психологические нагрузки, которые обрушивались на нее в последние дни.
– Дорогая, что с тобой? – Встревоженный Ленард бросился к ней и обнял за плечи. – Успокойся, давай поднимемся наверх. Тебе надо отдохнуть.
Клеменси даже не пыталась возражать и послушно побрела к лестнице. В спальне, усевшись на кровать, Клеменси сразу почувствовала облегчение.
– Утром я позвоню первым делом доктору Барни, – сказал Ленард, помогая ей снять туфли.
Клеменси протянула руку и нежно коснулась копны его черных волос. Она вдруг вспомнила тот вечер, когда Ленард сделал ей предложение. Ее мечты о том, что когда-нибудь он полюбит ее, оказались несбыточными – теперь она четко осознавала это.
– Если ты себя чувствуешь не настолько хорошо, чтобы самой добраться до клиники, тогда можно пригласить доктора домой, – продолжил Ленард. – Тебе следовало наведаться к нему давным-давно, сразу после первого же недомогания.
– Я наведывалась.
Он как-то странно взглянул на нее и переспросил:
– Ты была на приеме у доктора Барни?
Она кивнула и сделала глубокий вдох. Наступило самое время открыть правду, подумала Клеменси, открыть именно теперь, когда у меня не осталось никаких иллюзий насчет нашего общего будущего.
– Я беременна, Ленард…
На какую-то долю секунды ошеломленное выражение его лица показалось ей почти забавным.
– Беременна?
Она кивнула.
– Почему ты скрывала это от меня? И какой же у тебя срок?
– Около десяти недель… Послушай, произошла ошибка, но ее допустила я, я же ее и исправлю, – сказала Клеменси, стараясь придать своему голосу бодрость и уверенность.
– Что ты имеешь в виду под выражением «я же ее и исправлю»?
Клеменси уловила в его голосе угрожающие нотки.
– Я имею в виду, что это мой ребенок, и я полностью отвечаю за…
– Ты не сделаешь ничего такого! – безапелляционно перебил ее Лепард. – Смею заверить, что для того, чтобы зачать ребенка, нужны двое – женщина и мужчина. За малыша отвечаешь не только ты, но в той же степени и я.
– Я просто хотела сказать, что не имею морального права привязывать тебя к себе с помощью ребенка.
Ленард покачал головой и отошел к окну. С минуту он стоял молча, о чем-то глубоко задумавшись, потом спросил:
– Когда ты узнала, что беременна?
Она беспомощно пожала плечами.
– Не помню. Но… точно я знала об этом в то утро, когда мы поехали в больницу навестить Кэрри.
– Но ведь с тех пор прошло уже столько времени! – Ленард осуждающе покачал головой. – Меня поражает твоя самонадеянность, твоя надменная убежденность в том, что только ты одна способна принимать решения, касающиеся нас двоих! – Он был в ярости, его глаза метали молнии. – Насколько я понимаю, ты в любом случае не намерена оставаться со мной?
– Я полагаю, общий ребенок – это еще не достаточное основание, чтобы мы оставались вместе, – спокойно ответила она.
– Итак, что же ты задумала? – сквозь зубы процедил Ленард. – Забрать моего ребенка и сбежать с ним в Даллас, к старинному дружку? Вот что я скажу тебе, дорогая. Какие бы бредовые идеи ни приходили в твою голову, этот ребенок мой, и ты никуда не поедешь.
– Ты не имеешь права диктовать мне, куда я могу ехать или не ехать, что я могу делать, а что не могу! – возмутилась Клеменси. – У нас с тобой деловая договоренность. А помнишь, что ты сказал, когда мы только начали обсуждать нашу сделку? Ты сказал, что «о детях речь не идет».
– Я просто пытался быть ответственным, – с негодованием парировал Ленард. – Дети – это обязанности на всю жизнь…
– А по отношению ко мне ты, разумеется, не хотел иметь никаких обязанностей на всю жизнь, – с сарказмом развила Клеменси его мысль. – Я знаю, что поступила как последняя идиотка, подписав этот проклятый контракт и согласившись выполнить вытекающие из него обязательства! Но я тоже не хочу всю жизнь жить в браке без любви!
Несколько секунд Ленард смотрел на Клеменси так, словно видел впервые. Она отвернулась и глухо сказала:
– Прости, если это как-то оскорбляет твое мужское достоинство, но разве я не права? Разве я сказала неправду? И смею заверить тебя, что никаких бредовых идей в моей голове нет – я давным-давно трезво смотрю на жизнь. – Клеменси закрыла глаза и на миг представила, как Ленард заключает в объятия Беатрис…
– А ты сама… хочешь этого ребенка? – вдруг спросил он.
Ее ресницы мгновенно взлетели вверх, их глаза встретились, и Клеменси твердо ответила:
– Разумеется, я хочу его. Так что если ты собираешься подбросить мне идею о том, что бы я отделалась
