— Просто так, — признались ему. — Я, видите ли, день тяжёлый.
— Я тоже тяжёлый, — поделился с ним тайной Жизнерадостный Паровозик. — Знаете, сколько вешу? Лучше и не говорить! Но я открою Вам один секрет: нам только кажется, что мы такие тяжёлые. А сдвинешься с места, крутанёшь колесами пару раз и — ка?а?ак понесёшься вперед! Вот… И там, впереди, поймёшь, что вовсе ты нетяжёлый, а очень даже лёгкий — пушинка просто!
Понедельник?День?Тяжёлый, кутаясь в тёплое пальто, загрустил окончательно:
— У меня это не получится… Мне не сдвинуться с места.
— Ну вот… — сказал Жизнерадостный Паровозик. — Так у нас дело не пойдёт. Сдвинуться с места Вам придется, хотите Вы или не хотите! До тех пор, пока Вы не сдвинетесь с места, я тоже не могу сдвинуться с места.
— Это ещё почему? — слабо удивился Понедельник?День?Тяжёлый.
— Да потому, что у меня отправление назначено на понедельник, — начиная все?таки понемножку пускать горячие пары, сказал Жизнерадостный Паровозик. — И если вы не намерены сдвинуться с места, то я… то меня просто сейчас разорвёт на Ваших глазах — и всё тут!
— Как это — разорвёт? — с недоумением уставился на него Понедельник?День?Тяжёлый.
— На куски, — объяснил Жизнерадостный Паровозик. — Давление пара внутри окажется слишком большим — и меня разнесёт вдребезги.
— А могу я Вам чем?нибудь помочь? — озадачился Понедельник?День?Тяжёлый.
— Конечно же можете! — воскликнул Жизнерадостный Паровозик. — Просто прекращайте вздыхать и поднимайтесь с лавочки. И всё как по маслу пойдёт!
— У меня не пойдёт, — грустно отозвался Понедельник?День?Тяжёлый и снова вздохнул. — Никогда не шло… За это меня и прозвали «Понедельник?День?Тяжёлый». Знают уже, с кем дело имеют.
— Мы долго тут ещё стоять будем? — высунулись из окна пассажиры. — Нам давно на работу пора… почему мы до сих пор не отправляемся?
— Потому что понедельник — день тяжёлый, — объяснил пассажирам Жизнерадостный Паровозик. — И этот День?Тяжёлый никак не может стронуться с места. А отправление назначено именно на понедельник. Так что отправиться раньше, чем в понедельник, я не смогу.
— Вот видите! — сказал Жизнерадостному Паровозику Понедельник?День?Тяжёлый, продолжая кутаться в тёплое пальто. — Вы и сами всё прекрасно объясняете. Мне бы этого никогда так прекрасно не объяснить.
Тут пассажиры начали шуметь: им объяснения Жизнерадостного Паровозика прекрасными совсем не показались.
— Какой же у нас тогда день сегодня? — закричали они.
— Предыдущий, — уклонился от прямого ответа Жизнерадостный Паровозик, не переставая выпускать во все стороны горячие пары, чтобы и вправду не разорваться (паровозики, вообще?то, хорошо умеют пары выпускать, не волнуйтесь! Они же знают, что в них пассажиры, — а значит, паровозикам на куски разрываться никак нельзя).
— То есть какой такой «предыдущий» — воскресенье? — не унимались пассажиры.
— Да, получается, что воскресенье, — сдался Жизнерадостный Паровозик, даже немножко утрачивая жизнерадостность.
— Как же воскресенье, когда воскресенье вчера было? — негодовали пассажиры. — Не бывает двух воскресений на неделе… ни семи пятниц не бывает, ни двух воскресений!
Понедельник?День?Тяжёлый продолжал сидеть на скамеечке и кутаться в тёплое пальто, словно этот разговор его не касался. Тогда к нему подошёл Железнодорожник?с?Флажком и спросил:
— Что же Вы, гражданин Понедельник?День?Тяжёлый, тут сидите и всех задерживаете? Вот этот Жизнерадостный Паровозик с места из?за Вас стронуться не может, в то время как другой Паровозик — Усталый — в город никак не въедет: всю ночь на подступах стоит!
— Вы, наверное, не понимаете, — в тоске посмотрел на Железнодорожника?с?Флажком Понедельник?День?Тяжёлый, — что такое «день тяжёлый»? Это, между нами говоря, такой день, которому очень трудно сдвинуться с места.
— Вот я сейчас милицию вызову — она Вас живо с места?то сдвинет! — пообещал Железнодорожник?с?Флажком и засвистел в свисток.
А Понедельник?День?Тяжёлый только снова вздохнул: он знал, что и милиции не сдвинуть его с места, потому что он — день тяжёлый.
Но в этот момент из поезда выбежал один Карапуз. Он приблизился к Понедельнику?Дню?Тяжёлому вплотную и сказал:
— И чего они все на Вас раскричались? Совсем не понимают, что, когда кому?нибудь встать тяжело, ему просто помочь надо! Мне самому тяжело в сад по утрам вставать, но мне всегда мама помогает.
Тут он подставил Понедельнику?Дню?Тяжёлому плечо и предложил:
— Вы, Понедельник?День?Тяжёлый, обопритесь на меня и сделайте только один шаг.
Так Понедельник?День?Тяжёлый и поступил. За первым шагом последовало ещё несколько… а скоро уже Понедельник?День?Тяжёлый решительно шёл вперед — и там, впереди, понимал, что вовсе он не тяжёлый, а очень даже лёгкий — пушинка просто!
— Я же говорил Ва?а?ам! — крикнул Жизнерадостный Паровозик, на всех парах проносясь мимо, а Карапуз всё махал и махал из окна флажком, который — уже перед самым отходом поезда — подарил ему Железнодорожник.
ИСТОРИЯ ОБ ОДНОМ НЕВЕРОЯТНО ГЛУПОМ МАСТЕРКЕ
Если вы не знаете, кто такой Мастерок, то и… ничего страшного! Мастерок — маленькая лопаточка, которой цемент подцепляют и на камни кладут, а потом ещё этак осторожненько прихлопывают. Кстати, кто такой Мастерок, пожалуй, только строители хорошо знают, да и то потому, что им без Мастерка как без рук. А где вы видели строителя без рук? Строители все как один с руками — хотите верьте, хотите нет: иначе им ведь не построить ничего… строим?то мы руками всё?таки!
Впрочем, руками или не руками мы строим — вопрос спорный, и мы его обсуждать не будем, а сосредоточимся лучше на одном Мастерке, который был невероятно глупым. Так, во всяком случае, окружающие считали, а то, что считают окружающие, почти всегда правильно, даже если окружающие — это только железобетонные плиты. В нашем же случае так оно и есть: куда ни бросишь взгляд — везде одни железобетонные плиты. М?да, железобетонные плиты, которые всегда правы…
А ведь послушать, о чём они говорят… так это просто уши вянут. Если, конечно, уши есть. Только у нашего Мастерка ушей не было: у мастерков ушей вообще не бывает, потому что они и без ушей всё прекрасно слышат.
— Значит, так, — говорила одна Железобетонная Плита другой, — ты этому Мастерку особенно долго по себе хлопать не давай! Доверять ему нельзя. Во?первых, он ещё только Мастерок… таким подозрительным именем не назовут того, кто по?настоящему хорошо знает свое дело. А во?вторых, он невероятно глупый…
— Откуда же известно, что он невероятно глупый? — интересовалась собеседница.
— Да об этом все окружающие говорят! А что окружающие говорят, то правильно и есть.
— Точно, — подумав, соглашалась вторая Железобетонная Плита. — Окружающие никогда не ошибаются.
Пока они очередной раз вот так вот беседовали, на обычно молчавший Подъёмный Кран уселась Морская Чайка, неизвестно как залетевшая в эти края. Уселась и начала рассказывать всякую чушь… так считали окружающие. Она рассказывала про воздушный замок, о котором от кого?то слышала. Замок был огромным и прекрасным. Он состоял из целых двенадцати башен, и все они увенчивались кучевыми облаками, в то время как галереи замка были перистыми облаками. В каждом из окон воздушного замка красовалось по одному солнцу или по одной луне, а стены были покрашены в цвет неба. И в замке этом жили ангелы — и они были бесплотными, то есть у них вообще не было тел… одни души!
