Свет воссиял так ярко, что его наверняка увидели даже те, кто бодрствовал в столице. Вокруг него бойцы застыли в изумлении.
И морлу — все морлу — наконец-то умерли… Снова.
Они падали дюжинами, двумя десятками и, Мендельн был уверен, сотнями. Поворачиваясь кругом, он видел только их трупы, усеивающие уже буквально пропитанные кровью джунгли. К счастью, он знал, что эти чудовища больше не восстанут, потому что заранее позаботился об этом во время чтения заклинания.
Дракон и Ратма оставили его. Мендельн зашатался и упал на оба колена. Его рука безвольно опустилась, и тогда невиданное освещение, излучаемое его кинжалом, исчезло.
Другой голос проник в его мысли, но этому голосу он был рад, поскольку он говорил не с ним одним, а со
«Добейте их! — приказала Серентия. — Они в смятении! Они проиграли! Теперь время ударить… За Ульдиссиана!»
Радостный шум поднялся в рядах последователей его брата, и даже Мендельн прибавил к нему свой измученный крик. Эдиремы ринулись к противнику, сметая надзирателей мира и отбивая заклинания жрецов. Помимо лязга оружия были также энергетические шары, подвиги возросшей силы и так далее. Некогда неодолимые ряды Триединого распались. Надзиратели мира бились, но без особой надежды.
Мендельн хотел лишь спать, но заставил себя подняться на ноги. Поспать можно будет только тогда, когда, — если предположить, что позади этой уродливой головы не скрывается какого-нибудь нового ужаса, — миньоны Лилит будут полностью уничтожены. Только тогда…
Он ощутил, что жрец читает заклинание. Мендельн вытянул кинжал вперёд и забормотал. В голове он представил, как заклинание жреца обращается против него. Тёмная тень окутала заклинателя, тень, которая буквально пожрала его целиком. У жреца даже не было времени закричать.
Воевать ещё предстояло немало, но победа теперь склонилась на сторону эдиремов. Их уверенность продолжала возрастать, а кроме того они чувствовали сердцами, что это решающий момент.
И они сражались. Мендельн, зная о том, что больше ничего не может сделать для брата, сражался вместе с ними. В этот миг он одновременно уважал и ненавидел Баланс, поскольку он прекрасно знал, что эдиремам нужно победить, даже если это означает потерять Ульдиссиана. Санктуарий мог выжить и без его брата. Мендельну только оставалось надеяться, что посланный фрагмент поможет Ульдиссиану выжить, где бы он ни находился.
Конечно, если учесть, что? содержит отправленный кусочек, если учесть, какое зло таится в нём, то вполне возможно, что Мендельн совершил прямо противоположное…
Глава двадцать вторая
Ульдиссиан стоял посреди лабиринта.
Он знал, что это какая-то часть главного храма, но об остальном не имел понятия. Когда он пытался использовать свои силы, чтобы выбраться, ничего не происходило. Он не появлялся в другом месте и на этот раз не мог призвать к себе Лилит. Сын Диомеда не знал, почему это так, но это не сулило ничего хорошего в его противостоянии Лилит.
Ульдиссиану ничего не оставалось, кроме как продолжать идти по суровому каменному коридору. Факелы, вделанные в стены, освещали путь, хотя смотреть больше, в общем-то, было не на что. И всё же воспоминания о стычках в тораджанском храме были ещё свежи, так что он то и дело посматривал на потолок, пол и стены. Ульдиссиан знал, что такое отвлечение работает только в угоду демонессе, но ничего не мог поделать.
Коридор закончился другим коридором, что дало ему выбор, повернуть направо или налево. Уже выбрав правый поворот на прошлом пересечении путей, на этот раз Ульдиссиан пошёл налево. По правде говоря, что-то ему подсказывало, что он окажется в том же месте независимо от того, какое направление выберет. Было в этом лабиринте что-то совершенно неестественное — ничего удивительного, если вспомнить, что он был демонического происхождения. Хотя он напомнил Ульдиссиану о Лилит, было вполне вероятно, что лабиринт был делом рук её брата, Люциона.
Сделав лишь несколько шагов по новому проходу, Ульдиссиан внезапно повернулся и впечатал кулак в ближайшую стену. Одновременно защищённый и усиленный его даром, его кулак проделал в камне огромную дыру. Трещины разошлись во все стороны на приличное расстояние. Ульдиссиан отнял руку, чтобы посмотреть, сколько вреда он нанёс…
И стена починилась сама собой. Камень возвратился на место, трещины затянулись. За меньшее время, чем понадобилось на разрушение, все следы его исчезли.
Он ругнулся. Ульдиссиан-то думал, что, быть может, предприняв порывистое действие, он сумеет застать Лилит врасплох. Но её ловушка оказалась весьма, весьма замысловатой.
Ульдиссиан сразу материализовался в этом месте, его бывшей любовницы нигде не было видно и её нельзя было ощутить. Он всё ещё корил себя за то, что слишком медленно среагировал на её внезапное появление. В конце концов, ведь это он так сильно хотел, чтобы она оказалась там…
Как ни пытался, Ульдиссиан не смог повторить это действие. Опять же, он не понимал, почему это так. Должно быть, Лилит сделала
Впереди раздался стук.
По звуку это было так, словно кто-то уронил маленький предмет. Стук отдался коротким эхом, и снова всё затихло. Ульдиссиан не видел ничего подозрительного. Что это, новая пытка Лилит? Она решила отвлекать его внезапными случайными звуками? Судя по тому, как сильно сейчас стучит его сердце, подумал Ульдиссиан, возможно, это верный ход.
Он сделал несколько осторожных шагов к месту, откуда донёсся шум. Поначалу Ульдиссиан не заметил никаких изменений, но затем увидел маленький, странный, бледный камешек, лежащий у одной из стен. Почему-то в памяти всплыл Мендельн. Хотя и не вполне понимая, почему ему следует это сделать, Ульдиссиан наклонился и поднял камешек.
Странный камешек был таким холодным, что он чуть не выронил его. Однако снова возникло ощущение, что его брат как-то связан с этой находкой. Выпрямившись, Ульдиссиан рассмотрел её.
Ульдиссиан сдержал вздох изумления. Он
Нет… Он увидел, чем камешек по-настоящему был. Как фермер, что выращивал животных, он мог бы узнать его и пораньше. Это была кость.
А голос принадлежал жуткому Малику.
Действуя интуитивно, Ульдиссиан пробормотал:
— Почему ты здесь, жрец?
Первую часть Ульдиссиан понял, вторая поначалу сбила его с толку. Он не мог уразуметь, почему стал бы Мендельн отправлять к нему дух Малика, если тот желал лишь отомстить Ульдиссиану. Но потом сын Диомеда вспомнил,
— Так тебе нужна Лилит…
Загадочный ответ Малика заставил Ульдиссиана нахмуриться. Он не вполне доверял призраку, даже если Мендельн
Вернувшись к предыдущей развилке, Ульдиссиан пошёл в направлении, от которого отказался. Призрак жреца больше не выходил на контакт, так что Ульдиссиан решил, что ему следует продолжать идти,
