– Я знаю, какова дальность полета 'Москита', – отрезал Роджерс. – Семьсот десять целых и две десятых мили. Но можно будет ввести в Японское море авианесущий крейсер, и 'Москит' совершит посадку на палубу...
– Комиссия Конгресса не давала разрешения на вылет 'Москита' без сопровождения, – возразила Марта Маколл.
– Нам также не разрешили открывать огонь по русским солдатам, – добавил Лоуэлл Коффи. – Операция должна иметь исключительно разведывательный характер.
– Я в первую очередь думаю о своих солдатах, – ответил Роджерс, – а не о наставлениях этих пустомель.
– Давайте-ка подумаем о том, как можно будет удовлетворить каждого, – вмешался Худ, – и разочаровать всех. Майк!
– Да, сэр? – учащенно дыша, откликнулся Роджерс.
– Как нам быть с 'Бомбардиром', если мы немедленно отменим операцию?
Роджерс сделал полный вдох и медленно выдохнул.
– Без 'Москита' все равно никак не обойтись, – сказал он. – Ближайший оперативный агент, который мог бы вывести наших людей из России, находится в Хэгане, провинция Хэйлунцзян, больше чем в двухстах милях от места. И я в любом случае не заставлю их идти пешком такое расстояние.
– В Китае? – удивился Коффи. – А в России никого нет?
– После падения 'железного занавеса' наши люди во Владивостоке вернулись домой, – объяснил Роджерс. – Завербовать новых мы не смогли ввиду нехватки средств.
– А как насчет того, чтобы затаиться и переждать? – предложил Фил Катцен. – Местность там не слишком суровая, богатая дичью...
– Черт побери, русским известно о том, что 'Бомбардир' находится на их территории! – взорвался Роджерс. – У них тоже есть спутники, и они найдут наших ребят! – Он посмотрел на Худа: – Поль, лучший выход – идти до конца, а потом забрать их 'Москитом', как и было запланировано.
– Идти до конца, – сказала Марта, – до боевого столкновения с российскими солдатами. Сейчас, когда Россия представляет собой пороховую бочку, к которой достаточно только поднести спичку.
– Единственный способ сохранить все в тайне, – предостерег Коффи, – заключается в том, чтобы перебить всех находящихся в поезде.
– По-моему, это все-таки лучше, чем развязать полномасштабную войну, – возразил Роджерс, – в которую окажется втянута вся Европа, а может быть, и Китай, вы не согласны? Почему-то мне кажется, что я вернулся в 1945 год и выслушиваю все возражения против того, чтобы сбросить на Японию атомную бомбу и тем самым спасти жизнь американским солдатам.
– Майк, в данном случае речь тоже идет о жизни американских солдат, – напомнил Худ. – О жизни 'бомбардиров'...
– Поль, не надо читать мне лекции о жизни 'бомбардиров', – стиснув зубы, процедил Роджерс. – Пожалуйста.
Худ помолчал.
– Ты прав, – наконец промолвил он.
Сплетенные руки Роджерса лежали на столе. Стиснутые большие пальцы покраснели.
– Майк, с вами все в порядке? – встревожилась Лиз Гордон.
Кивнув, Роджерс повернулся к Худу:
– Извини, Поль, кажется, я позволил себе лишнее.
– Ничего страшного, – ответил Худ. – Нам с тобой не помешает сходить в кино, похрустеть жареной кукурузой.
– Ого! – встрепенулся Коффи. – Кто тут у нас человек семейный?
Худ и Роджерс улыбнулись.
– Ну хорошо, – сдался Худ. – На фильм 'детям до семнадцати'.
– Эй, этот человек сорвался с цепи! – воскликнул Коффи. – Немедленно вызовите полицию!
Все, кроме Анны Фаррис, прыснули, и Худу пришлось постучать пальцем по столу, призывая к вниманию.
– Вернемся к тому, о чем я хотел сказать, – продолжал он. – Дипломаты не потеряли надежду решить эту проблему, и никто не знает, как поступит президент Жанин. Имеет ли смысл рисковать, продолжая операцию и тем самым, возможно, еще больше ухудшая ситуацию?
– В любом случае, – ровным голосом произнес Роджерс, – эти ящики в поезде представляют собой мощные рычаги власти, которыми могут воспользоваться нечистые люди. Даже если войны не будет, такой груз резко усилит влияние российских гангстеров. Разве наша обязанность не заключается в том, чтобы постараться любыми силами вырвать его у них из рук?
– Наша первоочередная задача – это 'Бомбардир' и законы, в соответствии с которыми мы должны жить, – напомнил Коффи.
– Законы, принятые твоими дружками на Капитолийском холме, – возразил Роджерс, – а не законы человеческой морали. Ты занимаешься тем, что необходимо в Конгрессе, но, как сказал Бенджамин Франклин: 'Необходимость никогда не бывает хорошим советчиком'. – Роджерс посмотрел на Худа: – Поль, ты меня знаешь. Для меня 'Бомбардир' дороже собственной жизни, однако еще важнее делать правое дело. А остановить поезд – это правое дело.
