Терзается думой бессонный родитель,
Измучена матушка скорбью своею, -
О нет, не себя, - стариков я жалею!
Живу я, чтоб жили они, торжествуя, -
Для счастья, для жизни двух старцев живу я!»
Сказал и воздел он с рыданием руки.
Услышав отчаянья громкие муки,
Воскликнула праведница молодая,
С ресниц его слезы рукою снимая:
«Пусть свекра с свекровью хранит моя сила, -
Обеты и жертвы, что я приносила.
Вовек не сказала я речи обманной, -
Так пусть моя правда им будет охраной!
Сатьяван: «Пойдем, ибо сердцем измучусь,
Боюсь, что ужасна родителей участь.
А будет им горе, - покончу с собою.
Пойдем же, прекрасная, темной тропою».
Тогда обняла Савитри молодая
Супруга, подняться ему помогая.
Он встал, и растер свое тело, и взглядом
Окинул кошелку, стоявшую рядом.
Она: «Завтра утром придем за плодами,
А острый топор пусть отправится с нами».
Повесив кошелку на ветке древесной,
Царевна топор подняла полновесный
И, мужа другой обнимая рукою,
Лесною тропою, безлюдной, глухою,
Пошла, дивнобедрая, легкой походкой.
Сатьяван сказал ей, прелестной и кроткой:
«Здесь часто бывал я и знаю дорогу.
К тому же и месяц растет понемногу.
Тропа раздвоится, достигнув поляны, -
На север пойдем, где приют мой желанный.
Здоров я, нетрудно шагать мне далече,
С отцом, с милой матерью жажду я встречи».
[ВОЗВРАЩЕНИЕ САВИТРИ И САТЬЯВАНА]
Дьюматсена, годы влачивший в смиренье,
Внезапно обрел, осчастливленный, зренье.
Пошел он с женой своей, Шайбьей, в другие,
Соседние пустыни, рощи глухие.
Измучились, дряхлые, в поисках сына,
И горькою стала двух старцев судьбина.
Листок затрепещет, просвищет ли птица,
Сорвется ли плод иль ручей заструится, -
Спешат, задыхаясь, услышав те звуки:
«Сатьяван с женою идут вдоль излуки!»
С телами, в которых торчали занозы,
С глазами, в тоске изливавшими слезы,
С ногами, что стерлись и были разбиты, -
Родители, грязью и кровью облиты,
Метались в лесу средь растений безгласных.
Увидели брахманы старцев несчастных,
В обитель свою привели их с дороги,
Стараясь развеять страдальцев тревоги,
Рассказ повели о деяньях героев,
О древних царях, стариков успокоив,
А те говорили о сыне рассказы,
Про детство его и былые проказы,
И плакали и восклицали, рыдая:
«О, где ты, сынок? Где сноха молодая?»
Так первый отшельник сказал им утешно:
«Была Савитри беспорочна, безгрешна,
Поэтому знайте, поэтому верьте:
Сатьяван женою избавлен от смерти!»
