армии, тем больше надо экспортировать. Экспорт позволяет компенсировать расходы на разработку оружия и адекватно финансировать военную промышленность. Оружие и другие военные материалы всегда становятся частью комплексных сделок: услуги советников постоянно сопровождаются поставками испытанного в боях оружия. До войны 1973 года экспортом израильского оружия занимался «Сибат» — сокращение на иврите от слов «Сиюа Битчони», что означает «помощь в области безопасности», — небольшой департамент в министерстве обороны в Тель-Авиве. Переговоры в этой сфере велись в обстановке конфиденциальности, и когда оружие поставлялось в страны, не желавшие афишировать свои связи с Израилем, «Сибат» заботился о том, чтобы источник поступления оружия оставался в тайне. Кроме созданного у себя, Израиль успешно перепродавал советское оружие, захваченное у соседних арабских стран в ходе войн и у ООП в ходе антитеророристических операций, а также американское оружие и военную технику, снимаемую с вооружения в связи с модернизацией своих вооруженных сил. Вплоть до войны Йом киппур ежегодный экспорт оружия оценивался в 50 млн. долларов. Потом темпы собственного производства возросли и экспорт оружия перешел в следующую фазу. За последующие 15 лет израильский экспорт оружия вырос до 1 млрд. долларов в год, хотя эта цифра официально никогда не публиковалась. В конце восьмидесятых экспорт достиг уже 3 миллиардов долларов и тенденции роста сохраняются. И здесь негласно произошла внутренняя переориентировка: уже не столько оружейники служат Израилю, сколько государство «служит» оружейникам.
Оружейный рынок — один из самых сложных в мире, в нем чрезвычайно сильны политические зависимости. Большинство крупных импортеров «завязано» в военно-политические блоки и союзы или же связаны, в большей или меньшей степени, ограничениями и обязательствами. Регулировка поставок вооружений является весьма и весьма действенным инструментом внешней политики. Реально для израильского экспорта была открыта только «серая зона» — страны, которые по тем или иным политическим мотивам не приобретали оружие у «больших» поставщиков — США, СССР, стран НАТО и Китая, или «горячая зона» страны в состоянии войны или жестких конфликтов с мировым сообществом. В результате основными покупателями стали ЮАР (здесь в основном шла торговля лицензиями и техническое сотрудничество),[32] одиозные режимы в Африке (типа Мобуту или Иди Амина), военные хунты в Центральной и Южной Америке, послешахский Иран, КНДР, ряд стран Юго-Восточной Азии. «Сибат» периодически использовал посредников, главным образом для того, чтобы скрыть причастность Израиля, однако в случаях открытых межправительственных сделок соответствующие израильские государственные органы полностью контролировали положение. Израильские поставщики никогда не продавали оружие «случайно» или без санкции соответствующих властей. В 1976-77 гг. Израиль при помощи Шауля Айзенберга «открыл Китай». Самый богатый израильский бизнесмен Айзенберг родился в Европе и во время второй мировой войны нашел убежище на Дальнем Востоке. Он обосновался в Японии, женился на японке и сделал свое состояние на торговле металлоломом и военным имуществом и в конце 1970-х годов сумел проложить дорогу в Пекин израильскому военному экспорту. Прибыль стоила хлопот — он получал комиссионные от «Сибата» и от правительственных контрагентов, которые осуществляли фактические продажи, а объемы поставок для самой большой армии в мире были впечатляющи.
В оружейном бизнесе Израиля, помимо правительственных организаций, очень большое участие принимают «отставники» — действующие и бывшие офицеры спецслужб, прежде всего «Моссада» и Шин Бет, от генералов до сержантов. Так, например, Пейсах Бен-Ор, бывший израильский сержант, который переехал в Мексику, стал шофером и телохранителем дилера «Исроэль эйркрафт» Катца и вошел в оружейный бизнес. В 1980 году, когда Соединенные Штаты наложили эмбарго на поставки оружия в Гватемалу, Бен-Ор стал главным поставщиком оружия самой жестокой хунте в регионе. Продавая оружие правительству, грубо нарушавшему права человека, он стал миллионером. Его имя также упоминалось в связи с некоторыми сделками по продаже оружия в Латинской Америке, в том числе никарагуанским «контрас». Другой дилер, отставной генерал Бар-Ам, так активно пытался осуществить крупную сделку по закупке тяжелого вооружения у США (сделка предусматривала приобретение двух десятков «Фантомов», ракеты «Земля-земля» и «Земля-воздух», артсистемы и танки последней модификации), что вместе с ещё несколькими человеками был арестован американской таможенной службой. Во время встречи с представителями Тель-Авива президент Джордж Буш спросил: «Это частная инициатива или же легальная попытка продать оружие Израилю?» Ему ответили нечто в том роде, что это частная инициатива, но осуществляемая с ведома правительства;[33] на самом деле Бар-Ам пытался найти свою тропу в операции по продаже оружия воюющему Ирану.
Действуют «бывшие» не только в непосредственной торговле оружием так, например, Дани Иссакаров, старший офицер, отвечавший за безопасность израильской авиакомпании «Эль-Аль», по увольнению с правительственной службы, по примеру многих других «бывших» из числа сотрудников спецслужб, создал свою собственную консультационную фирму, специализирующуюся в области обеспечения безопасности и антитерроризма. Ицхак Иефет тоже был главным офицером безопасности «Эль-Аль», и после ухода в отставку он из Нью-Джерси стал управлять целой международной империей в сфере безопасности. Размах этой деятельности таков, что теперь новым символом Израиля в глазах международного сообщества стали торговцы оружием и другие «бывшие». Израильские отставники работали инструкторами в полицейских и военных подразделениях Гватемалы, Гондураса, Сальвадора и Колумбии. Подполковник Яир Кляйн, офицер запаса, командовавший антитеррористическим парашютным подразделением в Израиле, открыл свою собственную фирму «Ход хе-Ханит». по предоставлению услуг в области безопасности. В августе 1989 года по телевидению была показана видеозапись, на которой Кляйн и ещё несколько израильтян занимались подготовкой вооруженных отрядов колумбийцев, в которых опознали наемных убийц медельинского кокаинового картеля.
Одной из самых значительных попыток «бывших» стало участие в «иранской» стороне тайной операции по поставкам оружия Ирану взамен на освобождение американских заложников, захваченных проиранскими шиитами в Ливане, в том числе резидента ЦРУ в Бейруте Уильяма Бакли, который подвергался жестоким пыткам. Иран остро нуждался в оружии — шла война с Ираком, у которого была большая, вооруженная и подготовленная СССР армия; мировое сообщество не осуществляло поставки в военную зону, а Иран был готов платить не только валютой, но и своим немалым влиянием на шиитов во всем мире. Президент США Рейган, как и премьер Израиля Перес, решили проводить эту операцию не через ЦРУ или «Моссад», а по «нетрадиционным» каналам. Нимроди, который уже ушел со службы, с его серьезными связями в Иране, Швиммер, который к тому времени ушел с поста руководителя государственной компании «Исроэль эйркрафт», но сохранил все контакты в израильском ВПК и правительственных структурах, были весьма подходящими кандидатурами для организации этой крупномасштабной и строго секретной операции. Большую роль также играл Дэвид Кемчи, горячий сторонник «периферийной» стратегии как в период своей службы в «Моссаде», так и после того, как он перешел в МИД. Он всегда считал, что Израиль должен сотрудничать с Ираном. Полагая, что в Иране сохранился довольно широкий слой умеренных политиков — в армии и в других сферах общества, — которые готовы сотрудничать с Западом, призывал сделать ставку на них и осуществить в Иране государственный переворот с целью свержения режима аятолл. Кашоги свел Нимроди и Швиммера с иранцем по имени Сайрус Хашеми, двоюродным братом Али Акбара Рафсанджани, второго человека после аятоллы Хомейни, будущим президентом Ирана.
Хашеми сказал, что Иран, который находится в состоянии войны с Ираком, хочет возобновления поставок оружия, прекращенных Израилем по требованию США. Это вполне соответствовало интересам Израиля, как они понимаются многими не только в те годы, но даже и сейчас — сулило и немалые прибыли от продажи оружия, и восстановление связей с Ираном, и поддержание войны, которая серьезно связывала откровенного врага — саддамовский Ирак. Хашеми и Манучар Горбанифар, доверенный посредник в деликатных отношениях с Израилем, были приглашены в Тель-Авив, где прошли переговоры, весьма напоминающие проверку будущей агентуры. Работа с Сайрусом Хашеми была признана нецелесообразной; Горбанифар казался куда перспективнее; кроме того, он прямо в гостевом доме «Моссада» написал аналитическую записку, которая на годы определила для западных спецслужб стратегию действий в отношении Тегерана.[34] Горбанифар от имени премьера Мусави высказал пожелание Ирана приобрести противотанковые управляемые реактивные снаряды (ПТУРС) — сначала речь шла о двух сотнях штук, примерно по 10 тыс. долларов за каждый. Эти снаряды производились в США и требовалось «добро» Белого Дома, — а потом ПТУРСы надо было ещё переправлять в Иран из
