– Позволь мне кое-что сказать тебе. Я никогда не любил Беатрис. Да, я встречался с ней, но сразу дал ей понять, что ничего серьезного у нас не получится, потому что все мои чувства, все мои помыслы всегда были связаны только с тобой. Просто я хотел дождаться, когда ты закончишь учебу в колледже. Но в это время Беатрис начала смотреть на наши отношения вполне серьезно, а я не хотел обижать ее и поэтому прямо сказал ей, что нам не следует больше встречаться. Этот разговор состоялся за месяц до твоего возвращения домой… Потом на первый план всплыли проблемы твоего отца, и вместо того чтобы попытаться встретиться с тобой и объяснить тебе все, я вдруг стал твоим врагом.
– Ты порвал с Беатрис? – Она едва могла поверить тому, что только что услышала.
– А тебя это удивляет? Ну, хорошо, признаюсь: я не говорил о нашем разрыве каждому встречному, ибо это не сделало бы мне чести, не так ли? Ко всему прочему я чувствовал себя перед ней в какой-то степени виноватым. Беатрис не любит проигрывать, вот и решила, возможно, мне в отместку, выйти замуж за Джима Уайлда.
– Но я видела ее в твоих объятиях в тот вечер, когда мы устраивали благотворительный прием… Я решила, что ты все еще любишь ее, – задумчиво сказала Клеменси.
– О, Клеменси! – Его взгляд был преисполнен нежности. – Беатрис в тот вечер пребывала в скверном настроении. Плакала, говорила, что несчастна… И ей хотелось услышать от меня совет. Именно поэтому она заглядывала ко мне пару раз в офис. Мы оставались друзьями, и я считал себя обязанным выслушать ее. Мне было ее просто жаль.
– Ты действительно не любишь ее? – шепотом спросила Клеменси. – Когда она вчера уходила из нашего дома, я подумала, что ты расстроился.
– Она приезжала поделиться своими соображениями относительно сделки, которую предложил ей Джим. Насчет собственности и доходов. Хотела услышать мое мнение… А расстроился я вчера только из-за одного: когда ты лишь усилием воли заставила себя сказать, что и ты, и я рады ожидаемому прибавлению в нашей семье.
Клеменси слабо улыбнулась.
– А я подумала, что визит Беатрис был частью какой-то вашей большой игры, что ты просто делал вид, будто порвал с ней, а на самом деле замышлял возобновить с ней интимную связь. По существу, всякий раз, когда ты возвращался домой поздно или должен был неожиданно ехать в город, я думала, что у тебя назначено свидание с твоей бывшей любовницей. – Он приподнял пальцами ее подбородок и твердо посмотрел Клеменси в глаза.
– Дорогая, запомни раз и навсегда: я порвал с Беатрис давным-давно. Нас абсолютно ничто не связывает. Я люблю только тебя.
Клеменси не знала, что ей делать – расплакаться, засмеяться или что-то сказать. И она спросила:
– А что будет с нашим годичным контрактом? Когда ты делал мне предложение, тебе фактически было все равно – приму я его или не приму. Ты даже заявил, что, если обручальное кольцо мне не подойдет, мы можем забыть обо всей этой затее.
Ленард улыбнулся.
– Клеменси, дорогая, если бы это кольцо с первого раза не подошло тебе, я незамедлительно попросил бы ювелира подогнать его под размер твоего пальца и снова сделал бы тебе предложение. Я пытался демонстрировать, будто ты мне безразлична, потому что считал: если бы ты узнала, как я в действительности хотел тебя, ты подняла бы меня на смех и из вредности сбежала к своему дружку по колледжу. Ты так злилась на меня, Клеменси, что я не знал, как утихомирить тебя. И я решил заманить тебя чем-то, завлечь, прежде чем ты сбежала бы от меня. Я надеялся, что, когда боль в твоем сердце после смерти отца начнет постепенно угасать, ты, возможно, сама приблизишься ко мне. Я надеялся даже, что ты, может быть, влюбишься в меня, и тогда мы навсегда останемся мужем и женой. – Ленард снова внимательно посмотрел на нее, и Клеменси увидела в его взгляде неподдельное, глубокое желание, неподдельную любовь. Так ей, по крайней мере, показалось. – Пожалуйста, поверь моим словам, милая моя девочка. Я всегда любил лишь тебя. Беатрис же для меня всегда была только другом.
Ленард наклонился и нежно поцеловал ее. Клеменси прильнула к нему, тая от счастья, что он любит ее.
– Я знаю, – сказал он, – ты чувствуешь себя так, будто попала в западню, и что, если бы не ребенок, ты тут же покинула бы меня. Но, черт побери, я хочу, чтобы ты осталась! Хочу, чтобы у нас родился малыш. И чтобы сохранилась наша семья. Для меня это самое важное в жизни… Дороже тебя нет ничего во всем свете.
– Ты даже не представляешь, – нежно прошептала Клеменси, – сколько времени я ждала от тебя этих слов. Я так люблю тебя, Ленард. Я любила тебя всегда, но была уверена, что ты любишь другую женщину.
Его глаза засветились радостью.
– Сделав тебе предложение, я думал, что втянул тебя в авантюру против твоей воли, и поэтому старался проявлять терпение, чтобы не отпугнуть тебя, – пробормотал он. – Но, Боже, иногда я просто боялся, что ты сбежишь к своему Стиву Бреннану.
– Я никогда ничего не чувствовала к Стиву. Между нами никогда ничего не было. Мы с ним друзья, и только. Я должна была сказать тебе об этом раньше, но мне не позволяла гордость. Думаю, я просто хотела вызвать в тебе ревность. Ленард тихо рассмеялся и поцеловал ее. Клеменси казалось, что она грезит, и боялась очнуться.
– Эй вы, голубки!
Услышав голос Кэрри, Клеменси отстранилась от Ленарда. Ее щеки горели, глаза сияли от счастья.
– Все воркуете? – Кэрри шутливо погрозила им пальцем. – Гости интересуются, куда запропастились виновники торжества? Пойдемте, у вас еще будет уйма времени, не считая десяти дней в Италии!
– Язык у тебя без костей, Кэрри! – возмутился Ленард. – Ведь это сюрприз!
– О, прости! – Кэрри запоздало прикрыла рот ладонью. – Я никогда не умела хранить тайны, правда, Клеменси? Я позавидовала вам белой завистью, когда Ленард позвонил мне сегодня утром и рассказал о своем плане.
