из колхозов, — 9 миллионов крестьян вышли из колхозов. Зачем это было сделано (?), — если в течение нескольких последующих лет их всё равно загнали в колхозы.
Видя, — какой кошмар творят с их народом, некоторые из захватчиков-фашистов русской национальности: Бухарин, Рыков, Томский, Сырцова, Рютина, Угланова выступили против сталинской «перестройки» крестьянства. Они обратились к 16 съезду — «Лозунг сплошной коллективизации… является сам по себе величайшей экономической нелепостью… Экономической нелепостью являлось также декретное упразднение кулака как класса и упразднение нэпа».
Бухарин в 1925 г. критиковал — «Троцкисты — это “садовники”, дёргающие растение за верхушку, чтобы оно быстрее росло» — теперь в 1929 г. эта критика относилась к Сталину.
Флагман «новейшей оппозиции» Бухарин в своей работе «Заметки экономиста» ратовал за снижение «гибельных» темпов индустрии, свёртывание строительства колхозов и совхозов, полная свобода частной собственности и отказ государства от регулирующей роли в торговле, ибо это мешает развитию торговли.
Многие исследователи истории и современные российские демократы-экономисты до сих пор превозносят Бухарина из-за этих инициатив как «светоча» истины. — На самом деле Бухарин предлагал нормальный, обычный путь развития, а мы уже выше обсуждали — и нет в это никаких сомнений, что этот «нормальный» курс в тех исторических условиях на планете был гибельным для СССР. И ещё более гибельным был бы, бесспорно, этот курс — если бы вдруг Сталин послушался Бухарина и на середине «переправы», когда уже прежнее сельское хозяйство разрушено, а новое ещё не заработало — сделал остановку и повернул бы назад… и при этом, бесспорно, снизил бы темпы создания промышленности. Вернёмся к хронологии событий и проследим за дальнейшей их логикой.
Говоря об активной оппозиции Сталину — стоит отметить разоблачённого в 1929 г. в подпольной деятельности направленной против Сталина высокопоставленного еврейского советского комиссара ЧК Якова Блюмкина, который был горячим и преданным сторонником Бронштейна и его идеи мировой гегемонии. Этому молодому гегемону в двадцать с небольшим лет удалось даже организовать марксистскую революцию в Иране, где их любимого подручного шансового инструмента для захвата власти — глупого пролетариата почти и не было.
Этих молодых евреев несло по миру и по истории многих народов, и после захвата России они были полностью уверены, что теперь ветер истории, удача и сам Бог дуют в их паруса. И то — о чём их предки упорно твердили тысячелетиями, — теперь они, их поколение, реализуют именно сейчас, и эта планета будет полностью под их властью. Это звучит как в каком-то мудрёном фантастическом произведении (книге или фильме), но, к сожалению, это была реальность.
И может никто не был бы против этой гегемонии этой самой умной нации на планете, если бы не специфическое отношение гегемонов к другим народам и реки крови, и миллионы трупов. Этот свирепый романтик Яша Блюмкин любил поэзию и поэтов, и даже своему другу знаменитому Маяковскому предлагал классное дружеское развлечение — присутствовать на коммунистическом шоу: на расстреле «контриков» — этих глупых русских интеллигентов. Но, говорят, Маяковский отказывался от предложения своего друга «блюмочки».
Когда «блюмочка» в 1929 г. привёз инструкции подпольщикам в СССР от Бронштейна-Троцкого, то на этом и попался, свои заложили, любимая двойная игра в «Азефа» не получилась.
Перед самым расстрелом этот сторонник мировой гегемонии кричал: «Да здравствует мировая революция! Да здравствует Троцкий!». Вернёмся к несчастным российским крестьянам.
В ходе коллективизации во многих регионах СССР крестьяне безнадёжно пытались оказать сопротивление захватчикам, в том числе и вооружённое, — около 1300 локальных мятежей было зафиксировано в 1929 г. Мятежников расстреливали, а зажиточных крестьян — «кулаков», не спешивших вступать в колхоз, стали семьями ссылать в Сибирь, Казахстан, чтобы другие быстрее сделали выводы. Многие крестьяне в знак протеста бросали своё хозяйство (самораскулачивались) и убегали в город, предпочитая город ссылке в Сибирь.
После критических статей Сталина, миллионы крестьян начали выходить из колхозов. Но когда крестьяне выходили из колхозов — им красные комиссары уже не возвращали их добро назад в полном объёме, сваленное насильно в общую колхозную кучу: лошади, коровы, телеги и т. д. Что оставалось делать крестьянам? И что оставалось делать тем крестьянам, которые хотели уйти из колхоза, но их не выпускали? — Лишённые всякого хозяйства они опять же убегали в города в надежде там найти работу и выжить. И у многих эта затея получалась, ибо индустриализация набирала обороты, строилось много заводов, и соответственно требовались рабочие руки. В эти годы примерно половина всех вновь пришедших на работу на промышленные предприятия рабочих были недавними крестьянами. Таким образом, в городе нашли работу примерно 4 миллиона российских крестьян.
Но этот хаотический бесконтрольный процесс перехода миллионов крестьян в города — Советской власти не нравился. В начале — Советские власти перестали давать крестьянам паспорта и обязали обязательную приписку по месту жительства. Этим миллионам крестьянской молодёжи сразу отрезали дорогу к городскому образованию. Но это была ещё полумера. Советские власти решили получить пользу с этого огромного крестьянского потока бегущего в города, поставив его под контроль — задействовать его бесплатно в деле строительства государственного хозяйства.
Сразу после статей Сталина в защиту крестьянства от произвола «своих» — 24 апреля 1930 г. властью было организовано Управление лагерями ОГПУ при СНК СССР, затем переименованное в Главное управление лагерей ОГПУ — ГУЛАГ. И все «провинившиеся» крестьяне стали работать в этой системе. Количество работающих узников ГУЛАГА в кратчайшие сроки возросло с 170 тысяч до 2-х миллионов.
«Всемирно известный БелБалтлаг вобрал в себя в 1931–1932 годах сотни тысяч русских, украинских и среднеазиатских мужиков… — вспоминал свидетель тех событий А. И. Солженицын — И кто же там во главе? Генрих (Гершель) Ягода, нарком НКВД. Матвей Берман, начальник Гулага. Семён Фирин, начальник БелБалтлага… Лазарь Коган, начальник строительства (таковым пойдёт и на Волгоканал). Яков Раппопорт, заместитель начальника строительства. Нафталий Френкель, начальник работ Беломорстроя («злой дух» всего Архипелага)…
И все их портреты опять крупно повторены были в торжественно-позорной книге «Беломорканал» — формата как церковное Евангелие…
И вот 40 лет спустя я повторил эти шесть портретов негодяев в «Архипелаге», — с их же выставки и взял, и не выборочно, а всех управителей, кто был помещён. Боже — какой всемирный гнев поднялся: как я смел?! Это — антисемитизм! Я — клеймёный и пропащий антисемит. В лучшем случае: проводить эти портреты был «национальный эгоизм» — то есть русский эгоизм…
Повторю, как лепил и большевикам: не тогда надо стыдиться мерзостей, когда о них пишут, а — когда их делают».
