О том, как Бабочка сидела на Цветке
Бабочка села на Цветок и сидела. А Цветку уже пришла пора увядать, потому что наступала осень. И все бабочки, которые сидели на других цветках, давно улетели, чтобы не мешать цветкам увядать. Только эта Бабочка как села, так и сидела.
«Мне пора увядать», – размышлял Цветок, но не увядал, потому что это довольно неприлично – увядать, когда на тебе сидят. И Цветок терпел как мог.
– А ты чего не увядаешь? – спрашивали его другие цветки.
– Да не хочется… – отвечал он, потому что это довольно неприлично – называть вещи своими именами, когда на тебе сидят.
– Хочется тебе или не хочется, а увядать надо, – вздохнул Цветок Справа. – Осень есть осень.
В общем-то, этого он мог бы и не говорить: и так понятно, что осень есть осень, а не весна или, скажем, лето. Но что ж поделаешь: многие обожают говорить то, что и так понятно.
А Бабочка всё это время сидела и молчала, как бы и не понимая, что мешает Цветку увядать. Впрочем, может быть, она в самом деле не понимала. Тогда ей следовало это объяснить!
– Видите ли, Бабочка, – попытался Осенний Ветер, – у меня возникает впечатление, что Вы немножко засиделись на этом Цветке. Кажется, Вам больше не стоит здесь задерживаться… другие бабочки давно улетели.
– Мне нет дела до других бабочек, – равнодушно ответила та. – У других бабочек крылья без полосок, а у меня с полосками, причём с красными. Таких ни у кого не встретишь! – И она с удовольствием предъявила полоски.
Цветку всего и оставалось, что тяжело вздохнуть: это был очень вежливый Цветок.
– Красивые полоски, – улыбнулся Осенний Ветер. – Правда, я не совсем понимаю, при чём они тут…
– Ну, как же! – взбудоражилась Бабочка. – Как же «при чём», когда их ещё мало кто видел? А если я улечу, их и вовсе больше никто не увидит!
– Но осень есть осень, – напомнил Цветок Справа.
– Без Вас знаю, – сказала Бабочка. – Ко мне осень не относится: для всех осень, а для меня лето!
– Так не бывает, – упорствовал Цветок Справа. – Если осень, значит, для всех. И если лето – значит, тоже для всех.
– Только не для тех, у кого красные полоски! – И Бабочка сверкнула полосками под скудным осенним солнцем. – Я, между прочим, намерена просидеть тут целую зиму – это моё дело. Сколько хочу, столько и сижу!
Осенний Ветер ещё немножко покружился над лугом и улетел. А Цветок Справа осыпался: что ж, осень есть осень, как сам же он и говорил – и был, кстати, совершенно прав!
Между тем Бабочка оставалась на прежнем месте и улетать не собиралась.
– Дорогая Бабочка! – не выдержал наконец Цветок. – Извините меня, пожалуйста, но я очень устал. Может быть, мы встретимся с Вами будущей весной? Тогда я как следует отдохну и рад буду опять предоставить Вам свои лепестки.
– До чего Вы всё-таки невоспитанный цветок! – возмутилась Бабочка. – Не кажется ли Вам, что это совершенно неприлично – заявлять мне прямо в глаза, чтобы я убиралась отсюда?
Цветок вздрогнул и забормотал:
– Простите, простите меня, дорогая Бабочка! Это действительно совершенно неприлично, Вы правы…
– То-то! – усмехнулась Бабочка и приосанилась, чтобы ещё лучше стали видны её полоски. Хотя на них больше, кажется, и не смотрел никто: луг опустел.
– Как? – изумился Осенний Ветер, опять пролетая над лугом. – Вы всё ещё тут? Милая, да скоро уж снег выпадет, а Вы так и не удосужились улететь… Пожалейте Цветок, на нём лица нет!
– Зато на нём есть я! – возразила Бабочка. – Не каждому Цветку выпадает честь быть украшенным бабочкой, да ещё такой бабочкой.
– Но ведь Вас никто не видит! А Цветок страдает…
– Ничего, – прошептал совсем измученный Цветок. – Я чувствую себя хорошо.
– Оно и видно! – почти прогрохотал Осенний Ветер. —
Вам осталось только дождаться мороза и погибнуть. И Вы никогда больше не увидите весны.
– Что же делать? – пролепетал Цветок, немножко испуганный.
– А вот что!..
Тут Осенний Ветер подхватил Бабочку с красными полосками и понёс её над лугом.
– Вы не имеете права! – кричала она. – У меня же красные полоски – не видите разве?!
Но Осенний Ветер и не смотрел на её полоски: он был по-настоящему рассержен.
А Цветок облегчённо вздохнул и с удовольствием увял, а потом сразу же и осыпался, чтобы, не дай Бог, ещё какая-нибудь беспардонная бабочка не опустилась на него. И на лугу настала окончательная осень, потому что… осень есть осень, как говаривал Цветок Справа, – и это, хотим мы или не хотим, относится ко всем, независимо от цвета полосок.
Пустая Петелька
Если Вы петелька, то самое страшное, что с Вами может случиться, – это если на Вас ничего не застегнут. Тогда Вы пустая петелька, а пустая петелька есть петелька никчёмная, это Вам любая разумная петелька скажет. И ещё скажет, что петельки существуют с одной-единственной целью: чтобы просовывать в них пуговицы и одежду застёгивать. Чем чаще петельку застёгивают, тем она, значит, полезнее.
А то бывает ещё одежда совсем без петелек: это на которой пуговиц нету. Правда, такую одежду редко покупают: увидят, что пуговиц нет, и сразу говорят: «Да ну!..» А означает это приблизительно вот что: какая же это, дескать, одежда, если её только через голову можно надевать? Ну и откладывают такую никчёмную одежду в сторону. Лежит она в стороне и плачет.
Вот как много могут значить петельки – особенно, конечно, застёгнутые! Идёшь по улице – весь снизу доверху застёгнутый, и сразу понятно, что ты человек, с которым спокойно можно иметь дело: такому что угодно доверь – не подведёт!
Всё это Пустая Петелька, конечно, знала, да толку от её знаний, увы, не было. Потому что на неё никаких пуговиц в жизни не застёгивали. И другие петельки, на которые самые разные пуговицы застёгнуты были, с ней даже не разговаривали: кому охота разговаривать с Пустой Петелькой? Да и о чём с ней разговаривать?
Вон с той Большущей Петелькой – настоящей петлёй, в которой вечно Костяная Пуговица болтается, определённо имеет смысл поговорить: начнёт она тебе о своей жизни рассказывать – заслушаешься! И как в ней сначала обычная пуговица была, и как потом эта пуговица оторвалась и потерялась, и как долго новую подбирали, пока вот на этой вот не остановились, и как новая сначала в неё не лезла… – Большущая Петелька собеседница что надо. Если разговорится, то может даже рассказать, как из-за неё пальто специально в ателье носили, потому что петельку пришлось ещё раз обмётывать!
А кому же такое не интересно узнать? Всякому интересно!
«Хоть бы на меня что-нибудь застегнули! – размышляла Пустая Петелька. – Всё равно что… пусть и самую маленькую пуговку. Тогда я бы тоже могла разговаривать с другими петельками – и, когда придёт вечер, устало, как и они, произносить: “С утра пуговка совсем лёгкой казалась, а к вечеру что-то уж больно к земле тянет!”»
Так большие петельки всегда говорили – и было понятно, что день для них прошёл не зря. Дескать, хорошо потрудились, теперь можно и на покой – это когда одежду расстегнут и на вешалку повесят! Тут все петельки глазки закроют – и спать, потому что завтра им опять на работу.
И ещё время от времени рассказывали всякие страшные истории – как та или иная петелька не выдерживала. И рвалась. Если такое случалось, одежду даже выбрасывать иногда приходилось, хоть и почти ещё новую! Потому что если петелька разорвалась, то это катастрофа: ни застегнуть на неё ничего нельзя, ни так ходить: разорванная петелька – она ведь сильно в глаза бросается.
Так или иначе, а Пустая Петелька всё равно ужасно надеялась, что на неё однажды хоть что-нибудь застегнут… необязательно же сразу рваться! Если у тебя с пуговицей хорошие отношения и ты с ней душа в душу живёшь, рваться вообще ни к чему… хотя, конечно, смотря какая пуговица попадётся. Потому что
