пятачке она была вынуждена прижиматься к Фернандо. Но ее это не удручало. Наоборот, она испытывала тайное возбуждение и радость, чувствуя тепло знакомых рук, возбуждающий запах знакомого одеколона, жесткое касание мускулистого тела. Млея от удовольствия, Марджи положила ему на грудь голову.
– Вот так-то оно лучше, – прошептал Фернандо и ласково спросил: – Ты не устала, милая? День был таким долгим.
– Может быть, немножко устала.
Его внимательное, нежное обхождение растрогало ее почти до слез, но она вовремя успела сдержаться. В эти минуты ей так хотелось забыть, что они создали семью из сугубо практических соображений; ей хотелось испытывать бесконечное наслаждение от прикосновения его ласковых рук, разгоряченного тела, от его страстных поцелуев. Мысли о предстоящей ночи ни на минуту не оставляли в покое ее чувства, самым сильным из которых было желание всегда находиться рядом с Фернандо.
Спустя минут пятнадцать он прикоснулся горячими губами к ее шее и прошептал:
– Не пора ли нам отчаливать, моя милая?
– Думаю, что пора… – При словах «моя милая» сердце у нее заколотилось наверняка сильнее, чем у альпиниста, покорившего самую высокую вершину мира. – Я только на минутку подойду к Шону, спрошу, как он себя чувствует, и пожелаю ему спокойной ночи.
– Прекрасно. А я тем временем незаметно выскользну наружу, заведу машину и минут через десять буду поджидать тебя у главного входа в гостиницу.
Марджи кивнула и отправилась искать сына.
Попрощавшись с ним и с матерью, она добралась сквозь толпу веселящихся людей до слабо освещенной стороны лужайки, незаметно юркнула в тень деревьев и сразу очутилась на тропинке, которая огибала здание гостиницы сбоку, а потом выводила прямо к главному входу. Марджи быстрым шагом шла по темной тропинке и любовалась причудливыми очертаниями оливковых и лимонных деревьев на фоне ярко- звездного неба. Вечерний воздух был пропитан благоуханием цитрусовых.
На минуту она остановилась и прислушалась. Голоса людей и музыка оркестра звучали теперь совсем приглушенно, зато до ее слуха отчетливо доносился стук собственного сердца.
Фернандо поджидал ее около машины, облокотившись на капот двигателя. Когда она подошла к нему, он спросил:
– С Шоном все в порядке?
Марджи кивнула и, помолчав, сказала:
– И все-таки я считаю, что нам следовало бы забрать его с собой. Мы должны смотреть за ним. Ты помнишь напутствие его врача?
– Разумеется, помню. – Он открыл для нее дверцу автомобиля. – Именно поэтому ты вышла за меня замуж – чтобы мы смотрели за Шоном в оба, не так ли? – Его губы сложились в легкую усмешку.
Вот истинная причина нашего брака, подумала Марджи.
Она подошла к дверце и ответила ему:
– Да, именно поэтому. Ведь мы теперь члены одной семьи, а не просто партнеры. Перед нашими родственниками, друзьями, знакомыми мы можем притворяться, что безумно любим друг друга, но перед самими собой мы вполне могли бы оставаться честными.
– Я полагал, что мы ведем себя по отношению друг к другу честно. – Его голос стал твердым и резал слух, как металл.
Марджи глубоко вздохнула и решила, пока не передумала, перейти Рубикон. Собравшись с мыслями, она холодным тоном произнесла:
– Я твердо убеждена, что при сложившихся обстоятельствах мы оба поступим благоразумно, если эту ночь проведем в разных комнатах.
Наступило полное безмолвие, будто они оказались на Северном полюсе.
– Это не самая удачная из твоих шуток. Она уловила в его голосе надменные нотки и, гордо подняв голову, сказала:
– Это не шутка.
– Но мы вступили в законный брак, Марджи. Ты моя жена, и сегодня ночью мы обязательно вступим в законные брачные отношения!… – Помолчав, Фернандо мягко добавил: – Садись в машину. Мы еще поговорим об этом, когда приедем домой.
Не проронив больше ни слова, она уселась в автомобиль, и он захлопнул за ней дверцу. Ее сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот взорвется.
11
Путь к его вилле был недолог, но пролегал по узким, извилистым дорогам. Оба все время напряженно молчали; Марджи старалась не думать о том, что ее ожидает впереди.
Но ей так хотелось оказаться в одной постели с Фернандо, что в паху у нее начало пыхать жаром. И теперь она сожалела, что высказала вслух «благоразумное» предложение провести их первую брачную ночь в разных комнатах. Какая глупость! Ведь она уже вышла за него замуж. Назад пути не было. Для обоих оставалось только одно направление – вперед. Интересно, куда бы они отправились наутро из разных комнат? Куда поплыл бы их семейный корабль, если среди главных членов его экипажа сразу возник такой разнобой? А ведь ей хотелось… хотелось всем сердцем, чтобы их брак сразу стал жизнеспособным.
Дорога впереди них, освещаемая мощными фарами автомобиля, убегала под колеса золотыми бликами, а висевшая в небе полная луна заливала проплывавшие мимо поляны и рощи серебристым сиянием. Но Марджи едва замечала все это, потому что мучительно думала о странной ситуации, в которой оказалась.
Свернув с проселочной дороги, Фернандо медленно въехал в высокие ворота и поехал по аллее,
