Европейская поэзия XIX века

«Стылый воздух с гор струится…»

Стылый воздух с гор струится,
И зима бредет в долины.
Я пошел в стан Марелюлье,
Там давно в немом безлюдье
Ждал пастух меня. Он быстро
Молоко согрел овечье
И промолвил, прослезившись:
«Пей, мой мальчик. Помню время —
Приходил твой дед к нам часто,
Молоко ему мы грели,
И сидел он до рассвета,
Горечь битвы забывая».
Здесь могилы моих братьев —
А земля врагу досталась.
Зыбкий сон вспугнули овцы.
Я проснулся: над Мбусатом[5]
Поднимался бледный месяц,
Серебром осыпав море.
Во второй раз я проснулся:
Звезды больше не смотрели
На людей, укрытых буркой,
На овец, шумевших глухо,—
Ночь была, как смерть, черна.
В третий раз я приподнялся:
Закатился тонкий месяц,
По холмам белесым овцы
Одиноко разбрелися.
Я в четвертый раз проснулся:
Наши овцы пили воду
Из реки, как небо, синей.
Все постыло мне, в деревню
Поспешил я вдоль долины.
На траве в лучах рассвета
Хлопья снега исчезали…
Я вошел в орешник, вижу:
Далеко за поворотом
Чей-то стан мелькнул неясно
С голубой полой одежды
И каштановой косою.
В камышах ее нагнал я.

Юноша.

Ты сегодня здесь! Не думал
Я тебя так рано встретить.

Девушка.

Почему меня не видно —
Помогаю братьям в поле.
А сегодня мать велела
Два цикория найти ей.
Где ты спал сегодня ночью?

Юноша.

У костра, укрывшись буркой.

Девушка.

В этот холод? Почему же
Ты домой не мог вернуться?

Юноша.

Потому что мимо дома
Моего не ходит больше
Девушка с густой косою.

Девушка.

Ты, как солнце, — одиноко
Целый день бредешь к ночлегу.
Разве плохо солнцу в небе?

Юноша.

Скоро вновь поход, чужбина.
Я, тебе чужой, погибну.
Рада будешь моей смерти.

Девушка.

Почему?

Мы по дороге
Рядом шли. Она отстала
И смотрела, пряча слезы,
На вершины тополей.

* * *