решающий удар, — закончил он.
— И загнать их в угол, чтобы они оказались в отчаянном положении? — спросил верховный главнокомандующий. — В распоряжении русских огромное количество ядерного оружия. Вы не обратили внимание на что-то необычное на их стороне фронта, пусть даже если это только кажется необычным?
— Если не считать вновь прибывающих дивизий, больше ничего. А вдруг мне удастся положить конец этой проклятой войне? — подумал верховный главнокомандующий.
— Я вылетаю, — заявил он и, подняв телефонную трубку, сообщил генеральному секретарю Северо- Атлантического Совета о своем решении.
Трудно сохранять спокойствие, когда рядом летят два советских боевых вертолета. Верховный главнокомандующий поборол искушение взглянуть на них и вместо этого сосредоточил внимание на лежащих перед ним досье, предоставленных разведывательной службой. Это были досье НАТО на пятерых видных советских военачальников. Он не знал, с кем предстоит встреча. Адъютант генерала сидел напротив. Молодой офицер смотрел на советский вертолет.
Алексеев расхаживал по поляне, нервничая из-за того, что ему пришлось улететь из Москвы, где новые партийные руководители — но все-таки партийные руководители, напомнил он себе — пытались справиться с ситуацией. А этот идиот еще спрашивал, можно ли доверять мне! — подумал он. Генерал вспомнил краткую информацию о верховном главнокомандующем силами НАТО. Пятьдесят девять лет, сын и внук боевых офицеров. Отец — десантник, погиб во время сражения с немцами к западу от Сен-Вита, в Арденнах. Закончил академию в Уэст-Пойнте, пятнадцатый в выпускном классе. Четыре раза побывал во Вьетнаме, последний раз командовал 101-й воздушно-десантной дивизией. Северо-вьетнамские военачальники считали его исключительно опасным и ловким тактиком — и он доказал это не деле, проворчал Алексеев. Закончил университет, степень магистра по международному праву, выдающиеся лингвистические способности. Женат, двое сыновей и дочь, никто из них не служит в вооруженных силах. Решил, по- видимому, что трех поколений, отданных армии, достаточно. Четверо внуков, подумал Алексеев. Четверо внуков…, когда у человека четверо внуков… Единственный порок — любит играть в карты. Не трезвенник, но пьет умеренно. О склонности к сексуальным извращениям ничего не известно, говорится в досье. Алексеев улыбнулся, вспомнив эту строчку. Мы оба староваты для таких глупостей, подумал он. Да и времени слишком мало.
Из— за деревьев послышался шум вертолетов. Алексеев стоял на небольшой поляне, рядом с командирским бронетранспортером. Экипаж бронетранспортера скрывался в лесу, вместе со взводом автоматчиков. Маловероятно, конечно, но вдруг НАТО воспользуется такой возможностью, чтобы ликвидировать советского главнокомандующего -нет, мы не такие безумцы, да и они тоже, решил генерал.
Это был один из новых «блэкхоуков». Вертолет завис в воздухе и плавно опустился на заросшую травой поляну. Над головой барражировали два Ми-24. Дверца вертолета открылась не сразу. Пилот выключил двигатели, и несущие лопасти вращались еще две минуты, прежде чем остановились. Затем дверца открылась, и из вертолета спустился генерал.
А он высокий для десантника, подумал Алексеев.
Верховный главнокомандующий мог захватить с собой кольт 45-го калибра с резной костяной рукояткой, подаренный ему во Вьетнаме, но потом решил, что произведет впечатление на русского, если прилетит невооруженным в повседневной форме десантника. Воротник его куртки украшали четыре генеральские звезды, а слева на груди виднелись значки парашютиста и ветерана-пехотинца. Справа простая нашивка с фамилией: «РОБИНСОН». Мне не надо рисоваться, Иван, подумал генерал, — я победил.
— Передайте автоматчикам в лесу, чтобы они убрали автоматы и отошли подальше.
— Но, товарищ генерал! — попытался возразить адъютант. Он только недавно был назначен на эту должность и не успел познакомиться с привычками генерала.
— Исполняйте приказ, быстро. Если мне понадобится переводчик, я подам знак. — Алексеев пошел навстречу американскому генералу. Адъютанты приблизились друг к другу.
Генералы отсалютовали одновременно, но ни один не захотел первым протянуть руку.
— Значит, вы Алексеев, — произнес Робинсон. — Я ожидал кого-то другого.
— Маршал Бухарин в отставке. Между прочим, вы отлично говорите по-русски, генерал Робинсон.
— Спасибо, генерал Алексеев. Много лет назад меня заинтересовали пьесы Чехова, а понять пьесы по- настоящему можно только на языке автора. С тех пор я прочитал немало русской литературы.
Алексеев кивнул.
— К тому же так лучше сумеешь понять своего врага. — Он перешел на английский язык. — Может быть, прогуляемся?
— Какая охрана у вас в лесу?
— Взвод автоматчиков из мотострелковой дивизии. — Алексеев снова заговорил по-русски. Робинсон владел русским лучше, чем он английским, и Павел Леонидович уже доказал собеседнику широту своих знаний. — Откуда мы знали, кто прилетит с вами в вертолете?
— Это верно, — согласился верховный главнокомандующий. И все-таки вы стояли один, на открытой поляне, стараясь показать мне, что не испытываете чувства страха, подумал американский генерал. — Итак, какой будет тема нашего разговора?
— Прекращение военных действий.
— Я слушаю.
— Надеюсь, вы понимаете, что я не имел никакого отношения к началу всего этого безумия. Робинсон повернул голову.
— А какова судьба солдата, генерал? Мы всего лишь проливаем кровь, и затем нас обвиняют в этом. Ваш отец был военным?
— Да, танкистом. Ему больше повезло, чем вашему отцу.
— Так и случается чаще всего, правда? Простое везение.
— Только давайте не будет говорить об этом нашим политическим деятелям. — Алексеев едва не улыбнулся и лишь теперь заметил, что затронул тему, интересующую Робинсона.
— А кто ваши политические деятели? Если мы хотим добиться разумного решения конфликта, я должен сообщить своим политикам, кто руководит вашей страной.
— Генеральным секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза является Михаил Эдуардович Сергетов.
— Кто? — удивился Робинсон. Перед вылетом он прочитал список членов Политбюро, но этой фамилии в нем не было. Он попытался выиграть время. — Что там у вас произошло?
Алексеев заметил, что Робинсон озадачен, и на этот раз он улыбнулся. Значит, вы не знаете, кто такой Сергетов, товарищ генерал? Для вас это неизвестный фактор и вы нуждаетесь во времени, чтобы обдумать его.
— Как принято говорить у вас, американцев, настало время перемен.
Откуда ты научился так мастерски играть в покер, сынок? — промелькнуло в голове верховного главнокомандующего, восхищенного самообладанием русского генерала. Но у меня в руках все козыри. А что у тебя?
— Итак, что вы предлагаете?
— Я не дипломат, а всего лишь солдат, — ответил Алексеев. — Мы предлагаем прекращение огня, за которым последует постепенный отвод войск на позиции, занимаемые перед началом войны, на что потребуется две недели.
— За две недели я могу добиться этого и без прекращения огня, — холодно заметил Робинсон.
— Ценой огромных потерь и колоссального риска, — напомнил ему русский генерал.
— Нам известно, что у вас нет горючего. Вся ваша экономика развалилась.
— Вы совершенно правы, генерал Робинсон, и если развалится и наша армия, как вы говорите, у нас останется лишь одно средство защитить государство.
— Ваша страна напала на страны НАТО без объявления войны, неужели вы полагаете, что мы просто
