13 февраля 1928 года Сталин направил обращение ко всем организациям ВКП(б) под названием «Первые итоги заготовительной кампании и дальнейшие задачи партии», в котором неудачи в хлебозаготовках были свалены «на места», на местные власти: краевые, областные, районные, и звучало требование ужесточения хлебозаготовок. Статья 107 УК РСФСР была принята в 1926 году, но до 1928 года на практике ее не применяли. Теперь раздраженный Сталин стал подталкивать местные власти к её применению, к законным репрессиям, к применению законодательных рычагов «влияния», чтобы за счет конфискации компенсировать недобор в заготовках и пугнуть кулаков, вынудить их к продаже государству продуктов своего труда. И по 107 статье в 1928 году в СССР было уже осуждено примерно 10 тысяч крестьян.
1 марта 1928 года в циркулярном письме «О весенней посевной кампании» Сталин провозгласил курс на интенсивную коллективизацию. Когда местные власти стали активно применять статью 107-ю и стали конфисковывать имущество кулаков, то зерно шло государству в счет недополученных налогов и хлебозаготовок, а остальное конфискованное имущество уже удобно было использовать для создания материальной базы колхозов.
Крестьяне новую политику партии восприняли настороженно, враждебно и «закрылись» в деревнях и селах - перестали не только продавать государству, но и перестали возить свою продукцию на городские рынки. Это был их ответ и даже шантаж. Они это уже проходили при Ленине и заставили его смягчить политику, оставить их в относительном покое и пойти на уступки. Способ был простой, но очень эффективный - в городах через неделю уже почувствовался дефицит продуктов питания, а ещё через неделю - с 15 марта советские власти были вынуждены в городах нормировать продовольствие, чтобы прокормить рабочих были введены ограничения и гарантированный минимум на потребление хлеба - «заборные книжки». В ответ негодующий Сталин, обозленная Советская власть с особым пристрастием занялись весенней хлебозаготовкой.
В апреле 1928 года Политбюро ЦК приняло решение об организации узконаправленного специализированного наркомата - Зернотреста. Сталин продолжал борьбу с зажиточными производителями продовольствия, и 21 апреля в СССР был принят «Закон о сельскохозяйственном налоге». Это был дополнительный налог для кулаков и тех, кто не хотел идти в колхозы. Этим Сталин пытался убить сразу двух зайцев - и собрать больше зерна, поскольку сельхозналог уплачивался продукцией, заставить крестьян идти в колхозы и за счет конфиската создать материальную базу колхозов. Но первым и главным из этого перечня был пока сбор зерна, хлебозаготовка.
13 апреля 1928 года Н. Бухарин поддержал Сталина, прочитал и опубликовал свой доклад «Уроки хлебозаготовок, Шахтинского дела и задачи партии», в котором вместе с критикой местных властей отметил: «Хлебозаготовки выявили такую прослойку нашего аппарата, которая потеряла классовое чутьё, не хочет ссориться с кулаком». И Бухарин в этом докладе стал утверждать о «необходимости форсированного наступления на кулака...».
Это была отмашка заскучавшим, засидевшимся в кабинетах «героям» Гражданской войны, которые, соскучившись «по настоящей работе» вырвались из городов - к народу, и по сталинскому совету стали «разворачиваться вовсю, и не жалея сил и средств» стали экспроприировать, а проще и точнее - грабить крестьянское добро применять к крестьянам насилие и сгонять их в колхозы. Примерно с февраля-марта 1928 года сталинская политика в деревне представляет собой смесь необходимости и жестокости, начинается трагедия в советской деревне, трагедия многих миллионов крестьян, которая продолжалась долгие годы - до 1934 -1935 гг.
Знаменитый писатель М. Шолохов в письме Сталину от 4 апреля 1933 года писал:
«...И рассказал(Овчинников) исключительно интересный случай из собственной практики; случай, по- моему, проливающий яркий свет на фигуру Овчинникова. Передаю со слов секретаря РК Кузнецова и ряда других членов бюро РК, которым Овчинников этот же случай рассказывал в другое время. 'В 1928 г. я был секретарем Вольского ОК Нижневолжского края. Во время хлебозаготовок, когда применяли чрезвычайные мероприятия, мы не стеснялись в применении жесточайших репрессий и о перегибах не разговаривали! Слух о том, что мы перегнули, докатился до Москвы... Но зато целиком выполнили план, в крае не на плохом счету!'».
Чтобы полнее показать картину начавшейся в СССР новой, сталинской продразвёрстки воспользуюсь исследованием Л. И. Футорянского, изучавшего коллективизацию в Оренбургском округе: «Практиковались ночные вызовы к уполномоченным по хлебозаготовкам, что порождало панику среди сельчан. Для обеспечения хлебозаготовок применялись заградительные отряды, которые препятствовали вывозу хлеба на рынок. В Шарлыкском и других районах использовалась и такая мера, как снятие сит на мельницах, чтобы нельзя было перемалывать зерно на муку. Была установлена норма помола - 4 пуда на едока на 3 месяца, т. е. меньше 700 г на человека в день. Запрещалась продажа крестьянам промышленных товаров без справок о сдаче хлеба. Крестьяне стали прятать хлеб, скармливать скоту, отдавать на хранение беднякам...
В Новопокровском районе из 25 человек, привлеченных но статье 107, большинство были середняки, имевшие 'излишки' до 50 пудов, тогда как на одного человека в год необходимо было в среднем 25 пудов. Но ведь в крестьянской семье тогда обычно было 4-5 человек.
Положение осложнялось насильственными методами распространения государственного займа. В Илекском районе тех, кто не выкупал облигаций, сажали под арест и держали там до тех пор, пока родственники не вносили полностью соответствующую сумму. Так было и в селе Красноярском Краснохолмского района
На апрельском, а затем июльском пленумах ЦК РКП(б) был взят курс на форсированную коллективизацию. К октябрю 1928 г. в Оренбургском округе было 532 колхоза, объединявших 7237 крестьянских хозяйств, или 4,8% от всех. А на пленуме Оренбургского окружкома ВКП(б) 5-7 декабря 1928 г. было принято решение к весне 1929 г. увеличить сеть колхозов и простых объединений до 7,2%».
Как видим - «эксцессов» со стороны Советской власти было много. Их интересно комментирует сталинист К Романенко: «Конечно, в массе энтузиастов коллективизации находились разные люди. Среди них были и имевшие опыт Гражданской войны партийцы, не склонные к уговорам...».
А уважаемый мною сталинист В. Карпов в своём «Генералиссимусе» пытался максимально мягко отразить эту трагедию и минимизировать ответственность Сталина:
«Конечно, были на местах, в провинции не очень образованные коммунисты, которых назначали на различные должности, благодаря пролетарскому происхождению и горячим выступлениям за революцию. Они нажимали, принуждали, а шибко непокорных репрессировали. Эти заблуждающиеся по своей политической малограмотности по сути дела помогали троцкистам, озлобляли народ против большевиков- сталинцев, которые якобы и проводили эту репрессивную коллективизацию».
Часто встречается подобная версия объяснения - добрый и мудрый Сталин ничего не знал, а его зловредные подчиненные творили на низу всякие жестокости над народом чтобы его обозлить и натравить на Сталина, а Сталин об этих жестокостях не знал, а когда узнал в начале 1930-го года, то сразу всё безобразия прекратил. Выше приведенное высказывание Карпова относится к периоду реализации ещё более жесткого варианта коллективизации - после 1929 года. Но Сталин о положении «внизу» знал прекрасно ещё в 1928 году, доказательством этого является письмо-крик Сталину от всего сердца знаменитого писателя М. Шолохова из станицы Вешенской от 18 июня 1928 года:
«А что творилось в апреле, в мае! Конфискованный скот гиб на станичных базах, кобылы жеребились, и жеребят пожирали (голодные) свиньи, и все это на глазах у тех, кто ночи недосыпал, ходил и глядел за кобылицами... ведь всё это проделывается в отношении середняка». Мы наблюдаем применение 107 статьи с пристрастием и рвением.
Весной 1928 года в связи с жестокой хлебозаготовкой создалась безобразная ситуация - крестьянского конфиската было уже много, в частности конфискованных домашних животных сгоняли на базы, а колхозы, готовые их принять, ещё не были созданы... В этой безалаберной ситуации оставалось или зарезать конфискованный скот на мясо или вернуть его, уже часто больной, крестьянам, ибо недоенная сутки корова уже на вторые начинает болеть и реветь. А резать в большом количестве скот для транспортировки мяса можно только зимой, ибо тогда термовагонов и рефрижераторных вагонов и машин не было. А что делать в таких ситуациях в теплую пору: весной, летом, ранней осенью?.. Как видим из «сигнала» Шолохова Сталину - уже в 1928 году из-за несоразмерности процессов, действий, - бестолковости Сталин и его подчиненные погубили огромное количество скота.
