пожала. — Они всегда возвращаются к нам, только будет поздно. Тебя будут занимать другие, более интересные вопросы, чем эта банальность. И плакать тебе больше не придется, разве от радости. Ты плакала когда-нибудь от радости? — Вероника помотала головой. — Я тоже, — вздохнула Лилит. — Я вообще плакать не умею. Но это хорошо, что ты плакала от горя. Говорят, эти слезы очищают душу. А на новенькой, чистенькой душе можно изобразить все, что угодно.
— Ты гадалка? — предположила Вероника.
— В некоторой степени, — загадочно прищурилась Лилит. — И я знаю, что с тобой случится дальше, если ты будешь слушать меня.
— Что случится? — с замиранием обиженного изменой сердца спросила Вероника.
— Успех. Оглушительный успех. Слава. Деньги. Мужчины. Любой, на которого ты покажешь пальцем. Счастье. Огромное. Его будет много. И от него ты заплачешь. Но это будут другие слезы.
— Ты мой ангел-хранитель?
Вероника внезапно поняла, что все это будет, обязательно будет в ее тихой, но такой неспокойной жизни, стоит лишь пустить в свою душу Лилит, также как она пустила ее в свою квартиру. Но она никого не пускала! Лилит сама пришла. Но одно дело запертая дверь, и совсем другое закрытая душа. Вот только сегодня душа Вероники была нараспашку.
— Ангел? — Лилит рассмеялась бархатным смехом. — Нет, я больше чем ангел. Я Лилит! И мы с тобой, Ника, договоримся. Не забывай, у тебя имя Победы, и в нее ты должна верить.
— Мы будем дружить? — подозрительно поинтересовалась Ветрова.
— Дружба? — презрительно фыркнула Лилит. — И ты в нее веришь? Нет, до поры до времени она бывает, я согласна. Но что такое женская дружба? — она эффектно щелкнула пальцами, и над ними заструился сизый дымок. — Пшик! Мы с тобой станем больше, чем подруги. Мы будем партнерами.
— Я что, — пыталась сообразить Вероника, — должна подписать договор кровью?
Лилит рассмеялась.
— Откуда ты набралась подобных глупостей? Мы ничего не будем подписывать. Достаточно того, что ты скажешь мне «да».
— Можно, я подумаю? — спросила Вероника.
— Думай, — пожала плечами Лилит, поднимаясь. — У меня масса времени, столетия и века. Бесконечность. Но у тебя его фактически нет. Не провожай меня, — она направилась к выходу. — Кстати, больше не оставляй дверь открытой! Обстановка в стране напряженная, преступность растет не по дням, а по часам. Это я тебе как ангел-хранитель говорю.
И исчезла в коридоре.
— Постой! — Вероника кинулась следом, — а если соглашусь, как я тебя найду?
— Я тебя найду-у-у-у! — ответило ей подъездное эхо.
— Нет, нормально, а, и что это было?
Вероника вернулась обратно, не забыв на этот раз запереть дверь на все замки. Уставший организм, несмотря на встряску и крепкий кофе, потребовал немедленной отключки от реальности и с ослиным упорством рвался в спальню. Она не успела толком обдумать случившееся, рухнув в постель. Впрочем, ничего особенного не случилось, пришла приятная незнакомка с замашками гадалки-хранительницы, посочувствовала бедняжке, окрылила ее, насулила горы золотые, счастье и мужиков. Всех, на кого Ветрова покажет пальцем. Разве такое бывает? Если и бывает, так как же тогда везет некоторым людям! Ей тоже когда-нибудь должно повезти. Почему бы нет? Почему не она? Сколько можно набивать себе шишек на бестолковый лоб, наступая на одни и те же грабли в поисках большой и чистой любви?! Ах, как хочется показать пальцем в мужественного красавца с внешностью Джорджа Клуни! Или Эштона Катчера, или…
А Ковалев в это время, пока она будет показывать, пусть извивается змеей у ее царственных ног и целует землю, по которой они ступают. Здорово-то как! Нужно соглашаться. Только на что конкретно, Вероника Ветрова толком и не поняла. Она уснула крепким сном без единого сновидения и беззаботно проспала до самого вечера.
Вечером утренняя встреча показалась бредом сумасшедшей в отдельно взятой городской квартире. Да, она точно городская сумасшедшая, если поверила тому, что никогда не бывает. Вероника Ветрова и успех? Ветрова и счастье? Вероника и мужчины? Сказки. Бред, определенно, бред воспаленного утратой (Влад для нее действительно умер!) сознания. Никакой незнакомки не было, она все придумала, ей приснилось. Жаль-то как.
Об этом думала Вероника, трясясь в трамвае к назначенному месту.
Она ехала на съемки клипа прославленной группы, о мальчиках которой все юные представительницы женского пола говорили с нежностью и придыханием. Но ей-то уж точно ничего не светит ни в смысле мальчиков, ни в смысле главной роли. Вероника время от времени снималась в массовке. Подработка не ахти какая, за ночь платят всего пятьсот рублей, зато можно окунуться в мир волшебной сказки кинематографа, затаить дыхание перед кинокамерой, стать одной из фабрики грез и, если повезет, увидеть себя на экране телевизора.
— Ах, там я, там я! Пятая слева в четвертом ряду! О, как быстро промелькнула…
Мама с отцом ее так и не увидели.
В следующий раз Вероника решила записать на видеомагнитофон свое появление на голубом экране. Шел сериал, где она снялась в массовке для одной из сцен. Но она не знала, в какой серии появится, потому смотрела все. Расслабилась, получая удовольствие от мысленной замены главной героини на себя, любимую, и в самый ответственный момент от неожиданности выронила «лентяйку» из рук. Ее симпатичная физиономия на экране промелькнула еще быстрее, так, что записать ничего не удалось. Возможно, ей повезет сегодня, и она окажется вблизи от ребят из группы.
Родители, увидев ее несомненный талант, перестанут пилить за отсутствие постоянной, нормальной в их понимании, работы и смирятся с ее участью. Втайне Ветрова надеялась стать известной актрисой, хотя на кастингах ей неоднократно твердили о театральном училище.
Вероника понимала, что надежда оказаться рядом с главными героями глупа и наивна. Рядом с ними ставят длинноногих молоденьких девочек с минимум третьим размером бюста и другими, не менее броско и нагло выпирающими частями тела. Даже если у нее и есть талант, то этого все равно никто не заметит! Обидно.
Она приехала рано, одной из первых, вместе с провинциальными девчонками, добирающимися до места съемок на электричках. Обычно они ездили «зайцами», после чего весело рассказывали о своих приключениях. Вероника не могла ездить «зайцем», не позволяла гордость, а тратить на такси круглую сумму не решалась. Должна же она была предъявить родителям заработанные деньги, пусть небольшие, редкие, но ее собственные. Сегодня родителей не было, но хрустящую купюру Вероника намеревалась донести до дома в целости и сохранности. Ради этого после ночных съемок ей придется дождаться открытия метро или первого трамвая. Столичных девочек часто подвозили и забирали обратно друзья или родственники. У отца Вероники была скромная «девятка», но она никогда не просила ее подвезти, а сам он не предлагал. Считал, что дочь должна быть самостоятельной.
Массовке обычно выделялся автобус Пазик. В нем можно было дожидаться как начала, так и завершения съемок. Но Вероника в свободное время любила толкаться рядом со съемочной площадкой, впитывая ее дух, суетность и поразительную силу неведомой, но такой влекущей, праздничной жизни.
— Внимание, снимаем!
Слова, ласкающие ее ухо.
А еще накатывающий, как волна на южный берег, гул подъезжающих в шикарных авто на съемку профессионалов. Уверенные в себе, в собственной исключительности, они казались Ветровой чуть ли не богами, сошедшими случайно на землю. Режиссер Костя Шубин точно был богом, он был похож на греческого бога — высокий, стройный, голубоглазый…
— Девушка, идите сюда! Я вам говорю, да, вы, блондинка в розовом сарафане!
Вероника обомлела. Он обращался к ней! Она смутилась, на нее уставились любопытные глаза присутствующих.
— Мне? — она ткнула себе пальцем в грудь.
— Вам, вам, — поманил ее рукой Шубин.
