— Информацию нельзя было проверить до последних нескольких дней, — бесстрастно сказал Ребурн. — До вторника на этой неделе никто из нас ничего не подозревал, и понадобилось несколько дней для проверки.
— И кто же нынешняя инкарнация Скотта? — спросил Верховный Мастер.
— Ребенок по имени Джиллиан Толбэт, — сказал Ребурн, вызвав испуганное движение среди учеников Мастера. — В настоящее время она считается психически больной и находится под наблюдением Синклера. Впервые на нее обратили внимание в понедельник, когда один из мелких агентов заметил ее прибытие в эдинбургскую больницу, где работает Синклер. Поскольку обычно Синклер не занимается детьми, мой агент заинтересовался. Осторожные расспросы обнаружили, что девочку перевезли из больницы в Лондоне, где она лежала в коме с утра после ночи, когда мы призвали Скотта.
— Чтобы облегчить дальнейшее расследование, были добыты пробы волос и крови девочки, которые впоследствии были использованы как физическая связь для начала обследования ее астрального прошлого. Наших изысканий хватило, чтобы подтвердить, что Джиллиан Толбэт действительно является самым последним воплощением Скотта. К счастью, в результате длительного отделения души Скотта от тела месяц назад она в данный момент не в том, что можно назвать здравым умом… но если Синклер сумеет привести ее в чувство, то, несомненно, она могла бы существенно повредить нам в нашем нынешнем предприятии.
Служитель справа от Верховного Мастера поднял руку; лица в тени белого капюшона почти не было видно.
— Говори, — сказал он резко.
— Верховный Мастер, всем известно, что большая часть знаний Скотта была зафиксирована в его книге заклинаний, — произнес женский голос; акцент был похож на немецкий. — Сейчас эта книга на дне Лох-Несса. Если она недосягаема для нас, то, конечно, она недосягаема и для Скотта, особенно если его душа сейчас пребывает в теле ребенка.
— За исключением того, что, как у Повелителя Охоты, Синклера, вероятно, есть возможность взять эту информацию напрямую у Скотта или даже из самих Хроник, — едко сказал Верховный Мастер.
Он осторожно положил руки на торчащие в стороны колени, окинув комнату жарким и твердым взглядом слезящихся глаз.
— Ба, да что вы знаете! — прошипел он. — Сам Фюрер не знал. Он начал слишком рано, не овладев по-настоящему мудростью Тараниса, и сила обратилась против него.
Дрожащая, костлявая рука погладила верхнюю страницу манускрипта.
— Я не сделал такой ошибки, — прошептал он, сейчас не видя по-настоящему никого из них. — Полвека я учился и приносил жертвы способами, которые вы едва ли можете надеяться постичь, и понял то, чего не понял он. Я могу вызвать гнев Тараниса, чтобы разорвать хрупкий полог, что скрывает Тьму! Когда путь будет открыт…
Удушающий кашель привел его в себя, и он, слегка тряхнув головой, обратил взгляд на Ребурна; лицо его было твердым как камень.
— Не подведи меня, Сын Громовержца! Я не намерен бездеятельно наблюдать, как все рушится, когда успех так близок. Устрой все так, чтобы этот ребенок не остался в живых, чтобы стать орудием в руках наших врагов.
— Если бы все было так просто, Верховный Мастер, — сказал Ребурн осторожно, нащупывая шаткое равновесие между рассудком и безумием. — Вчера Синклер перевез и девочку, и ее мать в свой дом в Стратмурне. Мы не знаем наверняка, что вызвало его подозрения, но, к несчастью, это делает девочку недосягаемой для нас. Это место окружено непробиваемой защитой — мы уже пробовали и не смогли прорваться сквозь нее. Единственный способ преодолеть защиту, поскольку мы не можем попасть внутрь, заставить Синклера выйти.
— И что это даст? — угрюмо спросил женский голос со слабым французским акцентом. — Во всяком случае, разве не вероятно, что Синклер, выйдя из дому, усилит личную защиту?
— Я бы не осмелился испытывать его физическую защиту в такой ситуации, — сказал Ребурн с тонкой улыбкой, понемногу восстанавливая уверенность. — Но от такой защиты немного толку против более традиционного нападения.
— Пуля убийцы? — спросил мужчина, сидящий справа от Верховного Мастера.
— Над таким вариантом стоит поразмышлять, — согласился Ребурн. — Уверяю вас, вопрос будет решен своевременно, чтобы предотвратить его вмешательство в нашу следующую операцию.
— Смотри, чтобы так и было, — прорычал Верховный Мастер. — Синклер стал слишком уж мешать. А пока ты должен держать меня в курсе планов и их продвижения. Это ясно?
— В полной мере, Верховный Мастер, — сказал Ребурн с поклоном. — Вы не будете разочарованы.
— Смотри, чтобы не был. От этого может зависеть больше, чем твоя жизнь. — Он снова окинул комнату внимательным взглядом слезящихся глаз, в которых тлели гнев и безумие, потом перевел дух. — Но довольно об этом. Еще остается работа, которая требует полной концентрации от всех присутствующих. Ты принес торк?
— Вот, Верховный Мастер, — сказал Ребурн, кладя перед собой портфель и неловко открывая застежки.
— А медальон?
— Тоже здесь.
Сначала он отдал то, что осталось от медальона: маленький, металлически позванивающий сверток. Развернув алый шелк, Верховный Мастер положил руку на опаленные молнией остатки медальона, использованного на Кэлтонском холме, потом, кивнув, передал его женщине слева.
— Смотри, чтобы это предали горну, — приказал он.
— Будет сделано, Верховный Мастер, — сказала женщина и спрятала медальон в складках одеяния.
Тогда Ребурн во второй раз склонился над портфелем и вынул торк, тоже закутанный в тяжелый алый шелк. С какой-то неохотой он благоговейно положил его на протянутые ладони Верховного Мастера — по- прежнему завернутый в шелк.
— Великолепно, — выдохнул старик. — Начнем.
Он положил торк на пол перед собой. Служитель справа поднял алый сверток поменьше, все еще лежащий на манускрипте на шкуре барана, и осторожно развернул. В газовом свете сверкнул желтым еще один серебряный медальон, отмеченный эмблемой Рыси, — близнец того, что использовал Ребурн на Кэлтонском холме. Тихий гортанный звук пробежал среди служителей, когда Верховный Мастер обеими скрюченными руками взял медальон за цепь и поднял на уровень глаз.
— Все славьте Тараниса, Повелителя Молний! — хриплый, надтреснутый голос напоминал карканье ворона. — Тебе, Владыка Бурь, посвящаем мы эту медаль, металл земли и труд рук слуг твоих. Да будет железо повенчано с серебром, да сочетает их стихийный огонь. Да будет серебро служанкой железу, вместилищу небесного пламени!
С этими словами он слегка склонился, потом отложил медальон в сторону. Развернув Солисский торк, он взял его обеими руками, поднял и трижды описал им круг над медальоном — против часовой стрелки. При последнем круге он опустил руки так, чтобы торк и медальон на миг соприкоснулись. Прикосновение вызвало шипящее потрескивание и краткую вспышку искр, но, кажется, не повредило обладателю этой темной магии. Когда вспышка погасла, в воздухе запахло озоном. Верховный Мастер протянул тонкие, как у паука, руки и поднял торк над головой Ребурна жестом подношения.
— Хвала Таранису, Творцу Грома! — проскрежетал он. — Тебе, Наездник Бури, снова посвящаем мы этого человека, дабы был он твоим слугой, глашатаем твоего имени и опорой твоей силы. Отдай в его руки огонь небес, и он почтит тебя всесожжением во славу твою!
Он на миг прикоснулся торком к склоненной голове, и Ребурн содрогнулся, когда жало энергии внезапно пронзило основание черепа. Подобно статическому электричеству, энергия распространилась по позвоночнику, посылая трепещущие, ветвящиеся усики силы по нервам до самых кончиков пальцев на руках и ногах. Он затрепетал от наслаждения, тем более щекочущего, что было смешано с болью. Слегка напрягся и резко вздохнул, потом перевел дыхание, когда мгновение острого наслаждения рассеялось,
