пехотинцев при 11 орудиях. Цвет их войска составляла конная гвардия султана в 6000 человек, набранная из негров и мулатов. Бюжо мог противопоставить им лишь 8400 пехотинцев, 1800 всадников и 16 орудий. Однако многочисленность марокканской конницы не пугала его, потому что, как он сказал Ламорисьеру, «свыше известной нормы, примерно, 4000—5000, число конницы не имеет значения». Вечером 12 августа он принял участие в пирушке, устроенной офицерами, и, поддавшись общему веселью, изложил им свой план: «Послезавтра, друзья мои, будет у нас жаркий день. С нашей маленькой армией я хочу атаковать неисчислимую конницу марокканского султана. Я хотел бы, чтобы их было еще вдвое, втрое больше, потому что чем они многочисленнее, тем больше будет их замешательство. У меня есть войско, а у него — только нестройная толпа». Затем он объяснил офицерам, почему он построил свое войско в форме «свиной головы», т. е. треугольника или, вернее, ромба: в таком виде оно могло врезаться в массу марокканской конницы и достигнуть главной точки сопротивления— того места, где находится сын султана, Мулай- Мухаммед. 14 авгуота 1844 года, на рассвете, французское войско двинулось вперед; в семь часов оно врезалось в движущиеся волны марокканской конницы, «подобно льву, окруженному 100 000 шакалов». Французские батальоны не сочли даже нужным перестраиваться в каре для отражения беспорядочных атак этой несметной конницы и только истребляли ее ружейными залпами. Когда острие ромба достигло лагеря наследного принца, маршал двинул в дело своих стрелков и спаги, которые и завладели всей артиллерией, шатром наследника, его знаменами и его легкой палаткой[138]. К полудню битва была выиграна, и марокканская армия рассеяна, причем потери французов ограничились двадцатью семью убитыми и сотней раненых.
На следующий день после этой победы, доставившей маршалу Бюжо титул герцога Исли, эскадра принца Жуанвиля подвергла бомбардировке Могадор, разрушила его укрепления и высадила на остров гарнизон в пятьсот человек. Англия употребила все усилия, чтобы помешать этой войне, стараясь запугать то французский кабинет, то марокканский двор[139]. Франция отнюдь не была намерена удержать за собою свои завоевания и по просьбе униженного и терроризованного Марокко охотно вступила с ним в переговоры. 10 сентября Нионом был заключен Танжерский договор на условиях, выраженных во французском ультиматуме, с одной поправкой: условлено было, что французы будут преследовать Абд-эль-Кадера с оружием в руках на алжирской территории, марокканцы — на своей до тех пор, пока он не будет изгнан или пойман; если его поймают французы, они обязуются поступить с ним великодушно и вежливо, если марокканцы — они должны интернировать его в одном из своих прибрежных городов до выработки обоими правительствами совместного плана мероприятий, которые могли бы помешать эмиру снова нарушить мир в Африке. В силу пункта б граница между обоими государствами должна была оставаться той же, как в эпоху турецкого владычества в Алжире; 18 марта 1845 года этот пункт был дополнен особым договором о размежевании. Франция сделала ошибку, не потребовав себе по крайней мере линию Мулуйи и оставив Марокко на севере устье этой реки, а в Сахаре — Фигиг и прочие оазисы Туата. Но в ту пору французы думали, что у них уже и без того слишком много земель в Африке.
Последние войны с Абд-эль-Кадером (1845–1847). Абд-эль-Кадер смотрел на сражение при Исли с вершины соседнего холма, так как марокканский наследник не позволил ему принять участие в битве. По заключении Танжерского договора султан приказал эмиру распустить свои войска и поселиться в Фене; тот отказался, перешел обратно Мулуйю и, разослав эмиссаров как в марокканские горы (так называемый Риф), так и в горы западного Алжира, сумел вызвать обширное восстание.
В Даре и Уаренсеиисе фанатики взялись за оружие по призыву Ву-Мацы — «человека с козой». Полковник Пелисье обшарил горы, задушил дымом 500 кабилов в одном из гротов Дары (близ Некмарии)
Затем Абд-эль-Кадер вторгся в страну племен бени-амер и трара, 13 сентября истребил вблизи марабу Сиди-Брагима отряд в 350 пеших стрелков (10-го батальона), потом близ Аин-Темушента принудил к сдаче 200 несчастных солдат, большей частью только что выпущенных из госпиталя, взял форты Себду и Сайда и всюду убивал попадавшихся в одиночку солдат и туземцев, преданных французам. Бен-Салем возмутил кабилов в Себау и Иссере. Бюжо сделал попытку поймать Абд-эль-Кадера в сеть своих летучих колонн, но эмиру удалось спастись (декабрь).
В начале следующего года маршал двинул в поход до восемнадцати летучих колони под командой самых отважных своих офицеров; тут были даже «верблюжьи» колонны. Они принялись травить эмира, гоня его от Маскары к Себау и из Великой Кабилии в Джебель-Амур. Дважды он был настигнут врасплох, но успел бежать в Джебель-Амур. Отсюда он послал своей деще (штаб, смала), стоявшей тогда лагерем в Марокко, приказ перебить французских пленных, пощаженных в сражении при Сиди-Брагиме или взятых в плен при Аин-Темушенте. Это приказание было исполнено: 280 французов было зарезано; только 11 было пощажено. Затем эмир» через Фигиг вернулся в Марокко (июль), после чего племена Сахары и кабилы из окрестностей Бужии изъявили французам покорность. Французы основали два военных поста — Омальи Немур[140].
В феврале 1847 года принес покорность Бен-Салем, халиф (наместник) эмира в Великой Кабилии, в апреле — Бу-Маца, что водворило некоторое спокойствие на Западе. Но в Кабилии племена уэд-сагелей, особенно племя бени-аббес, не складывали оружия. В мае Бюжо повел против них колонну в 7000 штыков; он понимал, что Великую Кабилию Нельзя умиротворить иначе, как покорив каждое племя в отдельности и отобрав у этих гордых горцев их длинные ружья. Вместе с тем он хотел получить разрешение пуститься в погоню за Абд-эль-Кадером и в пределах Марокко. Бюжо отправился в Париж, надеясь склонить к своим замыслам министерство, но это ему не удалось. С другой стороны, его обидела неудача его проекта военной колонизации. В результате он попросил назначить себе преемника по должности генерал-губернатора[141]. Выбор пал на герцога Омальского, четвертого сына короля[142].
Генерал-губернаторство герцога Омальского. Изъявление покорности Абд-эль-Кадером (1847). Султану Мулай-Абд-эль-рахману надоела агитация, которую повсеместно вел Абд-эль- Кадер. И как султан и как шериф, он видел в эмире опасного соперника — политического и военного. И вот, вверив начальство над 1100 всадниками каиду Рифа, Эль-Ахмару, и поставив во главе другого отряда из 2000 всадников, 500 пехотинцев и 4 орудий своего двоюродного брата Мулай-Хассана, он приказал им прогнать или схватить Абд-эль-Кадера. Преследуемый марокканцами и загнанный ими к Мулуйе, Абд-эль- Кадер написал три письма — герцогу Омальскому и генералам Ламорисьеру и Кавеньяку. Опасаясь, не скрывается ли в этой уловке новая хитрость, герцог Омальский приказал Ламорисьеру охранять все проходы, через которые мог бы бежать эмир. Такие же меры приняли и марокканцы. Еще до этого султан подверг эмира своего рода религиозному отлучению, лишив его титулов сиди и хаджи. Марокканскому войску числом в 40 000 человек эмир мог противопоставить лишь 2000–3000 воинов, составлявших конвой вдвое большего количества женщин, детей и невооруженных. 21 декабря, прижатый к морю, он был принужден перейти на правый берет Мулуйи, причем пожертвовал остатками своей конницы и половиной своих аскеров; его бурнус был изрешечен пулями, и под ним пали три коня. Ему не оставалось ничего другого, как либо передаться французам, либо попробовать выбраться и бежать в пустыню.
Ночью он сделал неудачную попытку пробиться через охраняемое французами ущелье Кербус. Скрепя сердце он должен был просить амана[143]. Он написал, что готов сдаться французам, если они обещают отвезти его в Александрию или Сен-Жан д'Акр, но не в другое место. Ламорисьер счел себя в праве обещать ему это. Абд-эль-Кадер сдался герцогу Омальскому и был перевезен со своей семьей в форт Ламальг в Тулоне[144].
27 февраля 1848 года герцог Омальский узнал о падении своей династии; вскоре затем он прочитал в Monumepe (Le Moniteur), что он, как и Есе его родственники, изгоняются из пределов Франции и что на его место генерал-губернатором Алжира назначен Кавеньяк. 3 марта герцог вместе с припцем Жуанвилем покинул Алжир. Однако нельзя не признать, что Июльская монархия осуществила дело, едва намеченное Реставрацией. Она доставила Франции владычество над Алжиром от Марокко до Туниса, от Средиземного моря до южных оазисов, за исключением горных цепей Кабилии и Ореса; она создала «африканскую армию», содействовала устройству первых поселений и заложила основы административной организации завоеванной области.
Организация управления в Алжире. Колонизация. Первым шагом к устройству
