полным господином силы, которую нужно было или направлять, или уничтожить» (Дарест). Несмотря на все эти меры предосторожности, парижская национальная гвардия прониклась либеральным духом, и в 1828 году во время смотра, производившегося ей лично Карлом X (29 апреля), кричала «Да здравствует хартия! Долой Виллеля!» После этого она была распущена, но в 1830 году снова появилась в рядах восставших.
Армия во время Июльской монархии. С Июльской монархией и алжирской войной в истории французской армии наступает новый период. Рекрутский набор, подготовка офицеров, организация кадров и формирование специальных корпусов (в особенности для Алжира) — таковы главные вопросы, на которые направлена была деятельность маршала Сульта и его преемников.
В марте 1832 года был принят новый закон о рекрутском наборе. Закон этот, являвшийся открытым возвращением к системе всеобщей воинской повинности, довел число ежегодно призываемых до 80 000 человек, а продолжительность военной службы — до семи лет. Солдатам разрешалось оставаться на сверхсрочной службе от двух до пяти лет, причем им назначалось повышенное жалованье. Таким образом, на бумаге численность армии была доведена до 560 000 человек; в мирное же время налицо состояла лишь часть людей, — остальные увольнялись в отпуск.
Двумя другими законами (апрель 1832 г. и май 1834 г.) регламентировано было производство офицеров, и, как это обещала хартия, их ранг, с соблюдением различия между чином и должностью: чин становится собственностью офицера; он может быть лишен его только в определенных случаях и не иначе как по суду; напротив, должность остается в полном распоряжении правительства.
Преобразование наличного состава коснулось главным образом специальных родов оружия. Королевская гвардия была упразднена, швейцарские полки распущены. Корпус Гогенлоэ был целиком принят во французское подданство и переименован в 21-й пехотный полк. Но с 1831 года пришлось принять на французскую службу множество иностранцев-эмигрантов (итальянцев, испанцев, немцев, поляков), изгнанных из своих отчеств. Из них были сформированы два иностранных легиона. Один из них в 1835 году был уступлен Испании, а другой отправлен в Аляшр, где и остался. В Алжире указом 1 октября 1830 года создан был первый батальон зуавов (название, заимствованное у кабильского племени зуауа). Первоначально зуавы набирались среди туземцев, французов и иностранцев, но с 1841 года туземцы уступают место французам, а сами идут на комплектование туземных стрелков (впоследствии получивших название алжирских стрелков) и спаги. Кроме того, для Алжира были организованы: африканские егеря, батальоны легкой пехоты (зефиры) — из рекрутов, подвергшихся до поступления на службу некоторым определенным наказаниям по суду, и дисциплинарные роты — из солдат, осужденных военными судами за тяжкие проступки по службе. Во Франции герцог Орлеанский сформировал в 1838 году корпус Венсеннских стрелков; вооруженных карабином, который был изобретен в 1826 году младшим лейтенантом Дельвинем, а впоследствии усовершенствован Минье. По смерти основателя корпуса (1842) Венсеянские стрелки получили название Орлеанских егерей.
Национальная гвардия во время Июльской монархии. У Луи-Филиппа не было королевской гвардии, — ее заменяла национальная гвардия, которая помогла ему взойти на престол. Он вернул национальной гвардии право выбирать унтер-офицеров и офицеров до чина лейтенанта включительно, оставив за собой право назначать капитанов и высших офицеров по списку из 10 кандидатов. Зато король обязал национальных гвардейцев иметь собственное обмундирование, что ограничило пополнение их рядов одной буржуазией, в которой новая династия нашла свою главную опору. В случае опасности часть национальной гвардии могла быть мобилизована. Сначала парижская национальная гвардия служила орудием для подавления восстаний, как, например, в 1832 и 1834 годах, но затем мало- помалу она, как и в 1828 году, прониклась стремлениями к реформе и в феврале 1848 года отказалась выступить против восставших. Ее отпадение заставило Луи-Филиппа отречься от престола. Порядок в столице охранялся, кроме того, специальным корпусом, состоявшим из 3000 человек (пехотинцев и кавалеристов) и носившим название муниципальной стражи.
Флот. Боевая сила французского флота подверглась в эпоху Реставрации таким же сокращениям, как и численность сухопутной армии. Морские батальоны, организованные Наполеоном, были сперва упразднены. В 1822 году они были восстановлены под названием линейных экипажей, а затем разделены на пять дивизий соответственно пяти морским префектурам: Шербургской, Брестской, Лорианской, Рошфор-ской и Тулонской. В состав их входили марсовые, рулевые, канониры, фузилеры, машинисты и кочегары. Никаких изменений не было произведено ни в способе их вербовки, обеспечивавший «морской записью», ни в кадрах офицеров, производство которых было регламентировано особым законом, изданным в апреле 1832 года. Эти офицеры рекрутировались среди бывших воспитанников Политехнической школы или Морской школы (основанной в 1816 году в Бресте), среди старших штурманов, сдавших особый экзамен, и среди помощников (auxiliairesj)[131], имеющих диплом капитана дальнего плавания торгового флота. Для подготовки штурманов были основаны три штурманские школы: в Бресте, Рошфоре и Тулоне (1819).
Из вспомогательных морских войск следует указать морскую артиллерию, которая была учреждена в 1822 году и для которой была основана в 1844 году специальная школа в Шербурге, дисциплинарные морские роты, созданные в 1824 году, и, наконец, морскую пехоту, учрежденную в 1831 году.
В основе гражданского и торгового законодательства по-прежнему лежали кодексы, изданные Наполеоном, Хартия 1814 года (ст. 68) вполне определенно высказывалась в смысле сохранения их в силе. Но во время Реставрации и Июльской монархии в эти кодексы внесены были некоторые частичные изменения, внушенные в одних случаях желанием отчасти восстановить дореволюционное законодательство, в других — необходимостью следовать за движением века.
Законы о дворянстве и эмигрантах. С социальной точки зрения реакция против уравнительного духа Кодекса Наполеона проявилась еще при самом императоре, который в 1808 году создал имперское дворянство. Людовик XVIII вернул старому дворянству его титулы и оставил за собой право «возводить в дворянство кого ему угодно» (Хартия, ст. 71). Король сохранил майораты и побуждал к учреждению новых, тогда как Июльская монархия, напротив, в 1835 году отменила их на будущее время. В ту пору их насчитывалось четыреста сорок.
Людовик XVIII занят был равным образом и участью эмигрантов. В августе 1814 года он отменил это своего рода звание с вытекавшим из него поражением в правах и объявил, что возвратит бывшим эмигрантам те недвижимые имущества, которые еще не были к тому времени отчуждены. 13 сентября 1814 года палате депутатов доложен был составленный в этом смысле законопроект. За конфискованные и не возвращенные имущества предполагалось вознаградить эмигрантов деньгами в размере ценности имуществ. Эта мера была справедлива и обеспечивала владельцев «национальных имуществ» от дальнейших посягательств. Хотя вопрос этот был осложнен партийными разногласиями, все же закон 3 декабря 1814 года был принят. Доход с конфискованных имуществ, вычисленный для 1790 года, был определен в 30 миллионов. Таким образом, пришлось выпустить на 30 миллионов государственной ренты, что, из расчета 3 процентов, составляло капитал приблизительно в один миллиард франков («миллиард эмигрантам»). Лишь в 1825 году министерство Виллеля потребовало от палат принятия этого кредита, обещая ликвидировать расчеты в течение пяти лет. Но на этот раз проект вызвал гораздо более решительную критику, чем в 1814 году. Прадт, Лаб'ш де Помпьер и генерал Фуа стали даже защищать положение, что конфискация имущества эмигрантов была вполне законной мерой. На это Л а Вурдоннэ и Дюплесси де Гренедан отвечали, что эмигранты, ограбленные революционными собраниями, не лишились права собственности на свои имущества и что они должны не получить вознаграждение, а быть восстановленными в своих правах. Министерство снова очутилось между двух огней. Разумное предложение внесено было Виллелем, который в конце концов добился принятия своего проекта с небольшими поправками. В действительности роздано было не 30, а 26 миллионов ренты, которые (по курсу 75 франков за 100) представляли капитал в 625 миллионов, т. е. меньше отпущенного кредита.
Законы о рабстве в колониях и об иностранцах. Рабство в колониях, восстановленное Консульством, и работорговля также занимали внимание палат в эпоху Реставрации и Июльской монархии. На Венском конгрессе Англии удалось добиться принципиальной декларации в пользу отмены работорговли. Но этот принцип еще предстояло осуществить на практике. Во время Ста дней Наполеон провозгласил немедленную отмену работорговли (29 марта 1815 г.). Эта отмена снова была
