Завыл Парфён, худой Егорка,Им на обглоданных задворкахОткликнулся матёрый волк…И народился темный толк:Старух и баб-сорокалетокЗахоронить живьём в подклетокС обрядой, с жалкой плачеёйИ с теплою мирской свечой,Над ними избу запалить,Чтоб не достались волку в сыть.* * *Так погибал Великий Сиг,Заставкою из древних книг,Где Стратилатом на конеДуша России, вся в огне,Летит ко граду, чьи вратаПод знаком чаши и креста!Иная видится заставка:В светёлке девушка-чернавкаЗмею под створчатым окномСвоим питает молоком —Горыныч с запада ползётПо горбылям железных вод!И третья восстает малюнка:Меж колок золотая струнка,В лазури солнце и лунаВнимают, как поет струна.Меж ними костромской мужикДивится на звериный лик, —Им, как усладой, манит бесМитяя в непролазный лес!Так погибал великий Сиг,Сдирая чешую и плавни…Год девятнадцатый, недавний,Но горше каторжных вериг!Ах, пусть полголовы обрито,Прикован к тачке рыбогон,Лишь только бы, шелками шиты,Дремали сосны у окон!Да родина нас овевалаЧерёмуховым крылом,Дымился ужин рыбьим салом,И ночь пушистым глухарёмСлетала с крашеных полатейНа осьмерых кудрявых братий,На становитых зятевей,Золовок, внуков-голубей,На плешь берестяную дедаИ на мурлыку-тайноведа, —Он знает, что в тяжелой скрыне,Сладимым родником в пустыне,Бьют матери тепло и ласки…Родная, не твои ль салазки,В крови, изгрызены пургой,Лежат под Чёртовой Горой!Загибла тройка удалая,С уздой татарская шлея,И бубенцы — дары Валдая,Дуга моздокская лихая, —Утеха светлая твоя!«Твоя краса меня сгубила», —Певал касимовский ямщик,Пусть неопетая могилаВ степи ненастной и унылойСокроет ненаглядный лик!Калужской старою дорогой,В глухих олонецких лесахСложилось тайн и песен многоОт сахалинского острогаДо звезд в глубоких небесах!Но не было напева крашеТвоих метельных бубенцов!..Пахнуло молодостью нашей,Крещенским вечером с ПарашейОт ярославских милых слов!Ах, неспроста душа в ознобе,Матёрой стаи чуя вой! —Не ты ли, Пашенька, в сугробе,Как в неотпетом белом гробе,
