одному Богу известно. Когда построили на Дону 100 плотов, 300 лодок и 1300 стругов - в конце весны 1696 года поплыли этой ярмарочной кавалькадой блокировать Азов.
Турки, видя большое упорство российского царя, решили договариваться и сдали Азов «на договор, а не военным промыслом». Для закрепления успеха Пётр застолбил захваченное побережье закладкой крепости Таганрог. Много пошло на строительство Таганрога денег, леса и людских жизней. Забегая немного вперед, следует сказать, что захват Азова и строительство Таганрога оказались бесполезной тратой жизней и всех ресурсов, ибо в следующем неудачном походе против турок Петр потерпел поражение, с большим трудом избежал плена и вынужден был всё отдать туркам.
Но тогда — в 1696 году, Пётр решил, что в борьбе за моря с Турцией он справится, и что задача выхода на Балтийское море была намного тяжелее, ибо в этом случае необходимо было столкнуться с мощнейшей и лучшей европейской армией, главным военным хулиганом Европы — Швецией.
Кстати, в 1696 году умер его брат Иван, и на двухместном троне Петр остался один. В походе на Азов Петр столкнулся с суровой реальностью и стал менять своё всепьянейшее шутейное мировоззрение на более реальное, он стал взрослеть.
Благодаря иностранцам Петр неплохо ориентировался в европейских делах и прекрасно понимал, что вопрос выхода на балтийский берег с наскока решить не получиться, необходима длительная программа подготовки, особенно в ущербной части русской армии — флоте. И решая эту главную задачу, а также попутную - приобрести союзников против Турции, царь в 1697 году с большой группой соратников в количестве 250 человек, названной Великим посольством, поехал в «служебную командировку» в Европу. Союзников в Европе, кроме Польши, Пётр не приобрёл, но пользы на голландских и английских верфях получил много. Хотя ему следовало бы учиться управлению государством, экономикой, военным премудростям, а для того чтобы научиться правильно строгать и строить корабли, мог командировать на учёбу плотников и строительных мастеров.
В Западной Европе стало намного веселее — все наблюдали за российским царём-плотником, матросом и т.д. «Может Пётр не понимал, какое впечатление на всех окружающих производят его романы то с английской актрисой, то с матросской девкой из Саардама....», — отмечал А. Буровский.
Петр фанатично преклонялся перед Западом, но так хорошим манерам там и не научился - до, во время пребывания и после Петр одинаково невежественно вёл себя за столом, употребляя много алкоголя и лапая девок.
«Современников, потом историков поражала прожорливость царя. Для него не существовало приличий, правил поведения за столом — он в любом обществе чавкал, набивал рот едой (оттуда падало), рвал пищу руками, не обращая никакого внимания на то, как реагируют сотрапезники. Но точно так же для Петра не было правил поведения и в ещё более деликатной сфере жизни.», — отмечал А. Буровский.
С этим восточным варваром пытались о чём-то договориться европейские монархи, о чём-то тайно шептались, кроме плотницкого дела познакомили его с масонскими премудростями, а с другой стороны ходили слухи, что Петр собирался перейти в католичество, и уже было собрался ехать к Римскому папе, но события в России вынудили возвращаться домой. Когда Петр ехал через Польшу его сопровождал папский нунций иезуит Залевский. Только в Польше Петр добился дипломатического успеха. Польский король Август Второй был одновременно и королём Саксонии и согласился заключить союз с Россией против давнего врага Польши — Швеции.
Времена ужаса
Пётр вынужден был срочно возвращаться в Россию, ибо взбунтовались четыре стрелецких полка. После Азовского похода стрельцов не вернули в Москву к своим семьям, а расквартировали в различных южных городах, исходя из «гениального» замысла Петра: чтобы не тратить финансы на армию, он разбросал войска по стране, чтобы они сами себя кормили за счёт местных жителей.
Стрельцы потребовали выплатить им денежные долги и вернуть их к семьям, которые были в Москве и под Москвой. Борис Башилов утверждает, что были и накопленные идеологические претензии:
«Начиная с 1695 года последний Патриарх Адриан уже прекратил обращения, послания, окружные грамоты к народу. Отмена шествия в Неделю Ваий, крестных ходов на Богоявлении, в Цветную неделю было воспринято стрельцами как превышение Петром прав царя и послужило основной причиной восстания стрельцов в 1698 году».
Когда после смерти матери Петр стал править Россией, то по совету своих кокуйских собутыльников- масонов он первым делом придавил церковь и начал запрещать церковные обряды, но я считаю, что основной причиной недовольства голодной регулярной армии были причины экономические и негуманный необоснованный отрыв стрельцов от семей, которые пошли на войну в 1695 году и уже четвёртый год не виделись с родными.
Уезжая в Европу, Петр оставил Россию под присмотром своих ко- куйских дружков и верного друга детства Ф. Ромодановского, которому современник тех событий князь Б.И. Куракин дал такую характери стику: «собою видом как монстра, нравом злой и тиран, превеликой нежелатель добра никому, пьян по вся дни.», — то есть «духовный брат» Петра.
Ещё до возвращения Петра со стрельцами разобрались, провели следствие, монстра Ромодановский отрубил 56 голов, остальных стрельцов сослали по тюрьмам и обратно к месту службы, и стрельцов продолжали морить голодом. Находящийся в Европе Пётр, наблюдая за различными странами, сравнивая, задумал провести в России радикальные реформы, «перестройку». А своевольные стрельцы, постоянные возмутители спокойствия «достали» Петра с детства, и Пётр решил закрыть проблему со стрельцами раз и навсегда, причём в редкой по своей жестокости форме.
Прибыв в Москву, Петр не поехал домой к законной супруге-царице, а сразу направился к «Монсихе» в Кокуй и, насладившись её обществом, отправился в Преображенское, куда Петр, приближаясь к Москве, приказал привезти уже ссыльных стрельцов для образцово-показательного ужаса, хотя они уже были наказаны.
«.30 сентября (1698 г.) совершилась первая казнь в селе Преображенском: Петр Великий собственноручно отрубил головы пятерым стрельцам, — отметил Костомаров. — 30 сентября было повешено у Покровских ворот 196 человек, 11 октября — было казнено 144 человека, 12 октября — 205, 13 октября — 141». Таким образом Петр Первый совместил две функции — царя и палача. Петр стал палачом и получал от этого нескрываемое удовольствие.
Стрельцам не сразу отрубали головы, предварительно их страшно пытали. Пётр лично разработал инструкцию пыток «Обряд, как обвиняемый пытается». Сейчас некоторые люди увлекаются «ужастиками» — смешно по сравнению с тем, что творил Петр, когда накладывал своей рукой резолюцию: Смертию не казнить. Передать докторам для опытов». Петр сам любил быть в роли «учёного доктора» и экспериментировать в пытках людей. Известен случай, когда приехавшие из Шотландии друзья Гордона и Брюса искали Петра и компанию и забрели в пустые пыточные избы, залитые кровью, но услышав душераздирающие крики в отдалённой избе, зашли туда и застали самого Петра за изощрёнными пытками. Недовольный пришедшими иностранцами Петр глянул на шокированных шотландцев свирепым взглядом, и те бросились бежать. Им повезло, что рядом с Петром было мало помощников, ибо один офицер их догнал и настоятельно потребовал вернуться, зайти в дом к Ромодановскому, но шотландцы, предчувствуя беду, отказались выполнить приказ и ускакали подальше.
«Когда в пытошные избы пришел Патриарх, просить пощады для стрельцов, Петр буквально выбросил его вон. Несколько священников казнили только за то, что они молились за несчастных», — отметил А. Буровский.
Воспользовавшись «страшным временем» Петр под шумок кровавой вакханалии расправился наконец-то с нелюбимой женой, родившей ему троих сыновей, — постриг в монахини, насильственно разлучил с сыном и заточил 26-летнею царицу Евдокию Федоровну под именем «монахиня Елена» в далёкий Суздальский Покровский монастырь, запретив ей видеться с сыном Алексеем, а чтобы ей в монастыре не было скучно — постриг и её сестру Марфу.
Петр решил из казней сделать потеху и одновременно измазать кровью убиенных своих приближённых, сделать их солидарными палачами. «Каждый боярин, — писал знаменитый историк С.М. Соловьёв, — должен был отсечь голову одного стрельца: 27 октября для этой цели привезли сразу 330 стрельцов, которые и были казнены неумелыми руками бояр. Петр смотрел на зрелище, сидя в кресле, и сердился, что некоторые бояре принимались за дело трепетными руками.
