— Два, — ответил дядька, орудуя полотенцем.
— Я же простужусь.
— Не простудишься. Беги одевайся, обедать пора.
После обеда, чистый и сытый, Петька помогал тётке и дядьке сушить картошку. Когда тётка заговорила об этом за обедом, Петька и не подумал, что она рассчитывает на его помощь. Он поинтересовался, зачем картошку нужно сушить, и тётка объяснила, что мокрая картошка в погребе сгниёт, что её нужно вытащить, просушить и ссыпать обратно.
— Надо конвейер сделать, — посоветовал Петька.
— Проектировать долго, — вздохнул дядька, — картошка не дождётся.
— Я спроектирую, а вы пока посушите.
— М-да… Портили, значит, вместе, а чинить — мы одни? Ну что ж, ты сюда отдыхать приехал.
— Отдыхать, — подтвердил Петька. — Ещё успею наработаться. Так мама сказала.
Дядька ничего не ответил, и за столом наступило молчание.
После обеда дядька и тётка занялись картошкой. Петька пошёл в комнату, достал карандаши, бумагу, линейку и стал чертить конвейер для подъёма картошки из погреба прямо во двор. Что-то мешало ему, портило настроение, не давало сосредоточиться на важном деле. «Зачем дядька мне сказал про «отдыхать приехал»? Ведь мне действительно нужно отдыхать и набираться сил к новому учебному году. А потом, у меня хрупкая нервная система… Если бы дядька не захлопнул крышку, а тётка не поставила вёдра, ничего бы не случилось. Но тогда я съел бы колбасу. Ну и что? Я же был очень голодный! Значит, я не виноват. Нет, виноват: надо было попросить у тётки, а не обманывать. Последнее это дело, так папа говорит. Потому всё так и получилось. И дядька с тёткой так думают».
Петьке стало очень не по себе. Он вылез из-за стола и пошёл на кухню.
Дядька Василий с двумя вёдрами картошки поднимался из погреба и ставил их на пол. Тётя Ксения отдавала ему пустые вёдра, подхватывала полные и уносила их во двор. Дядька спускался в погреб, насыпал в пустые вёдра картошку и снова поднимал их наверх.
— Вася, нога болит? — спросила тётка, подхватывая тяжёлые вёдра.
— А почему болит? — спросил Петька.
Очень уж неприятно, что тётка и дядька работали, не обращая на него внимания.
— Это с войны, — ответила тётка. — Дядя Василий был ранен. Ты разве не заметил, что он прихрамывает?
Петьке стало совсем нехорошо. Но включиться в работу не позволяла гордость. Уйти из кухни он тоже не мог: это было бы ещё хуже, чем стоять и смотреть. И вдруг его осенило.
— Дядя Василий! — закричал он. — Давай скорее верёвку! Ты будешь привязывать к ней внизу, а я вытаскивать!
— Молодец, — серьёзно сказал дядька, ну совсем как взрослому, и Петька почувствовал себя таким счастливым, что чуть опять не свалился в погреб.
Тётка, конечно, это заметила.
— Нет, — сказала она, — его ведро перевесит. Лучше ты, Вася, вытаскивай, а он пусть внизу нагружает.
Напрасно Петька убеждал её, что он сильный и легко справится с таким пустяковым делом, как ведро картошки, — уговорить тётку не удалось. Она переодела его в свои резиновые сапоги, завернула в свой старый халат и велела лезть в погреб. Но Петька быстро перестал жалеть. Он придумал набирать картошку на скорость, чтобы тётка не успевала возвращаться с пустыми вёдрами, чтобы дядьке приходилось ей помогать. Только жалко, что картошка кончилась быстро и пришлось ждать, пока она высохнет. Потом её собирали в большие мешки, дядька относил мешки в кухню и спускал (на верёвке!) в погреб.
— Уф! — сказал он наконец. — Всё!
Утром Петьке не хотелось вставать. Тётка потрясла его за плечо:
— Вставай, Петя, пора завтракать, мы торопимся…
Но он перевалился на другой бок и заснул опять. Сквозь сон он слышал отдельные слова: «Пускай… намаялся с картошкой… сам возьмёт…», но напрягаться, собирать внимание Петьке не хотелось.
Петька проснулся от того, что орали петухи и очень хотелось есть. Он ещё немного полежал, глядя в ярко-синее, с неподвижным маленьким облаком окно, и выскочил из-под одеяла.
— Тётя, я есть хочу! — закричал он.
Никто не ответил.
— Тётя! — ещё раз крикнул Петька и пошёл по дому.
Ни дома, ни во дворе тётки не было, но на столе Петька нашёл записку: «Петя, картошка с салом на печке во дворе, молоко и лук на столе. Обедать придём в двенадцать. Тётя Ксения». Петька даже сначала не понял. «Как так — на печке? — возмутился он. — А подаст кто? Я же есть хочу!» Он походил по двору, расстраиваясь всё больше и больше: «Это что же, я сам должен себе еду готовить? Ну не готовить, а брать? Я же маленький и отдыхать сюда приехал. Что за отдых, если человек должен каждый день работать? Мама говорила папе, что полноценный отдых возможен только там, где не нужно готовить и подавать на стол, а в его турпоходах она только устаёт. Домой уеду!» Но тут он вспомнил, что тётка будила его утром и звала завтракать. «Нет, не знает тётка, как нужно обращаться с интеллигентными детьми. Я ей объясню, когда придёт. А чтобы лучше запомнила, не буду есть», — решил Петька, но быстро передумал. Он сбегал на летнюю кухню, построенную за домом, принёс ещё тёплый чугунок, завёрнутый в газеты и накрытый тарелкой, и поставил на стол, где стояли кружка с молоком, солонка и тарелка с луком и хлебом, накрытые полотенцем. «Колбасы нет, — отметил Петька, — конфет тоже. Надо сказать тётке». Он приоткрыл котелок, нюхнул поднявшийся из него пар и сразу забыл о колбасе, конфетах и пирожном. Не отрывая взгляда от котелка, он нащупал ложку и принялся за еду.
О том, что не умывался, Петька вспомнил только после завтрака. Умываться аккуратно мама велела ему много раз: и дома, и перед отходом поезда. Петька вздохнул, взял полотенце и пошёл во двор, где висел умывальник. Вытирая лицо, он услышал:
— Эй, москвич!
Голос шёл со стороны соседского забора. Петька оглянулся и увидел над забором мальчишку, вихрастого и веснушчатого, в майке и брюках. Босые ноги свешивались на Петькину сторону. Мальчишка Петьке понравился, несмотря на серьёзное, даже чуть хмурое лицо. А может, именно поэтому: ведь и во дворе, и в школе мальчишки начинали нехорошо улыбаться, как только видели его.
— Чего тебе? — отозвался Петька с полной доброжелательностью. — Ты зачем на наш забор залез?
— А почему ты такой толстый?
Мальчишка сказал не «жирный», а «толстый», и Петька это оценил.
— Обмен веществ, — привычно вздохнул он.
— Чего-чего?
— Обмен веществ неправильный. Болезнь такая.
— Заразный, наверное?
— Сам ты заразный, — обиделся Петька и перевёл разговор с неприятной темы: — Как тебя зовут?
— Борька.
— А меня Петька. Прыгай сюда.
— Не, не могу. Мамка оставила Нюську стеречь. Лучше ты ко мне лезь.
— А кто это — Нюська?
— Сестра. У-у, наказанье моё!
— А чего делать будем?
— Нюську покормим и рыбалить пойдём. Хочешь?
