на движущуюся к нам торпеду быстро меняется, — доложил старший акустик. — Она минует нас, пройдет далеко за кормой. Взрыв, наша торпеда попала в цель. — Гул взрыва пророкотал по корпусу подводной лодки подобно отдаленному грому. Макафферти надел наушники и услышал отчаянные попытки «фокстрота» продуть цистерны, чтобы всплыть на поверхность, и скрежет металла, когда внутренние переборки рухнули под напором воды. Однако он не услышал, каким было последнее решение русского командира. А тот выпустил спасательный буй, расположенный в кормовом отсеке паруса. Буй всплыл на поверхность и начал непрерывно передавать призыв о помощи. Команды «фокстрота» уже не было в живых, а спасательный буй продолжал свои призывы, сообщая одновременно штабу флота координаты места гибели подводной лодки, — и несколько советских субмарин и надводных кораблей устремились к этому месту.
О'Мэлли потянул на себя регулятор шага винта, и вертолет поднялся на высоту пятьсот футов. Отсюда он видел северный край конвоя к юго-западу от себя. В воздухе барражировало несколько вертолетов — эта хорошая мысль пришла в голову кому-то еще. На многих транспортных кораблях армейские вертолеты находились в качестве палубного груза, и большинство из них могли летать. Вертолеты следовали вдоль периметра конвоя, высматривая перископы. Именно их боялись больше всего подводники, в чем честно признавались. Такую методику противолодочной борьбы называли «черным небом». По всему конвою солдатам предлагали следить за поверхностью океана и докладывать обо всем, что они замечали. В результате то и дело получали сообщения, которые в конечном итоге оказывались ошибочными, но это избавляло солдат от безделья, а иногда, рано или поздно, они действительно замечали перископ подводной лодки. «Сихоук» О'Мэлли пролетел на восток двадцать миль, прежде чем начал описывать круги. Он искал возможную подводную лодку, обнаруженную с помощью буксируемых пассивных датчиков во время очередного дрейфа фрегата.
— О'кей, Уилли, сбрасывай буй — пошел!
Старший нажал на кнопку, и вниз с боковой панели упал акустический буй. Вертолет продолжал сбрасывать буи с интервалами в две мили, создавая таким образом десятимильный барьер, затем О'Мэлли описал широкий круг, наблюдая за морем, в то время как старшина следил за гидролокационным дисплеем.
— Капитан, что там говорили о шкипере? Знаете, в ночь накануне отплытия.
— Мне хотелось как следует выпить, а он согласился составить мне компанию, чтобы я не пил в одиночку. Неужели тебе никогда не приходилось напиваться допьяна?
— Нет, сэр. Я не пью.
— Боже мой, куда идет наш флот? Возьми управление на себя. — О'Мэлли снял руки со штурвала и поправил шлем. Он стал пользоваться им совсем недавно и еще не успел привыкнуть. — У тебя есть что- нибудь, Уилли?
— Пока не могу дать определенный ответ, сэр. Подождите пару минут.
— Хорошо. — Пилот окинул взглядом приборную панель, затем снова принялся всматриваться в морскую поверхность. — Я не рассказывал тебе о тридцатипятифутовой яхте, принимавшей участие в парусной гонке от Бермуд до Ньюпорта? Ее чертовски потрепало во время шторма. А команда состояла из одних девушек, и когда их хлестнуло волнами, они потеряли все свои…
— Шкипер, слышу слабый сигнал на четвертом номере.
— Впрочем, они были ужасно благодарны, что их все-таки спасли. — О'Мэлли взялся за штурвал и повернул вертолет на северо-запад. — Вы и этим не увлекаетесь, мистер Ролстон?
— Крепкие напитки увеличивают желание, сэр, но ослабляют способность, — заметил второй пилот. — Еще две мили, сэр.
— Подумать только, он знаком с пьесами Шекспира! Значит, еще остается надежда сделать из тебя человека. Ну что, Уилли?
— На буе номер четыре по-прежнему слабый сигнал. Больше ничего.
— Одна миля, — произнес Ролстон, не сводя взгляда с дисплея. Взгляд О'Мэлли был теперь устремлен вниз. Он надеялся увидеть уходящую в глубину вертикальную линию или пенный бурун.
— С четвертого буя доносится сигнал средней силы. От пятого тоже что-то слышно.
— «Ромео», это «Стилет». Мне кажется, нам удалось обнаружить что-то. Сейчас я сброшу еще один буй, между четвертым и пятым. Будем именовать его номер шесть. Сбрасываем — пошел! — С вертолета вниз упал еще один акустический буй.
— «Стилет», это «Ромео», — послышался голос оператора. — Нам кажется, что контакт к северу от линии, повторяю, к северу.
— Понял, согласен с вами. Через минуту выясним точнее.
— Шкипер, — доложил Уилли, — слышу сигнал средней силы на шестом.
— «Ромео», это «Стилет», мы собираемся опустить на этого типа прямо сейчас погружной гидролокатор.
На борту «Рубена Джеймса» велась прокладка линии акустических буев и положения вертолета.
О'Мэлли одной рукой отвел назад рычаг, чтобы неподвижно зависнуть в воздухе, а другой медленно отпускал регулятор шага винта, пока вертолет не замер в пятидесяти футах над морской поверхностью. Уилли снял стопор с кабеля погружного гидролокатора и опустил его на глубину двести футов.
— Акустический контакт, сэр. Оцениваю его как возможную подводную лодку, пеленг три-пять- шесть.
— Поднять локатор! — скомандовал О'Мэлли. «Сихоук» взвился вверх и пролетел милю в северном направлении. Здесь О'Мэлли снова завис над водой и второй раз опустил погружной гидролокатор.
