В мозгу его, точно бутон, распустилось воспоминание — невесть откуда взявшаяся фраза: Сирвэк Дрэгот охраняет Земли Мечты, но он властен только над теми, кто хочет быть под его властью. Это означает, что хозяева Дрэгота приветствуют любых пришельцев и не мешают тем, кто не обращает на них внимания.
«Я не хочу быть подвластен ему», — решил Грифон.
В тот же миг назойливый шепот превратился в растерянное бормотанье, в которым слышались злоба и страх. Грифон внезапно почувствовал себя невероятно свободным. Никто больше не давил на его сознание. Рядом с собой он услышал какую-то возню и понял, что Моргису тоже стало легче. Другое дело — лошади. Они замерли от ужаса, только бока их ходили ходуном. Инстинкт заставил животных крепко прижаться друг к другу. Если эта тюрьма отопрется, нужно будет придержать их, подумал Грифон, иначе они убегут, не разбирая дороги, и тогда им с Моргисом придется брести пешком по этому более чем недружелюбному лесу.
За стеной раздалось урчание — к великой радости Грифона, кошачье. Значит, свисток действительно выполнил свое предназначение? Кто бы ни урчал сейчас там, снаружи, — они были родственники. Первый свисток был связан с его птичьей сущностью… Грифон осторожно выпрямился, сел и ощупал оставшийся свисток. А тут что?
Стены тюрьмы накренились. Грифон мгновенно прижался к земле и закрыл голову руками. Мелькнула мысль: возможно, он очень быстро узнает, для чего нужен третий свисток — если, конечно, останется жив.
Через несколько секунд, осознав, что огромная стена из деревьев не рухнула и не погребла его под собой, Грифон рискнул открыть глаза и оглядеться.
Стена исчезла, как будто ее и не было. Исчезло ощущение слежки, всех этих миллионов глаз. И шепот тоже исчез.
Острый слух Грифона уловил слабый шорох — кто-то, пробираясь через кустарники, во всю прыть мчался на восток. Грифон вскочил на ноги — и немедленно пожалел об этом. Борьба с теми невидимыми силами, которые пытались овладеть его сознанием, привела к тому, что оглушительная головная боль едва не свалила его с ног. Он покачнулся, но устоял.
— Грифон!
Прежде Моргис избегал называть его этим именем, чтобы случайно не проговориться при чужих. Они не успели договориться о вымышленных именах, и Грифон решил сделать это сразу же, как только земля перестанет уходить из-под ног. Он сжал виски руками и обернулся к Моргису.
Тот стоял на коленях, пытаясь дотянуться до плаща, который выронил Грифон. Плащ-мираж почти не пострадал, разве только слегка испачкался. Наконец Моргису удалось надеть его — и он снова превратился в высокого плотного мужчину.
— Что произошло? — спросил он. — Что вы сделали?
Бывший правитель Пенаклеса опустил незаметно для союзника в карман оставшийся свисток и ответил:
— Произнес одно заклинание. Точнее, попросил о помощи моих собратьев-кошек.
Это была не вполне ложь, но и не вполне правда. Однако герцог принял ее на веру, не моргнув глазом. Он ведь не видел свистка и потому не мог предположить, что его спутник что-то скрывает.
— А что случилось с нашими невидимыми приятелями? И с нашей зеленой тюрьмой?
— Не знаю.
— Значит, мы нашли Земли Мечты?
Видя, что дракон вполне пришел в себя, Грифон посмотрел на лошадей. Те, как ни странно, не бросились наутек, а напротив, вели себя очень спокойно. Он взглянул в ту сторону, куда, судя по звукам, удалился их спаситель.
— Да, но не ту часть, которую искали. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу.
— Мысли или воспоминания? — спросил Моргис, и лицо его искривилось. Он уже стоял на ногах и, казалось, чувствовал себя вполне сносно. Однако птицелев прекрасно знал, что дракон просто не желает показывать ему свои страдания. Гордыня…
— И все-таки, что это было? — спросил герцог, берясь за поводья.
— Не знаю. Хотя понимаю, что должен знать. Воспоминания возвращаются не всегда охотно.
Моргис понимающе зашипел:
— Вы говорили о каких-то новых мыслях…
— Я думаю, нам лучше поехать этой дорогой. — Грифон указал на восток, куда скрылся их таинственный покровитель.
— Почему?
— Туда направился наш спаситель. Я уверен, что он — или она, или оно — связан с Землями Мечты — с той их частью, которую мы ищем.
Дракон со стоном взгромоздился в седло. Ему было намного хуже, чем птицельву показалось сначала.
— Тогда давайте скорей убираться отсюда, друг мой. У меня нет ни малейшего желания снова встречаться с нашими сладкоголосыми знакомцами — по крайней мере, ночью. Попадись они мне при свете дня… — Моргис сжал кулак и потряс им в воздухе.
Грифон решил пропустить это самонадеянное высказывание мимо ушей и только сказал, забираясь в седло:
— Забудьте пока об этом. Я хочу отъехать от этого места подальше — примерно на час пути. Потом, я полагаю, разумно будет устроить привал и сторожить по очереди. Нам обоим пора отдохнуть.
Даже в темноте было видно, как просиял Моргис при этих словах. Грифон решил про себя, что будет стоять на страже первым и разбудит дракона не раньше, чем начнет засыпать от усталости.
Обернувшись назад и убедившись в том, что шепчущие голоса оставили их в покое, Грифон повернул коня к востоку. Моргис туже натянул поводья и последовал за ним. Пришпоривать коней не было нужды — те тоже хотели как можно быстрей покинуть это место.
На свое счастье, они были уже далеко, когда — иначе не скажешь! — реальность раздвинулась, и из открывшегося отверстия показались две фигуры. Высокие, стройные, они надменно прошли мимо невидимых шепчущих существ. Увидь Грифон этих двоих, он непременно узнал бы их, несмотря на то, что лиц у них не было — только пустые белые пятна.
Двое явно поджидали кого-то. Наконец появилось третье существо. Изогнутое, похожее на кошку, оно приблизилось к безликим фигурам и начало расплываться, меняя очертания, постепенно приобретая сходство с человеком. Она (даже в тусклом свете Гестии было видно, что это именно она) указала на восток, куда двинулись всадники, думая, что идут по следу. Она намеренно оставила этот след.
Ни она, ни безликие не проронили ни слова — лишь обменялись кивками. Затем ее черты расплылись, и она, вновь превратившись в грозную, зловещую кошку, огромными скачками помчалась в лес, вслед за Грифоном и Моргисом.
Двое безликих проводили кошку взглядами, затем вошли в зияющую дыру — и края ее сомкнулись.
Через мгновение вновь послышался многоголосый шепот. На этот раз на все лады повторялось только одно слово — одно имя, а это означало, что эти существа преисполнены злобы и горят желанием излечить от высокомерия тех, кто только что был здесь.
Ци. Так они называли себя и в этом имени черпали силу.
Ци. Грифон вспомнил бы это имя, если бы услышал. Вспомнил бы, на что они способны, когда полны сил.
Ци тоже не забыли Грифона. Они ошиблись, полагая, будто его можно застать врасплох. Этот неудачник способен на любые фокусы. Похоже, он даже восстал из' мертвых.
Скоро, поклялись себе ци, этому будет положен конец. Так сказал он — и он властен так сделать.
ГЛАВА 4
Ни в ту ночь, ни на следующий день никто не побеспокоил путников. След их загадочного покровителя, разумеется, давно простыл, но они упорно двигались в прежнем направлении. Лес постепенно сменился холмистой местностью, покрытой полями. Оказалось, что это пастбища здешних жителей. Солнце светило ярко, и земля полнилась чудесами природы — зверушки, птицы, цветы… Только люди совсем не гармонировали с этой красотой. Глядя на них, Моргис то и дело фыркал с превеликим презрением. Грифон
