— Сколько попаданий сможет ещё выдержать «Щит Донага»?
— Ну, если пошёл такой разговор, тогда нам нужно как можно быстрее брать их на абордаж. Потеряем много воинов, но своего добьёмся.
Бастиан кивнул, соглашаясь:
— Будь по-твоему.
Сын Хотака смотрел сквозь дождь, прикидывая, не может ли Рахм ещё каким-нибудь образом выбраться из западни. Неподалёку один корабль мятежников горел, два других брали на абордаж.
— Думаю, наконец ты мой, командующий Рахм, — пробормотал чёрный минотавр.
Его лучники стали бесполезны в такой дождь, но скоро они приблизятся на расстояние броска абордажного крюка. Наследник видел, что команда мятежников закончила заряжать баллисту для последнего залпа, и внезапно беспокойно дёрнулся.
К восьмифутовым дротикам баллисты привязывали нечто, чего он раньше никогда не видел, по крайней мере, используемым как оружие.
Маленькие бочки?
— Капитан Маграф! Нет! Обратно!
Вой шторма унёс его слова, и минотавр бросился по палубе, расшвыривая матросов в поисках капитана.
— Маграф!
Косматый моряк удивлённо обернулся к нему, звеня серьгами:
— Да, милорд?
— Поднимите все паруса! Полный ход! Это…
Раздался оглушительный треск и гром, но бушевавшая гроза была ни при чём. Бастиан обернулся через плечо, и глаза его расширились — взрыв разодрал борт флагмана пополам, бросив наследника на палубе как тряпичную куклу. Он слышал крики экипажа и рёв капитана, когда на него обрушился дождь обломков, почти похоронив чёрного минотавра.
Крики боли раздавались со всех сторон. Бастиан попытался пошевелиться, ощутив запах масла и услышав треск огня. «Командующий Рахм всегда имел склонность к взрывам», — запоздало вспомнил Бастиан.
Эс-Хестосу удалось запалить бочонки медленно горящим шнуром и, привязав к дротикам, выстрелить ими. Внутри находился сорт масла, что горит даже в такую ужасающую погоду.
— И всё же ты переманил удачу на свою сторону, старый вояка, — прошептал потрясённый Бастиан. Он почему-то был уверен, что, попробуй имперцы сделать такой ход, или бочонки взорвались бы прямо на палубе, или совсем не загорелись бы, или случилось бы ещё что-нибудь непредвиденное. — Старый хитрец Рахм…
Матросы спешно тушили огонь, который всё-таки не смог достаточно быстро распространиться при таком ливне. На палубе лежало несколько бездыханных тел. Поднявшись на ноги, Бастиан увидел, как проскочивший мимо потерпевшего поражение флагмана «Драконий Гребень» уходит во тьму. Одно из судов, наиболее близкое к нему, вместо погони повернуло к «Щиту Донага», намереваясь спасти наследника трона. Несмотря на все усилия, Рахм смог снова спастись из-под занесённой секиры.
— Катапульта! Капитан Маграф, прикажите… — Бастиан замер: вокруг него никого не было, «Щит Донага» в самый нужный момент оказался без капитана. Махнув рукой, сын Хотака понёсся по горящей палубе к кормовой катапульте.
Она была заряжена для выстрела, но вся опутана обрушившимися сверху тлеющими канатами. Пока наследник отчаянно дёргал за тросы, пытаясь освободить оружие, ему на глаза попался «Драконий Гребень», который, несмотря на шторм, непринуждённо разрезал волны. Скорее всего, он уже ушёл с дистанции поражения флагмана.
Наследник зарычал от бессилия — Рахм провёл его!
И весь позор, что раньше лежал на троне и империи, теперь лежит на одном Бастиане, упустившем верный шанс. Он пнул бесполезный механизм, поняв, что ему уже не успеть даже прицелиться по уходящему кораблю. Тенькнула внезапно освободившаяся пружина, и камень с громким хлопком ушёл ввысь… «Драконий Гребень» окончательно растаял во тьме…
Когда корабль прошёл мимо горящего флагмана имперцев, Джубал в восторге громко заревел. Остальные на судне, включая Ботаноса, свистели и издевательски размахивали оружием в сторону имперцев.
Рахм прислонился к мачте. На палубе горящего флагмана ничего нельзя было разглядеть, но возможно, наследник узурпатора мёртв.
— Мы остались живы и выиграли хотя бы ещё один день, чтобы биться с узурпатором… — проговорил он.
— Ха! Этот день узурпатор не скоро позабудет! — крикнул Ботанос.
— Может, и так, но…
— Берегись! Берегись! — истошно завопил кто-то из матросов, указывая вверх.
Командующий и остальные задрали головы и замерли от ужаса. Казалось, с бушующего неба сорвалась и теперь несётся к ним луна.
Огромный камень врезался в палубу, качнув судно и разбросав обломки во все стороны; закувыркались бочки, заорали матросы.
Удар!
Рахм ощутил, как палуба ушла из-под его ног и жестокая боль свела тело… Голова кружилась; он почти терял сознание от боли… Потрогав грудь слабеющими пальцами, командующий обнаружил там огромное отверстие, которое пробил пронзивший его двухфутовый кусок фальшборта… Командующий с удивлением посмотрел на руку, залитую его собственной кровью…
— Рахм! Рахм!
Вероятно, зрение начало подводить Рахма Эс-Хестоса, потому что он увидел стоящую над собой огромную фигуру императора Чота.
— П-прости меня… мой император… я подвёл тебя… — прохрипел он.
— Рахм! Рахм, разрази тебя гром! Что ты несёшь? Это я — Джубал!
— Д… Джубал? Джубал… мы… что с «Гребнем»?
— С кораблём все нормально! Нас никто не преследует, все имперцы заняты спасением своего флагмана. Проклятому «Щиту Донага» удался последний выстрел!
— Хорошо… что корабль на п-плаву…
Вокруг начали собираться ещё минотавры, но они были неразличимы, почти тени… Хотя некоторых Рахм признал без труда:
— Могра… Дорн…
Джубал наклонился к нему:
— Рахм! Только не теряй сознание! Держись!
Тело командующего сотряс кашель, на губах появилась кровь, Рахм застонал от все усиливающейся боли.
— П… простите… простите, что подвёл всех… Джубал… и остальные… — Серый минотавр отчаянно захрипел.
— Да где этот проклятый лекарь?! — надрывался Джубал. — Срочно сюда!
Внезапно командующий схватил друга за руку:
— Старейшина! Нет… мы не можем…
Это были его последние слова. Глаза одноухого минотавра расширись и остекленели, а когда Джубал наклонился к его губам, то не ощутил дыхания. Командующий Рахм Эс-Хестос умер.
Бесконечные ряды серых палаток из козьей кожи расстилались во все стороны, насколько Мариция могла видеть. Каждая палатка была идеально вычищена и скроена, готовая хоть сейчас для осмотра командира.
Одно из заблуждений низших рас состояло в их уверенности, что минотавры презирают дома и постройки. Люди и эльфы не сомневались — минотавры спят в грязи на улице, как дикие животные. Это заблуждение легко опровергала Мариция и солдаты её отца. Новые легионы были прекрасно вооружены и
