оштрафовать.
Уже по традиции «при обострении классовой борьбы» коммунисты одновременно решили очередной раз добить, в том числе и голодом, духовную опору классового врага - оставшихся православных священников, русских писателей-антисемитов. Исследователь истории сотрудник университета марксизма- ленинизма М. В. Ходяков в своей книге отмечает, что в 1932 г. «Союз воинствующих безбожников» под предводительством Губельмана-«Ярославского» принял свой пятилетний план, в котором запланировал «поэтапно добиться закрытия всех духовных школ, лишить священнослужителей продовольственных карточек, провести массовое закрытие церквей...».
Сотрудники ОГПУ обнаружили в Москве новых заговорщиков-писателей, объединенных в мифическую «Сибирскую бригаду». Среди арестованных были в основном менее известные поэты и прозаики: Н. Анов, Е. Забелин, С. Маркой, Л. Мартынов, П. Васильев и Л. Черноморцев... Всем обвиняемым инкриминировали антисемитизм и фашизм - «В качестве конечной политической цели выдвигался фашизм, в котором увязывались национализм и антисемитизм... В качестве первого этапа на пути к фашизации СССР группа выдвигала создание независимой белой Сибири....... Поскольку эта наглая фальшь шилась совсем грубыми
нитками - уже скорее для формальности, чтобы соблюсти коммунистические традиции того времени, то на этот раз русские писатели отделались сравнительно легко: Васильев и Черноморцев получили условные сроки, остальных сослали в Архангельск на три года.
В конце октября - начале ноября 1932 года ситуация с продовольствием была настолько критической, что Сталин выгнал из Кремля в деревни и станицы большую часть своего окружения - для контроля и усиления заготовительными и репрессивными кампаниями Сталин направил на Северный Кавказ, Украину и на Нижнюю Волгу чрезвычайные комиссии ЦК ВКП(б) по хлебозаготовкам во главе с Кагановичем, Молотовым и Постышевым, учинивших массовые репрессии против колхозников и колхозной элиты.
В ракурсе новой политики поиски новых классовых врагов-коммунистов в деревне 4 ноября 1932 г. Политбюро ВКП(б) приняло решение о проведении чистки сельских парторганизаций Северного Кавказа, и в первую очередь Кубани: «Чистка должна освободить партию от людей, чуждых делу коммунизма, проводящих кулацкую политику, разложившихся, не способных проводить политику партии в деревне. Вычищенных выслать как политически опасных».
Л.М. Каганович и А. В. Косарев решили, что этого недостаточно и попросили Политбюро ЦК санкционировать чистку и комсомольских организаций Северного Кавказа. Только на Кубани в ноябре 1932 г. в результате чистки было исключено из партии 43% коммунистов и более 5 тыс. человек арестовано. Всего на Северном Кавказе аресту подверглось 15 тысяч человек.
Политбюро ЦК ВКП(б) 16 ноября 1932 г. приняло предложение Молотова о введении в 1932 году спецналога на единоличников. А 20 ноября 1932 г. возмущенный Молотов из Геническа телеграфировал Косиору: «До сих пор в районах действует распоряжение о продаже всюду спичек, соли и керосина. Есть об этом телеграмма Блюхера от 9 ноября. Надо немедленно это отменить и проследить исполнение». И пришлось крестьянам разжигать огонь в печи древними способами - трением палочек, сохраняя угольки в горшочке или искать кремень и высекать искру...
20 ноября 1932 года было издано Постановление Совнаркома УССР «О мерах по усилению хлебозаготовок».
Строго секретная шифрограмма первого секретаря Казахского крайкома ВКП(б) Ф. И. Голощекина от 21 ноября 1932 года И. Сталину (фрагмент): «...6) К ноябрю положение с хлебозаготовками в Казахстане стояло на низком уровне: меньше на 8 млн. пудов, чем в прошлом году на это время, причем в крайкоме накопилось большое количество фактов исключительного сопротивления хлебозаготовкам как в форме пассивных, так и активных вплоть до вредительства и террора, и массовые факты смыкания коммунистов и связи с классовым врагом на почве саботажа и нажима к отдельным колхозам. Поэтому крайком считал вполне правильным после получения телеграмм ЦК от 8 ноября применить в отношении отдельных районов и колхозов аналогичные меры. Какие были указаны в телеграмме...».
Какие меры применил циничный убийца царской семьи... - сомнений нет. Сталин в этот же день Голощекину отвечает строго секретной шифрограммой: «...При таких условиях задача состоит в том, чтобы ударить в первую очередь по коммунистам в районах и ниже районов, находящимся целиком в плену мелкобуржуазной стихии и скатившимся на рельсы кулацкого саботажа хлебозаготовок. Понятно, что при этих условиях СНК и крайком не могли поступить иначе, как перейти на рельсы репрессий, хотя конечно дело репрессиями не может ограничиться, так как необходима параллельно широкая и систематическая разъяснительная работа».
На объединенном заседании Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б) 27 ноября 1932 г. в связи с хлебозаготовками Сталин объяснял суть нового классового врага: «Наши сельские и районные коммунисты слишком идеализируют колхозы. Они думают нередко, что, коль скоро колхоз является социалистической формой хозяйства, то этим все дано и в колхозах не может быть ничего антисоветского или саботажнического, а если имеются факты саботажа и антисоветских явлений, то надо пройти мимо этих фактов, ибо в отношении колхозов можно действовать лишь путем убеждения, а методы принуждения к отдельным колхозам и колхозникам неприменимы... Было бы глупо, если бы коммунисты, исходя из того, что колхозы являются социалистической формой хозяйства, не ответили на удар этих отдельных колхозников и колхозов сокрушительным ударом». Сталин разжигал Гражданскую войну всё сильнее.
Поддерживая высокий рабочий тонус, Сталин 7 декабря 1932 года шлет секретную шифрограмму первому секретарю Уральского обкома ВКП(б) И. Д. Кабакову: «...Совнарком и ЦК обязывают вас сообщить в Москву фамилии директоров отстающих совхозов, а директорам объявить от имени Совнаркома и ЦК, что в случае невыполнения плана они будут арестованы как обманщики, саботажники и враги советского государства, так же как арестован ряд директоров совхозов Западной Сибири, Украины, Северного Кавказа. Директорам объявите, что партбилет не спасет их от ареста, что враг с партбилетом заслуживает большего наказания, чем враг без партбилета».
Косиор в декабре 1932 году докладывал Сталину, что только за ноябрь и пять дней декабря на Украине в связи с хлебозаготовками органами ГПУ арестовано 1230 человек, в том числе 340 председателей колхозов, 750 членов правлений, 140 счетоводов. Кроме того, арестовано 140 бригадиров, 265 завхозов и весовщиков, 195 других работников колхозов. Всего, таким образом, было арестовано 1830 человек. На «черную доску» решением ЦК КП(б) и СНК Украины занесено шесть крупных сел и постановлениями облисполкома - до 400 колхозов.
Как видим - в Гражданской войне в СССР с ноября 1932 года произошло изменение, наступил её новый этап - теперь под репрессии попала колхозная и совхозная элита, бывшие активисты коллективизации. Теперь они жертвы, и их выслали к их жертвам - к сибирским вошебойкам и в тифозные бараки. В кампании коллективизации началась очередная человекорубка с другими жертвами.
Интересный разговор с одним из заключенных, бывшим казаком, председателем колхоза, приводит А. Авдеенко в автобиографической повести «Отлучение». На вопрос писателя, за что тот попал на строительство канала Москва-Волга, казак ответил, что его обвинили в саботаже хлебозаготовок: «Преступно придерживал, сказали, валютное зерно, не хотел продавать государству по твердой цене, чтобы сбыть втихомолку на базаре. Сказали, что создавал дутые, обманные фонды, втрое больше, чем надо для прокорма людей и скотины. Сказали, что открыто восхваляю колхозы, а тайно, тихой сапой, создал в правлении контрреволюционное гнездо 'Колхозы без коммунистов'...
Верно, я сдал не весь хлеб, не дотянул немного до сверхплановой нормы. Почему, спросите, не дотянул? Дорого дюже. Накладно. Колхозников без хлеба, а скот без кормов надо было оставить. Совесть не позволила морить людей голодом. Не саботажник я, а голова колхоза, доверенное лицо хлебороба...».
М. Шолохов рассказывал, как выглядели заготовки в станицах на Дону: «По хуторам происходила форменная война - сельисполнителей и других, приходивших за коровами, били, чем попало, били преимущественно бабы и детишки (подростки), сами колхозники ввязывались редко, а где ввязывались, там дело кончалось убийством». Убийством, конечно, колхозников, которые старались не ввязываться - чтобы «не загреметь» и уцелеть, к детям и бабам относились снисходительно.
Чтобы ограничить перемещения крестьян и рабочих в конце 1932 года - начале 1933 г. в СССР была введена паспортная система с обязательной пропиской по месту жительства. В сельской местности паспорта выдавались только в совхозах и на территориях, объявленных «режимными» (приграничные зоны,
