чего-то начинать, не так ли?
— Ты безумен и всегда был таким, — ответил Девкалион.
— Да он еще и говорит! — с насмешливой радостью воскликнул Виктор.
— Создатель чудовищ сам стал чудовищем.
— Ага, похоже, ты считаешь себя остроумным, — покивал Виктор. — Но никто не вправе винить меня в том, что я не научил тебя вести разговор. Я ставил перед собой задачу дать тебе только жизнь, не вкладывать в мозги знания, необходимые для ведения светской беседы, но, должен отметить, жизни этой я дал тебе больше, чем тогда предполагал. Больше двухсот лет. Я положил столько усилий, чтобы самому протянуть так долго, и ожидал, что тебе-то отпущен обычный человеческий срок.
— Ты мне дал только одно — страдания. Долголетие — дар молнии в ту ночь.
— Да, отец Дюшен говорил мне, что ты в это веришь. Если ты прав, тогда каждому следует стоять на поле в грозу в надежде, что его ударит молния и он будет жить вечно.
Перед глазами Девкалиона темнело по мере того, как нарастала распирающая его ярость, кровь шумела в ушах, дышал он, как загнанная лошадь.
Виктора все это явно забавляло.
— Кулаки у тебя сжаты так крепко, что ногтями ты, должно быть, поранил ладони. Такая ярость ни к чему хорошему не приводит. Расслабься. Разве не ради этого момента ты и жил? Так наслаждайся им, почему бы нет?
Усилием воли Девкалион разжал и растопырил пальцы.
— Отец Дюшен говорил, что молния принесла тебе предназначение. Уничтожить меня. Что ж… вот он я.
И пусть Девкалиону не хотелось признавать свое бессилие, ему не осталось ничего другого, как отвести глаза, чтобы не встретиться с насмешливым взглядом Виктора.
— Если ты не можешь меня убить, тогда мне следует довершить начатое в стародавние времена.
Вновь посмотрев на Виктора, Девкалион увидел в его руке револьвер.
— Калибр.357 «магнум», — пояснил Виктор. — Пули с полыми наконечниками. И я точно знаю, куда целиться.
— В ту ночь, во время грозы, — заговорил Девкалион, — когда я получил предназначение, мне также даровали понимание квантовой структуры вселенной.
Виктор вновь улыбнулся.
— Ага. Ранняя версия прямой информационной загрузки мозга.
Девкалион поднял руку, в которой между большим и указательным пальцем появился четвертак. Подбросил монетку в воздух, и четвертак исчез во время полета.
Лицо его создателя закаменело.
А в руке Девкалиона появился второй четвертак, который он тоже подбросил. Только эта монетка, достигнув высшей точки, полетела вниз и звякнула, стукнувшись о стол. В тот самый момент исчез уже сам Девкалион.
Глава 71
Карсон вела машину, Майкл сидел рядом. По крайней мере, с этим все было как положено.
Он уже позвонил по сотовому Девкалиону, но, разумеется, услышал автоответчик Желе Биггса. Оставил сообщение с просьбой о встрече в «Люксе» в полночь.
— Что будем делать до этого? — спросила Карсон.
— Может, рискнем заскочить в мою квартиру? У меня там деньги. И я могу бросить в чемодан что- нибудь из одежды.
— Давай проедем мимо и посмотрим, что мы думаем по этому поводу.
— Только не превышай скорости звука.
Карсон надавила на педаль газа.
— Как, по-твоему, Девкалиону удаются эти фокусы а-ля Гудини?
— Не спрашивай меня. Фокусник я отвратительный. Знаешь трюк, который проделывают с маленькими детьми, делая вид, что отрываешь у них нос и показываешь его в кулаке, только на самом деле это твой большой палец?
— Да.
— Так они всегда смотрели на меня, как на идиота, и говорили: «Это всего лишь твой большой палец».
— Никогда не видела, чтобы ты играл с маленькими детьми.
— У пары моих женатых друзей есть дети. Так что играть приходилось.
— Готова спорить, с детьми ты быстро находишь общий язык.
— Я не динозаврик Барни, но могу найти к ним подход.
— Когда я была маленькой, я ненавидела Большую Птицу.
— Почему?
— Самоуверенная зануда.
— Знаешь, кого я боялся ребенком? Медвежонка Уютика.
— А где я могла видеть медвежонка Уютика?
— В рекламных роликах смягчителя тканей. Кто-то говорил, какой мягкий теперь халат или полотенце, а плюшевый медвежонок Уютик, смеясь, прятался под подушку или заползал под кресло.
— Он просто радовался тому, что люди довольны.
— Нет, смех был каким-то маниакальным. И его глаза блестели. Как он вообще пробирался в эти дома, чтобы прятаться и смеяться?
— Ты хочешь сказать, что Уютика следовало обвинить в незаконном проникновении в жилище?
— Абсолютно. И он прикрывал пасть лапой, когда смеялся. Я всегда думал, что он не хочет, чтобы кто-то видел, какие у него зубы.
— У Уютика были гнилые зубы? — спросила она.
— Я думаю, что он прятал зубы, потому что они были длинными и острыми. В четыре или пять лет мне снились кошмары, если в кровать мне клали плюшевого медвежонка. Это был Уютик, и он пытался прокусить мне сонную артерию и выпить всю мою кровь.
Она кивнула.
— Теперь мне многое становится ясным.
— Может, мы откроем магазин игрушек, если уйдем из полиции? — предложил Майкл.
— Сможем мы управлять магазином игрушек и иметь оружие?
— Почему нет?
Глава 72
Сидя за кухонным столом в квартире Майкла Мэддисона, Синди Лавуэлл, используя пинцет, вытащила последнюю деревянную щепку из левого глаза Бенни.
— Как он выглядит? — спросил тот.
— Пока ужасно. Но заживет. Ты им видишь?
— Как сквозь туман. Но правый глаз видит отлично. Мы сейчас не такие уж красивые.
— Скоро станем. Хочешь что-нибудь выпить?
— А что у него есть?
Синди подошла к холодильнику, проверила.
— Девять видов прохладительных напитков и пива.
— Сколько пива?
