бизнес.
– Неужели? Вот уж никогда бы не подумала, что Издательский дом «Ретамар» возник на основе партнерства. – Она сразу взяла на заметку эту интересную деталь, которую стоило обязательно отразить в будущей статье.
– Да, Хосе Хуарес был самым близким другом моего отца, и довольно много лет они занимались вместе одним бизнесом. Их пути разошлись в тысяча девятьсот шестьдесят втором году, когда мой отец выкупил долю Хуареса.
В этот момент дверь отворилась, и экономка, обращаясь к хозяину, сказала:
– Стол накрыт, сеньор Ретамар.
Они прошли в столовую и сели за стол. Все приготовленные к ужину блюда были великолепны – пальчики оближешь. Но в продолжение трапезы Марджи ни на минуту не забывала о главной цели своего визита в особняк издательского магната. И пока они ели и неспешно разговаривали, ей удалось незаметно выудить из собеседника интереснейшую дополнительную информацию, с учетом которой можно было написать уже не статью, а целый очерк.
Фернандо в подробностях описал ей историю деловых и неделовых отношений между своим отцом и семейством Хуаресов. Это была история дружбы и раздоров, взлетов и падений. К счастью, все в ней закончилось благополучно, и главы обоих семейств до сих пор остаются друзьями. Отец Фернандо живет в Мадриде, пишет мемуары, а Хосе Хуарес много лет назад ушел в политику и сейчас является членом испанского парламента.
– Итак, с интервью покончено? – неожиданно спросил Фернандо и подлил в бокал Марджи вина.
– Почти. – Ее губы тронула едва заметная улыбка. – Читателям нашей газеты наверняка было бы интересно узнать какие-то конкретные сведения о личной жизни такого уважаемого бизнесмена, как Фернандо Ретамар. Ну, например, встречаетесь ли вы сейчас с какой-либо женщиной, к которой относитесь по-особому? То есть не следует ли ожидать в ближайшее время звона свадебных колоколов?
– В ближайшее время свадебные колокола зазвонят только для моей сестры. А вы, Марджи, вы… встречаетесь с кем-нибудь, кого выделяете среди прочих мужчин?
Его неожиданный вопрос несколько смутил ее, но она тут же взяла себя в руки и без всякого жеманства или игривой уклончивости сказала:
– Нет. Никаких серьезных отношений с кем-либо у меня нет.
– Это хорошо.
Вошла экономка, чтобы убрать со стола.
– Может быть, теперь нам лучше вернуться в гостиную? – Фернандо встал, задвинул за собой стул и добродушно хмыкнул. – Там вы расслабитесь и в непринужденной обстановке расскажете мне все о себе, о своей жизни. Теперь моя очередь брать интервью.
– Вы будете разочарованы. В моей жизни было мало интересного. – Она вошла вслед за ним в гостиную и присела на диван.
– Я не могу поверить, что ваша жизнь протекала или протекает неинтересно. – Фернандо подбросил в камин полено и уселся на стул напротив Марджи.
Когда их глаза встретились, у нее неожиданно мелькнула шальная мысль: интересно, что она почувствует, если он вдруг поцелует ее по-настоящему? Ее бросило в жар, и, чтобы отвлечься от этой опасной мысли, прогнать ее прочь, она произнесла наобум первую пришедшую на ум фразу:
– Должно быть, это так приятно – иметь несколько братьев и пусть даже одну сестру; мне всегда нравились большие семьи.
Однако едва Марджи удалось отделаться от непрошеной мысли о поцелуе, как на смену ей пришла другая – она задумалась о том, что Фернандо Ретамар не был человеком ее круга. Во-первых, он был почти на десять лет старше. Во-вторых, он наверняка относился к категории тех обаятельных и искушенных мужчин, которые могли с ходу покорить и использовать понравившуюся ему женщину и тут же забыть о ней, потому что завтра в его поле зрения появится другая.
– Да, у нас большая и дружная семья, – сказал Фернандо в ответ на ее фразу, произнесенную наобум. – Все мы, за исключением Ники, занимаемся одним бизнесом. Ники же всегда держался особняком. У него свои интересы. – Он улыбнулся. – Из всех моих братьев только он, как и я, живет сейчас в Нью-Йорке. Но я его вижу лишь от случая к случаю.
– Может быть, он слишком увлекся праздной жизнью?
– Скорее всего. – Фернандо нахмурился. – Во время наших редких встреч я не перестаю твердить ему, что он должен наконец взяться за ум и начать работать. Но мои слова в одно его ухо влетают, а в другое вылетают, вот и вся история… А у вас, Марджи, есть братья, сестры?
– Нет. – Она покачала головой. – Я дочь-одиночка. Папа умер, когда мне было восемь лет, и мы с мамой остались одни… Маме при ходил ось нелегко, тем более что никаких родственников, которые могли бы помочь ей, у нас не было. Она часто уставала, выглядела очень измотанной, и в такие минуты мне становилось до слез жалко ее. – Марджи смущенно взглянула на Фернандо и сказала: – Даже не знаю, почему я рассказываю вам обо всем этом. Кстати, вот что я вспомнила еще. Однажды Ники доверительно сообщил мне, что у вас в жизни было много красивых женщин, что с некоторыми из них вы до сих пор поддерживаете связь и что вообще на счету, у вас уже миллион разбитых женских сердец.
– Николасу следовало бы вести себя осторожнее при общении с представителями прессы, – с ухмылкой заметил Фернандо.
– Не волнуйтесь, его сведения о ваших поклонницах пока нигде не зафиксированы. – Она тоже добродушно усмехнулась. – Но поскольку я сейчас не пользуюсь диктофоном, мне, возможно, придется навестить вас еще раз, чтобы сверить и уточнить факты, которые будут использованы в моем очерке или статье о вас.
– Всегда буду рад встрече с вами. – На мгновение он задержал на ней взгляд, и ее пульс сразу зачастил.
– Что ж, мне пора идти. – Марджи поспешно допила свое вино и встала из-за стола. – Пожалуй, я
