продуктов английской промышленности, Помимо претензий в области церковной политики[35], Наполеон вменял папе в вину этот нейтралитет и заявлял, что больше не потерпит его. Папе Пию VII было предложено уступить в континентальную лигу, закрыть свои порты и допустить в Священную коллегию двадцать четыре французских кардинала. В противном случае легатства Урбинское, Маче-ратское и Анконское будут присоединены к Империи; Ро-манья была уже занята. Еще меньше церемонился Наполеон с Тосканой. Так как англичане устроили в Ливорно складочное место для товаров, то он отправил туда Миоллиса с 4000 солдат и наложил секвестр на королевство Этрурию, причем очень неопределенно обещал королеве-регентше компенсацию по ту сторону Пиренеев.
Действительно, Пиренейский полуостров представлялся ему удобной ареной для обширных предприятий. Он хотел начать о одной из его оконечностей, именно с юго-западной, где Португалия дала превратить себя в британскую колонию. В Тильзите было у словлено, что Португалии должно быть предписано закрыть свои порты для врагов Франции. По возвращении в Париж Наполеон обратился к Португалии с соответствующей нотой, а затем, не обращая внимания на лживые уверения Браганцского дома и его лицемерные уступки, сформировал в Байонне сорокатысячную армию под командой Жюно и предписал ему, перейдя Пиренеи, итти прямо на Лиссабон. Мадридский двор должен был прислать вспомогательный корпус и дать пропуск французскому войску. Независимо от своей прямой выгодности, португальская экспедиция давала императору возможность ввести свои войска в Испанию[36].
Династия Бурбонов в Мадриде дряхлела и загнивала. Жалкий король, гнусная королева, фаворит, ненавидимый народом, правительство, лишенное престижа и силы, легко идущее на любую низость и способное на всевозможные вероломства, — вот какой представлялась Наполеону эта Испания, которая рассыпалась перед ним в изъявлениях преданности и чуть не изменила ему накануне сражения при Иене. Между тем в последние времена монархии Испания была самым постоянным и самым ценным союзником Франции против Англии: она удвоила морские силы французов своим флотом, своими матросами, своими складами; она представляла собой как бы запасный арсенал Франции. И теперь еще в портах Пиренейского полуострова стояли в бездействии остатки внушительного военного флота. Пустить в оборот эту даром пропадающую силу, вернуться к политике, намеченной «семейным» договором[37], — такова была мысль, которою, по-видимому, руководствовался Наполеон, предпринимая испанскую экспедицию. Он хотел прежде всего сделать союз с Испанией и прочным и активным, «расшевелить это королевство, от которого он не имеет никакой пользы для всеобщей войны». Каким же способом он достигнет этого? Отнимет ли он у Испании ее северные провинции, вознаградив ее за это владениями в Португалии, чтобы таким образом упрочить за собой постоянный доступ в Испанию и обеспечить себе свободный проход через Пиренеи? Выдаст ли одну из своих племянниц замуж за наследника престола, чтобы омолодить династию, подлив свежей крови в ее вены? Или же он воспользуется, напротив, любым поводом, какой нетрудно было создать, чтобы низвергнуть эту расшатанную династию? Отбросит ли он пинком эту гниль и посадит в Мадриде одного из своих братьев, стремясь повсюду заменить Бурбонов Бонапартами? Один за другим развертывались в его уме эти разнообразные планы, попеременно одерживая верх. Но пока он держал их в тайне; явно же он занимался Испанией лишь постольку, поскольку она могла оказать поддержку его предприятию против португальской монархии.
Военные операции на севере. Из-за южных дел он, однако, не забывал и о северной Европе. Все побережье океана, Ла-Манша и других северных морей он хотел превратить в одну громадную боевую линию для окружения и нападения на Англию. С этой целью он реорганизует свои эскадры — лорианскую, рошфорскую, брестскую — и свою булояскую флотилию, заводит одну эскадру в Антверпене и другую — в Текселе. В Германии, обеспечив себе путем присоединения Везеля и Келя постоянные предмостные укрепления по ту сторону Рейна, организовав Вестфальское королевство, он придвигает к морскому берегу несколько корпусов, чтобы сильнее воздействовать на ганзейские города и запереть Везер и Эльбу. Наконец, через голову Пруссии, еще занятой его войсками, он обращает свое внимание и на Балтийское море. Он требует от Дании, чтобы она отказалась от нейтралитета и предоставила в распоряжение французов свои двадцать линейных кораблей с их опытным и храбрым экипажем. Швеция, король которой питал яростную ненависть к революционной Франции, не поддавалась увещаниям.
Наполеон снова открывает против нее военные действия, и по его приказанию маршал Брюн осаждает и берет Штральзунд (июль 1807 г.). Однако действительно запереть Балтийское море и превратить его в базу французских военных действий можно было бы только в том случае, если бы главная из прибалтийских держав, Россия, сама выступила на боевую арену, объявила себя против Англии, увлекла за собою Данию и оказала давление на Швецию. Во всех других местах для Наполеона было достаточно, чтобы Россия ему не мешала, но на севере она должна была помогать ему. Поэтому он немедля стал хлопотать о том, чтобы союз стал активно действовать.
Посольство Савари. Тотчас по заключении Тильзитского договора Наполеон в знак своей признательности царю назначил своим представителем при нем одного из своих адъютантов, генерала Савари. Отправив Савари в Петербург в качестве временного посла, Наполеон хотел поддерживать через него связь с императором Александром впредь до восстановления посольств и правильных дипломатических сношений. Савари должен был на месте ознакомиться с намерениями императора и его двора, а также с настроением общества и настоять на исполнении взятых на себя Россией обязательств против Англии. Он был превосходно принят императором, холодно — императрицею-матерью, пользовавшейся большой силой, и очень дурно — обществом. В то время как император Александр приглашал его к своему столу по нескольку раз в неделю и относился к нему с дружеской фамильярностью, все сановники отказывались принимать его, — ему не посылали ответных визитных карточек. Это было демонстративным отчуждением от «палача герцога Энгиенского». Одушевленная страстной ненавистью к революции, петербургская аристократия отказывалась признать Тильзитский договор, и эта светская оппозиция представлялась первой опасностью, грозившей союзу, так как русское самодержавие, несмотря на неограниченную власть, имело обыкновение считаться с мнением высших классов. Отсюда вытекала своеобразная форма правления: деспотизм, ограниченный салонами.
Сверх того, Россию связывали с Англией материальные интересы. В продолжение предшествовавшего века Англия приобрела фактическую монополию торговли с Россией. Еще и в то время, о котором идет речь, из 1200 судов, входивших ежегодно в Неву, более 600 шли под английским флагом. Русские землевладельцы вывозили из своих поместий на Британские острова хлеб и лес, получая взамен, кроме значительных барьшей, всевозможные предметы потребления. Разрыв с Лондоном был бы для России бедствием, грозившим нарушить привычные экономические связи и многих разорить.
Ввиду всех этих обстоятельств в первые месяцы по заключении Тильзитского договора общественное мнение энергично выражало свое недовольство новой политикой императора Александра. Говорили даже о заговоре и о революции и вызывали зловещие воспоминания: 1807 год представлял собой странную аналогию с 1801 годом, и невольно возникал вопрос, не закончится ли настоящий кризис такой же развязкой, как кризис, завершившийся убийством Павла I. Маршал Сульт, командовавший войсками в Берлине, предупредил Александра через Савари, что какой-то прусский офицер задумал покушение на его жизнь в расчете на содействие недовольных русских. Однако, несмотря на многочисленные затруднения и препятствия, Савари не падал духом. Благодаря своей настойчивости и смелости он сумел пробить брешь в петербургском обществе, втереться в некоторые дома и зондировал почву с целью расположить в'свою пользу или по крайней мере нейтрализовать знать. Он добился доступа к любовнице императора Александра Нарышкиной и через ее посредство доводил до императора конфиденциальные советы: он умолял Александра проявить твердую волю, поступить, как подобает самодержцу, предупредить протест недовольных, а не ждать его, словом — «пронзить тучу мечом». Наполеон поддерживал своего представителя постоянными точнейшими инструкциями и всякими другими средствами. Он посылал Нарышкиной парижские наряды и драгоценности, которые сам выбирал. «Вы знаете, — писал он Савари, — что я смыслю в дамских туалетах». Неистощимая предупредительность и бесчисленные мелкие услуги постепенно смягчали царю горечь военных неудач; меч Наполеона можно было сравнить с копьем Ахиллеса, которое обладало чудесным свойством исцелять причиненные им раны. Между обоими монархами завязалась непосредственная переписка, и Наполеон пользовался ею, чтобы поддерживать на расстоянии интимные отношения, установившиеся между ними во время Тильзитского свидания; напоминал русскому
