прекращении своей зависимости от Португалии. Но, с другой стороны, он не мог забыть, что, являясь наследным принцем Португалии, он должен бережно относиться к самолюбию и притязаниям португальской нации. Прибавим, что он не хотел также ссориться со Священным союзом, который боялся конституционной пропаганды и с которым он должен был считаться по мотивам личного свойства[111]. Ввиду всех этих соображений дон-Педро находился в Бразилии в ложном положении. В сущности, ему хотелось создать автономную Бразилию, но связанную дипломатическими и династическими узами с Португалией. Он не разделял ни взглядов северных республиканцев-федералистов, которые объявляли себя в то время солидарными с лиссабонскими кортесами только для того, чтобы отказать в повиновении бразильскому правительству, ни взглядов южных монархистов, стремившихся к полному отделению от Португалии, ни взглядов живших в Бразилии португальцев, желавших прежде всего сохранить старую связь с метрополией.
Таким образом, дон-Педро казался подозрительным для всех партий, которые вскоре заставили его раскрыть свои карты гораздо больше, чем он сам того желал. Но еще с большим подозрением относились к нему лиссабонские кортесы, которые, не довольствуясь тем, что подстрекали северные провинции отказывать Педро в повиновении, издали три декрета (29 сентября — 1 октября), имевшие целью упразднить в Бразилии центральное правительство, изолировать, а затем связать с португальским правительством отдельно каждую из 14 бразильских провинций и, наконец, принудить регента возвратиться в Европу. Ввиду этих угроз бразильцы умоляли принца не оставлять их (декабрь 1821 — январь 1822 г.). Так как отец давал ему советы в том же смысле, то он и остался в Бразилии, назначил своим первым министром лидера сепаратистской партии Хозе-Бонифасио де Андрада, созвал (16 февраля) совещательное собрание, которому поручено было выработать новую конституцию для Бразилии, в принудил португальские войска отправиться обратно на родину (февраль — март).
На эти меры дон-Лсдро кортесы ответили воспрещением вывоза какого бы то пи было оружия и военных снарядов в Бразилию (апрель), отправлением новых войск в Бахию, отклонением автономистской программы бразильских депутатов, наконец, возбуждением преследования против министров дон-Педро и требованием немедленного возвращения принца в Европу под угрозой лишения его прав престолонаследия в Португалии (20 сентября). Но эти провокации только побудили сепаратистскую партию действовать смелее. 13 мая дон-Педро должен был принять титул «постоянного и конституционного защитника Бразилии», а вскоре после того объявить о созыве суверенного учредительного собрания (5 июня), обратиться к бразильской нации с призывом предпринять великое дело своего освобождения (1 августа), применив для этого, в случае надобности, силу. Наконец, дон-Педро пришлось взять девизом военный клич сепаратистов: Независимость или смерть! (Independencia оn morte!) и позволить «флуминензам» (населению Рио-де-Жанейро) провозгласить его бразильским императором (12 октября 1822 г.).
Империя и конституция 1824 года. Вскоре (4 ноября) дон-Педро принял на службу адмирала Кокрэна, оставившего чилийскую службу. Этот отважный моряк в самом непродолжительном времени овладел городами Бахия, Мараньяно и Пара, и до истечения 1823 года власть нового императора признана была на всем бразильском побережье.
3 мая 1823 года собралось наконец учредительное собрание. Андрада хотел добиться от него изгнания всех португальцев, остававшихся еще в Бразилии. Император, не желавший окончательно порывать с метрополией, уволил его и пригласил новых министров из партии примирения (июль). Тогда Андрада соединился с демократическими членами собрания, которые хотели навязать дон-Педро почти республиканскую конституцию. Дон-Педро, чтобы выйти из затруднительного положения, не остановился перед государственным переворотом. 12 ноября 1823 года учредительное собрание было распущено. Правда, опасаясь восстановить против себя всю страну, дон-Педро вскоре после этого, в марте 1824 года, обнародовал конституцию, основанную на принципах 1789 года и проникнутую довольно либеральным духом. Но, помимо того, что это была «октроированная» (дарованная монархом) хартия, которая в качестве таковой должна была в меньшей мере внушать страх Священному союзу, она в данный момент оставалась только на бумаге: дон-Педро ввел ее в действие лишь много времени спустя, а пока сохранил диктаторскую власть.
Северные провинции протестовали и образовали Экваториальную федерацию. Но это правительство не могло устоять против энергичного наступления Кокрэна и в конце августа 1824 года прекратило свое существование. Власть дон-Педро вторично была признана всей Бразилией.
Португалия признает независимость Бразилии. Священному союзу очень хотелось прибегнуть хотя бы к дипломатическому вмешательству в пользу Португалии, но Каннинг решительно воспротивился всем попыткам общеевропейского решения бразильского вопроса. Кроме того, северные абсолютистские дворы (Россия, Австрия, Пруссия) и французское правительство меньше были испуганы бразильской революцией, чем восстанием испанских колоний, по той причине, что в Рио-де-Жанейро монархический по крайней мере принцип не потерпел, повидимому, ущерба. Поэтому лиссабонский кабинет обращался к помощи этих государств без всякого успеха. Английское правительство, также весьма довольное установлением в Бразилии монархической формы правления, в конце концов заставило Португалию согласиться на свое посредничество. Благодаря ему 29 августа 1825 года заключен был договор, по которому король Иоанн VI, уступая все свои права на Бразилию своему старшему сыну, признал полную независимость этой страны. Вскоре после того старый король умер (10 марта 1826 г.), и бразильский император, со своей стороны, отказался от португальской короны в пользу своей дочери Марии, Бразилия же предназначалась в наследство сыну его Педро (2 мая 1826 г.). Таким образом, разделение обоих государств объявлено было окончательным.
Французские колонии в Америке. Республика Гаити и договор 1825 года. По Парижскому трактату (30 мая 1814 г.) Франции возвращена была лишь малая часть прежних ее владений в Америке. Англия вернула ей Мартинику, Гваделупу с прилегающими к ней островками[112], наконец, островки Сен-Пьер и Микелон (в ньюфаундлендских водах), а Португалия обещала ей возвратить захваченные во Французской Гвиане территории [113]. Населенная и богатая колония Сан-Доминго, которая одна стоила больше всех остальных, была окончательно потеряна для Франции.
Правда, трактат признавал все права Франции, равно как и права Испании[114], на этот большой остров. Но фактически французская часть Сан-Доминго пользовалась полнейшей независимостью с конца 1803 года. Там образовались два государства: одно — на севере под властью негра Дессалина, преемник которого Кристоф принял титул короля (под именем Генриха I); второе — на юго-западе, под властью мулата Петиона, который называл его республикой, но который в действительности правил по своему произволу, а в 1814 году заставил избрать себя пожизненным президентом. Оба эти государства, долго враждовавшие между собой, слились в одно по смерти Петиона (1818) и после самоубийства Кристофа, под диктаторским управлением Буайе (1820); а через два года испанская часть острова добровольно отдалась во власть правительства Гаити (1822).
Станет ли Франция добиваться признания своих прав силой оружия? Одно время, в 1814 году, можно было этого ожидать, когда бывшие французские колонисты добились от тюильрийского двора решения послать на Сан-Доминго экспедиционный корпус. Но возвращение Наполеона положило конец военным приготовлениям, начавшимся во французских портах. После Ста дней Франция начала переговоры, на этот раз требуя только известных торговых преимуществ, а также вознаграждения для потерявших свою собственность французских колонистов. Наконец соглашение сделалось возможным (1823).
Размер вознаграждения установлен был в 150 миллионов; кроме того, было постановлено, что корабельные сборы в портах Гаити для французских судов будут понижены наполовину. На этих условиях Франция официально признала независимость республики (17 апреля 1825 г.). После этого признание со стороны Испании, которая решительно была не в силах добиться осуществления своих прав, уже не представляло особой важности.
1. Испанская Америка. Причины, задержавшие развитие новых республик. Поразительно быстрый рост Соединенных Штатов за такое короткое время давал основание предполагать, что бывшим испанским колониям Южной Америки, добившимся независимости, предстоит такая же, а быть может и более стремительная и более блестящая судьба. Новые республики занимали более обширную
