Весы змея

затем заблокировал и наружные, чтобы не было слышно. Они узнают всё, что нужно, когда время придёт, но он чувствовал, что кое-что должно было остаться между ним и Серентией.

Кто-то благоразумно оставил водяной мех рядом с Серентией, и Ульдиссиан первым делом протянул его ей. Она послушно выпила порядочную долю содержимого, а затем посмотрела на него взглядом, который не допускал дальнейших промедлений.

И вот, сделав глубокий вздох, Ульдиссиан рассказал ей всё, что мог и что хватало духу рассказать, как можно тщательнее сводя повествование к голым фактам. Серентия слушала без прерываний, не считая непроизвольных вздохов. Её лицо, правда, выражало достаточно, чтобы Ульдиссиан не раз чуть не остановился, особенно когда он был вынужден рассказывать дочери торговца об известных ему деяниях Лилит. Серентия исполнилась отвращения, но, надо отдать ей должное, она не потеряла самообладания.

Затем Ульдиссиан добрался до момента, когда в поле зрения вновь очутился Ахилий. Здесь он в конце концов прервался, отнюдь не уверенный в том, как правильно продолжить. Не лучше ли ей будет думать, что он всего лишь пригрезился ей?

Она знала, что он пытается вырвать из рассказа что-то существенное, и потому надавила на него.

Смирившись с неизбежным, Ульдиссиан выбрал другую тактику.

— Серри, — начал он добрейшим тоном. — Серри, ты помнишь свои первые слова, когда ты только очнулась? Ты что-нибудь помнишь?

— Ты обращаешься ко мне «Серри», — парировала она, щурясь. — Это может означать только, что ты хочешь сообщить мне что-то страшное. Что может быть хуже того, что я уже услышала и какое это имеет отношение к тому, что я сказала?

Назад дороги не было.

— Серри. Подумай. Что ты сказала? Это важно.

Она нахмурила брови.

— Дай подумать. У меня был… У меня был сон… Или кошмар, не могу сказать, какой. Я думала, я вижу… Я думала, я вижу Ахилия. Должно быть, я всё ещё спала, когда уже думала, что проснулась, потому что мне кажется, что я продолжала звать его, и… И… — слёзы внезапно покатились по её щекам. — Ох, Ульдиссиан… Я думала, он вернулся ко мне! Я думала, на меня снизошло чудо! Но… Но это была всего лишь игра моего воображения…

Ульдиссиан сглотнул.

— Нет.

— А что… А что это было?

— Серри… Серентия… Он был здесь. Он не привиделся тебе. Ахилий был здесь.

Она хмуро посмотрела на него.

— Не шути со мной так! В этом нет ничего смешного, Ульдиссиан! Как ты можешь?

— Я бы никогда не стал шутить с этим. Это не шутка. Он был…

Отпрянув от Ульдиссиана, Серентия прикрыла уши ладонями.

— Стой! Прекрати это! Не говори такого! Ахилий умер! Умер!

Здание начало трястись. На них полетели мелкие куски камня. Подпитываемые её скорбью, силы Серентии стали влиять на окружающую обстановку.

Ульдиссиан поспешил нейтрализовать это. Дрожание унялось, хотя и неохотно. Серентия была почти так же сильна, как он.

Она даже не заметила, что сделала. Дочь Сайруса водила головой взад и вперёд, и слёзы текли по её щекам. Снова и снова она повторяла имя лучника.

Поджав губы, Ульдиссиан схватил её за запястья и заставил слушать.

— Серентия! Ты видела Ахилия! Это был не сон! — он не мог заставить себя сказать, что это был не кошмар. Даже он ещё не вполне отошёл после увиденного. — Это был Ахилий! Её глаза распахнулись шире, слёзы утихли.

— Ты хочешь сказать, что он… Он… Жив?

— Я… Серентия… Я не знаю, как назвать, чем он был… Но во всяком случае он всё ещё был тем Ахилием, которого мы знали и любили. Он ворвался сюда, когда всё было потеряно, и каким-то образом сумел пробудить тебя. Только благодаря ему, не мне, ты смогла заставить Лилит уйти из своего тела.

— Я… Я помню, что слышала его голос. Помню, я была в темноте. Я хотела только спать… Но его голос… Я должна была идти на него! Я так сильно хотела снова увидеть его… — смахнув слезу, темноволосая девушка оглядела комнату. — Но где он тогда? Ахилий? — она начала подниматься. — Ахилий! Не прячься от меня!

Она покачнулась. Ульдиссиан поспешил поддержать её. Серентия обхватила рукой его пояс, ища глазами мужчину, которого она любила.

— Почему он не отвечает? Зачем он прячется?

— Он не прячется. Он убежал, когда другие вошли. Серри, я думаю, он боится, что у тебя вызовет отвращение то, чем он стал.

Серентия посмотрела на него с изумлением.

— Почему? Это же Ахилий.

— И он должен быть мёртв. Мёртв. Мы зарыли его, помнишь? — прежде чем она успела предположить очевидное, Ульдиссиан продолжил. — Ошибки быть не может! Древко стрелы прошло сквозь горло! Он должен быть мёртв!

Он почувствовал, как она задрожала, но сообразил, что это не от страха.

— Как ужасно, — прошептала Серентия, глядя в пустоту. — Как ему должно быть ужасно…

Ульдиссиан не мог не согласиться с этим. Очевидно, Ахилий отслеживал их уже некоторое время, быть может, многие дни со времени его убийства. Если бы он хотел причинить им вред, он уже не раз смог бы напасть. Таким образом, становилось ясно, что Ахилий действовал только как старый Ахилий, всегда защищающий тех, кто ему дорог.

В первую очередь Серентию.

— Я должна найти его, — вдруг заявила она. — Я должна найти Ахилия! Он там один, боится побыть даже со мной!

— Серри, у него могут быть весомые причины…

Её голос сделался резким:

— Это просто смешно! Нет никаких весомых причин нам быть вдали друг от друга. Меня ничто не удержит. Я пойду и найду его.

Её решимость на фоне таких крутых событий тронула Ульдиссиана до глубины души.

— Тогда я пойду с тобой, Серри. Ты права: Ахилий всегда был готов прийти к нам на помощь… Даже теперь. Через что бы он ни должен пройти, мы так же должны быть готовы поддержать его.

Это заставило её наконец улыбнуться.

— Спасибо…

С его неусыпной поддержкой ей наконец удалось выйти из проклятого здания. Снаружи их немедленно обступили другие, Сарон в их числе. За тораджанцем стояла группа эдиремов, которая, судя по всему, играла роль стражников для другой небольшой, угрюмой группы.

Пленники были последними остатками обращённых Лилит. Их было очень немного — остальные были принесены в жертву безумию демонессы. Ульдиссиан узнал всех, кроме двоих, и решил, что это хашири. Помимо приказа убрать тела Ульдиссиан тайно при помощи своей силы передал тем, в ком был уверен, команду отыскать стражников Лилит, которых она оставила по краям лагеря. Посчитав, он пришёл к выводу, что его сторонники умудрились отловить их всех.

— Что мы с ними сделаем, мастер? — спросил Сарон. Его тёмное выражение не оставляло никаких сомнений в том, как бы он поступил. По мнению большинства присутствующих эдиремов обращённые были гнуснейшими из предателей… Даже если их грехопадение было вызвано обольщениями Лилит.

Ульдиссиан не мог спасти Ромия или любого другого из тех, кто пал внутри, но он всё ещё надеялся очистить эти души. Его и без того тошнило от возросшего числа мертвецов.

Затем он вспомнил о Серентии. Но прежде чем он смог заговорить, она прошептала: