пор как была образована флотилия атомных ракетных подводных лодок в Гаджиево.
На юбилей приехало много гостей, среди которых были и ветераны, и те, кто продолжал нелегкую службу в заполярном гарнизоне. Золото погон, блеск орденов, оркестр, постоянно играющий морские мелодии, — все это создавало праздничное настроение. Многие не виделись годами, и радостные возгласы раздавались то тут, то там.
В углу просторного фойе Дома офицеров особняком стояла группа людей. Половина из них была в гражданском. Казалось, они ничем не отличаются от остальных собравшихся. Но только на первый взгляд. Приглядевшись, можно было отметить их особую сдержанность, более тесные объятия со вновь прибывшими и скупость на улыбки. Это были те, кто когда-то составлял ядро экипажа К-219.
Среди них не было бывших матросов, их давно разбросало по раздробленной стране, теперь уже бывшему Советскому Союзу. Тут стояли только офицеры и мичманы, да и то только те, кто еще жил или продолжал служить здесь: Игорь Красильников, Владимир Марков, Юрий Демьян, Игорь Кретов, Александр Вишталенко, Николай Беликов, Сергей Воробьев, Саша Васильчук, Азат Гаспарян, Саша Будалов, Василий Ежов, Иван Лютиков, Владимир Смолев, Стае Борунов, Саша Байдин, Юрий Ващенко…
Были и приезжие — Евгений Азнабаев, Геннадий Капитульский, Роман Долматов, Игорь Курдин. Тут же рядом сбились в стайку и их жены — Оля Азнабаева, Ирина Капитульская, Инна Беликова, две Елены — Маркова и Карпачева… Все они, и это было заметно, ждали еще кого-то, несколько тревожно поглядывая на входную дверь.
Когда почти все перешли из фойе в актовый зал, Красильников, выглядевший несколько непривычно в гражданском костюме, бросил недокуренную сигарету и махнул рукой:
— Пошли и мы, что ли. Наверное, он уже не приедет.
— Но он же обещал! Я уверен, что он будет! — Игорь Курдин продолжал оставаться старпомом, хотя уже много лет сам командовал кораблем. — Ладно, пошли в зал.
Никто не оставил для них почетных мест, поэтому пришлось рассаживаться где придется.
Торжественное собрание затянулось — приветствия, подарки, награждения, воспоминания ветеранов… В большом докладе о боевом пути флотилии ее командующий, вице-адмирал Вячеслав Попов, тот самый, который был тогда рядом в Атлантике на своей К-137, упомянул и о гибели К-219 как о единственной потере корабля за всю историю флотилии.
— Совсем недавно мы назвали набережную в нашем гарнизоне именем матроса Сергея Преминина, героически погибшего на К-219 в Атлантике и ценой своей жизни спасшего мир от ядерной катастрофы, — адмирал внимательно посмотрел в зал и совершенно другим голосом, тихо и торжественно сказал: — Я прошу встать и почтить минутой молчания память всех погибших…
Зал молча встал, и все замерли. Только камеры операторов могли сейчас видеть лица тех, кто всю жизнь рисковал под водой, и тех, кто ждал их на берегу…
— Спасибо, прошу садиться… — так же тихо сказал адмирал, продолжая вглядываться в зал, словно пытаясь отыскать кого-то.
Когда все сели, командующий наконец увидел того, кого непроизвольно искал взглядом. Увидел потому, что тот продолжал стоять далеко в глубине зала и все невольно начали оборачиваться в его сторону.
Он стоял не для того, чтобы обратить на себя внимание. Он просто ничего не видел и не слышал вокруг, завороженный одним магическим словом: К-219.
Это был ее командир — Игорь Британов.
В сером гражданском костюме, сидевшем на нем так же ладно, как когда-то морская форма, он почти не изменился. Только отчетливо преобладала седина в волосах.
“Британов… Британов… Британов…” — отчетливый шепот прошелестел по залу.
И тогда произошло неожиданное. Совсем не по протоколу.
Командующий сошел со сцены и молча направился по проходу к стоящему командиру.
Словно очнувшись, Британов беспомощно оглянулся и неуверенно пошел навстречу. Они встретились в центре зала, на секунду остановились и крепко, по-мужски, обнялись.
Первыми встали члены экипажа К-219, а следом за ними и весь зал. И раздался гром аплодисментов! Люди стоя приветствовали командира и его экипаж, отдавая должное их мужеству…
…Вечером, сидя за праздничным столом, командующий встал и произнес тост:
— Я хочу выпить за командира Британова, за его честь и достоинство, за его личное мужество! Погибло четыре человека, это много. Погибла лодка. Но сто пятнадцать подводников обязаны жизнью своему командиру. Я пью за настоящего командира и моего друга Игоря Британова!
— Нет, товарищ командующий. — Британов резко встал. — Давайте выпьем за экипаж, за тех, кто остался жив, и за тех, кто погиб. Светлая им память!
Трехмесячный рейд обернулся почти десятью годами, но командир Игорь Британов вернулся в Гаджиево. Он вернулся к тем, ради кого пожертвовал многими годами своей жизни и своей командирской карьерой. Британов вернулся из плена своих воспоминаний, и теперь наконец можно было поверить, что его длительное испытание подошло к концу. Его старая страда была мертва, а новая пыталась найти свою дорогу в этом мире, и жизнь Британова могла возродиться.
Прошло еще четыре года…
Офицерский клуб Военно-морской академии ВМС США, Аннаполис, 4 августа 1998 года
Никогда еще самый большой зал офицерского клуба не вмещал столько желающих присутствовать на столь необычном обеде, устроенном консулом Военно-морской лиги США в Аннаполисе Томом Дженигсом.
— Уважаемые дамы и господа! Сегодня я пригласил вас на внеочередную встречу, чтобы рассказать необычную историю. Год назад я и мои друзья впервые посетили Россию по приглашению Санкт- Петербургского клуба подводников. Именно там мы познакомились с его председателем, командиром советской ракетной субмарины, капитаном первого ранга Игорем Курдиным, который впервые рассказал нам о трагической судьбе подлодки К-219 и ее командира. Сейчас у вас в руках книга “Враждебные воды”, которую он написал вместе с нашим коллегой и однокашником Питером Хухтхаузеном, многие видели и достаточно правдивый одноименный фильм. — Старый кадровый офицер Военно-Морского Флота США, всю свою жизнь служивший верой и правдой своей стране, рассказывал эту захватывающую историю, не скрывая своей симпатии к своим новым русским друзьям. Для некоторых это было весьма удивительно. Неужели Том Дженигс стал “красным”?
Во время его выступления те, кто знал подоплеку этой встречи, с нескрываемым интересом поглядывали на группу людей, сидящих за отдельным столом, которые по виду ничем не отличались от большинства присутствующих.
— Итак, я хочу представить вам моего молодого друга — русского капитана первого ранга Игоря Курдина, благодаря которому мы узнали об этой истории. — При этих словах из-за стола поднялся еще достаточно молодой человек и раздались вежливые аплодисменты.
— Мне кажется, что Рутгер Хауэр отлично сыграл главную роль в фильме “Враждебные воды” и даже внешне почти похож на командира К-219, в этом вы легко можете убедиться, — Том Дженигс с улыбкой указал на человека с явно военной выправкой. — Командир подводной лодки Игорь Британов!
Громкие аплодисменты тут же переросли в овацию. Американцы встали! Встали все! А это были те, кто всю жизнь считал своими главными врагами именно русских, те, кто командовал авианосцами и фрегатами, подлодками-охотниками, противолодочными самолетами, защищая свою страну от советской угрозы, и в первую очередь из глубины. Но сейчас они отдавали дань мужеству своего достойного противника, человека, который своей волей спас их побережье от ядерной катастрофы.
Русский командир аплодировал вместе со всеми, но в отличие от всех не улыбался. Его лицо только чуть-чуть трогала легкая улыбка.
Америка признала подвиг советского командира и его экипажа, пусть и не официально, но признала и часть своей вины за случившееся двенадцать лет назад в Атлантике. Конечно, в зале не было Джеймса Вон Сускила, но уже после приема к русскому командиру пробился один из присутствующих и, крепко пожав руку, тихо сказал:
— Я из экипажа “Аугусты”. Я был тогда на ее борту. Примите мои извинения… — И прежде, чем
