Впрочем, не важно, если Билл договорился с управляющим отелем, чтобы им отвели именно эту комнату, все же заведение на самом деле очень шикарное; все просто будут стоять, а еду и напитки держать в руках.
Закрыв за ними дверь, Билл сразу повел и посадил ее на диванчик. Потом сам сел рядом и на этом успокоился. Это ее немного удивило. Она, правда, совсем не хотела еще пить, но думала, что он, по крайней мере, мог бы предложить ей что-нибудь или вызвать официанта из бара.
Вскоре напряжение начало нарастать и превратилось в тугой комок у нее внутри, оттого что он сидел так близко к ней. Первые гости начнут собираться минимум через час. Зачем же она тогда так сюда спешила? Непонятно.
— А-вы думаете… тут хватит всем места? — несколько растерянно спросила Келли, чувствуя, что он повернулся и молча смотрит на нее. Надо же было что-то говорить. — Здесь как-то тесновато, вам не кажется? Боюсь, когда все набьются, станет тесно…
— Очень может быть, — охотно согласился Билл, еще больше наклоняясь к ней, отчего ее смятение только увеличилось. — А что, мы разве еще кого-нибудь ждем?
— Как… то есть? — Она бросила на него удивленный взгляд. Удивление ее не уменьшилось, когда она вдруг увидела, что Билл в таком решительном наступательном настроении, в каком она никогда его не видела. — Что… что это значит? — ахнула Келли. — Вы же сами сказали по телефону…
— Забудем на время, что я говорил по телефону. Келли, выслушай, что я хочу тебе сказать сейчас.
— Но… — Она с трудом справилась с чувством, очень похожим на страх. По серьезному выражению его лица Келли поняла, что он собирается сказать ей что-то необычайно важное. Но она все еще не могла забыть, что он заманил ее сюда, обещая, что ее ждет толпа знакомых и коллег, а теперь вдруг выясняется…
Шок, боль, обида, недоумение схлынули, и их сменил гнев.
— Ах вот как, вы решили без посторонних, с глазу на глаз напоследок высказать мне все, что обо мне думаете, — что я не была послушной и покорной секретаршей! — выпалила она. Ей вдруг ударило в голову одно воспоминание — то, как он смотрел на нее в прошлую пятницу, его взгляд, который ясно дал ей понять, что он намерен сделать с ней то, что ему заблагорассудится, и она вдруг с ясностью поняла, для чего он вызвал ее сюда.
Но вместо того, чтобы начать ее песочить, Билл с удивлением посмотрел на нее.
— Ты, я вижу, ни капельки мне не доверяешь, да?
— Нет, не доверяю, — с вызовом подтвердила она.
— Неужели ты так и не поверила, что я действительно искренне сожалею, что у нас так все началось? Неужели не понимаешь, как тяжко я переживал, какие угрызения совести испытывал?
Гнев оставил Келли так же быстро, как и закипел. Неужели она правда сомневается в этом? Но как можно ему не верить, когда он дважды заявлял, что готов жениться на ней, что уже само по себе говорит о его порядочности.
— Понимаю, — неуверенно протянула она, сама того не желая. Ее вдруг охватило ощущение, что это их последняя встреча и они расстаются, скорее всего, навсегда. Как же она может, любя его всем сердцем, оставить его в уверенности, что он так и не заслужил ее доверия? — Я верю вам, — едва слышно добавила она.
По лицу его было видно, что он слегка успокоился, однако все же улыбнулся.
— Ты нашла в своем сердце силы простить моего брата, Келли. Но мое преступление — мой грех, который я совершил по отношению к тебе, гораздо тяжелее; он непростителен. — Билл взял ее за руку, и прикосновение его ее обожгло, хотя руки у него были прохладные. — Сможешь ли ты найти в себе силы простить и меня? — спросил Билл, и искренность его в этот момент не подлежала сомнению.
Келли хотела было ответить: «С какой стати я должна вас прощать!», но это она говорила раньше. Она видела, как глубоко он сокрушается, как искренно просит ее о прошении, и, чувствуя его руку, сжимавшую ее ладонь, просто не смогла вызвать в себе ненависть, чтобы излить на него. И вдруг, глядя в эти честные голубые глаза, она не почувствовала даже привычной обиды и горечи. То, что Билл сделал, — он сделал из любви к брату, которому, как он тогда считал, она испортила жизнь.
— О господи, Билл, — проговорила Келли и только тут поняла, почему он решил объясниться с ней здесь, а не на работе. Это было очень личное дело и касалось только их двоих — ее и Билла. Он хотел вымолить у нее прощение, прежде чем они расстанутся навсегда. Мысль, что на этот раз их прощание настоящее и окончательное, заставила ее содрогнуться. Однако Келли знала, что она должна держаться, держаться до конца, не поддаваться слабости. Нельзя потерять выдержку только потому, что он держит ее за руку и ждет, что она еще что-то скажет, кроме невольного восклицания. Они взрослые люди, она должна сказать, что прощает ему все, они пожмут друг другу руки и расстанутся цивилизованным образом, без слез и истерик. Келли вымученно улыбнулась.
— Жизнь так коротка, какой смысл копить и таить обиды, правда? — Ей удалось произнести это очень живо.
Но когда эти бодрые слова достигли его слуха, она увидела, по бившейся у его виска жилке, что он не верит, будто она так просто и легко простила ему все, что было в прошлом, и не держит на него зла. Следуя непонятному инстинкту, сама того не желая, Келли сжала в ответ его руку, как бы для того, чтобы утешить и убедить его в своей искренности. Она никак не могла победить свою природную непосредственность и наивность чувств, а потом негромко произнесла:
— Я прощаю тебя, Билл, конечно, я все тебе простила. — И по тому, как вспыхнули его глаза, она поняла, что для него ее прощение много значило. Вернее, для его чувства чести, сразу напомнила она себе. Келли улыбнулась, на этот раз совершенно естественно, и сказала: — Я рада, что ты так все придумал и вызвал меня сюда. Здесь как-то легче говорить, чем у нас в офисе, правда? А мне очень не хотелось бы уйти так… расстаться с тобой…
— Келли… дорогая моя! — В его голосе вдруг появилась такая нежность, что Келли готова была растаять. И тут он продолжил: — Твое великодушие заставляет меня еще глубже осознать, как напрасно я оскорблял тебя тогда. — Затем уже более уверенным голосом продолжил: — Поверь, я постараюсь со временем заслужить твое доверие и полное прощение. А пока не можешь ли ты постараться доверять мне хотя бы немного?
Не понимая, о чем идет речь, если она через несколько минут уйдет и никогда его больше не увидит, и ей просто некогда будет учиться ему доверять, Келли растерянно посмотрела на него. Она видела, что Билл догадался о ее недоумении, но он только поднес ее руку к губам и поцеловал ее, не сводя с нее глаз.
— Помнится, ты говорила мне как-то, что ни за что не выйдешь за меня замуж, потому что не доверяешь мне и боишься оказаться у алтаря одна, без жениха. Помнишь? — спросил он.
От этого вопроса у нее бешено застучало сердце, с силой ударяясь о ребра. Келли не могла понять, почему он опять завел разговор о женитьбе. Какое это сейчас имеет значение?
— Да, помню, — подтвердила она едва слышно, смутно начиная подозревать, что он, как человек чести, все же решил сделать последнюю попытку, еще раз предложить ей руку и сердце в компенсацию за нанесенное бесчестье. Уже в третий раз! И Келли не знала теперь, когда он крепко держал ее за руку и между ними уже не было прежней враждебности, сможет ли опять ему отказать!
— Тогда, если дело в этом, — продолжил Билл, буквально испепеляя ее горящим взором, — поскольку мы сейчас оба здесь, а друзья и родственники ждут нас неподалеку, нe окажешь ли ты мне честь, милая Келли, и не пройдешь со мной через дорогу?
— С тобой? Через дорогу? — задохнулась она, пытаясь сообразить, что он имеет в виду. И что это значит — друзья, а главное, родственники, которые собрались через дорогу? Ведь она видела справа от отеля… — Но там… там… церковь, — пролепетала Келли, чуть не лишаясь чувств.
— Верно, — подтвердил Билл, видя, какое впечатление произвели на нее его слова. И, нежно наклонившись к ней, проговорил: — Не знаю, согласишься ты пойти со мной или нет, Келли, — а я всей душой надеюсь, что все же согласишься, — мне все равно идти придется. Но мне не хотелось бы идти туда одному и объяснять всем, что моя невеста передумала и решила не приезжать на свадьбу.
— Какая невеста? — удивилась Келли, непонимающе глядя на него во все глаза.
— У меня уже есть специальное разрешение, я обо всем договорился, — сообщил Билл. — Церемония
