Великой Хорватии и «триализме». Пештское правительство сначала выступило очень энергично против этих вожделений, не составлявших тайны, и против притязаний, заявленных хорватами по поводу возобновления венгро-хорватского соглашения; бан Мазуранич, умеренный националист, был заменен графом Пеячевичем, магнатом, придерживавшимся чисто венгерских воззрений. После долгих переговоров соглашение было заключено. Хорватия отказалась от своих требований, выговорив себе за это включение в состав ее территории бывших пограничных хорватских областей, что увеличило ее народонаселение на 700 000 человек. В 1883 году из-за истории с государственным гербом в Загребе снова разгорелись страсти: какой-то не в меру ретивый чиновник вздумал заменить вывески с хорватскими надписями на государственных учреждениях в Загребе вывесками на двух языках — венгерском и хорватском; это вызвало мятеж, народ посрывал новые гербы, и даже правительственное большинство сейма протестовало. Ван Пеячевич, хотя и ярый мадьярский националист, предпочел выйти в отставку, чем опять водворить на место новые гербы. Среди крестьян вспыхнул ряд восстаний, и пришлось на несколько месяцев приостановить действие конституции. Хорваты одержали верх: двуязычные надписи исчезли, а на новых гербах уже не было никаких надписей. В результате этих инцидентов выборы 1884 года значительно усилили меньшинство сейма, враждебное какому бы то ни было соглашению с Венгрией. Сессия 1884 года ознаменовалась бурными сценами: на заседаниях дело доходило до рукопашных схваток, сам бан однажды был побит. Это повлекло за собой ряд политических процессов; Загреб был объявлен на осадном положении; во всей Хорватии временно был отменен суд присяжных. Король (т. е. император Франц-Иосиф) открыто стал на сторону венгерского министерства. В 1889 году было заключено новое финансовое соглашение; но отношения между обоими союзными королевствами оставались крайне натянутыми, и хорватский вопрос продолжал быть больным вопросом для Венгрии.
Один инцидент, не имевший ничего общего с политикой, повлек за собой целый ряд политических реформ. На знаменитом тисса-эсларовском процессе (1885), привлекшем к себе внимание всей Европы, обнаружилась наряду с подкупностью венгерского правосудия огромная сила антисемитских предрассудков в Венгрии. Старая земельная аристократия с каждым днем утрачивала свое влияние, престиж и богатство; в своем разорении она обвиняла евреев, составлявших в Венгрии торгово-промышленный класс. Но мадьярский народ слишком малочислен и слишком обособлен от других народов, чтобы он мог отказаться от какой-либо помощи, предложенной искренне и чистосердечно; а евреи с 1848 года принадлежали к числу наиболее убежденных неомадьяр. Надо было примирить с ними народ, а для этого постепенно довести их до полного уравнения в правах с гражданами других исповеданий. Тисса внес законопроект о разрешении браков между евреями и христианами. Этот проект был принят палатой депутатов, но провалился в палате магнатов, где против него выступила коалиция клерикальных реакционеров и разоренных аристократов. Необходимость реформы верхней палаты после этого стала очевидной. Все магнаты, платившие менее 3000 флоринов поземельного налога, потеряли право заседать в верхней палате; им было предоставлено раз навсегда избрать из своей среды пятьдесят человек, которые отныне являлись их представителями, а корона получила право назначать пожизненных членов верхней палаты, числом до пятидесяти. Благодаря этому верхняя палата выиграла в смысле престижа и качества; зато и срок депутатских полномочий был продлен с трех до пяти лет.
Тисса, раньше так горячо обличавший слабость деакистов по отношению к Австрии, теперь, очутившись у кормила власти, в свою очередь стал подвергаться нападкам со стороны людей более радикальных, нежели — он сам. Они упрекали его в том», что он жертвует нравами и престижем Венгрии. Между тем в единственном серьезном столкновении, которое возникло при нем, — в деле генерала Янского, приказавшего украсить могилы австрийцев, защищавших Буду против Гёргея, — венгерский министр одержал верх над военными влияниями, столь могущественными в Вене: австрийское правительство не посмело бы даже возбудить подобный вопрос. Но Тисса сам некогда показал пример шумных и несправедливых нападок. Своими все более надменными замашками он иногда оскорблял даже свою собственную партию; его система, служившая вначале определенному идеалу, выродилась в коалицию личных интересов; будучи сам человеком безупречно честным, он, однако, в видах сохранения большинства смотрел сквозь пальцы на парламентские подкупы и даже поощрял их. Народу он надоел, а двор не мог больше полагаться на его престиж. В 1889 году голосование военного закона послужило поводом к бурным сценам. В 1890 году они повторились в связи с вопросом о том, является ли Кошут венгерским гражданином[93]. Тиссу травили со всех сторон, в кабинете он был изолирован. В марте 1890 года он подал в отставку.
Законодательство по делам вероисповеданий. Граф Салари восстановил кабинет, почти не произведя изменений в личном его составе. Перед ним тотчас встал вопрос о политико-церковном законодательстве. До сих пор новая Венгрия была избавлена от религиозных распрей. Духовенство пользовалось уважением за то, что в годы унижения родины проявило патриотизм; многочисленные и влиятельные протестанты жили в добром согласии с католиками. Эта мирная жизнь была нарушена около 1890 года раздорами, возникшими из-за вопроса о смешанных браках между лицами различных вероисповеданий. По закону 1868 года дети от таких браков должны были следовать: мальчики — вере отца, девочки — вере матери. Но католические священники с течением времени стали крестить всех этих детей и записывать их католиками в метрические списки, ведение которых было возложено на духовенство. Тщетно министр исповеданий напоминал католическому духовенству о требованиях закона: из Рима оно получало противоположные инструкции. Правительству пришлось вмешаться в это дело — как для сохранения своего престижа, так и для обеспечения правильного ведения метрических книг. Граф Салари предложил передать ведение этих книг гражданской власти, объявить свободу совести и официально признать равноправие еврейской религии; но его собственная партия выставила требования, гораздо более обширные и равносильные коренной реформе. Венцом реформы должно было быть узаконение гражданского брака, давно уже требуемое венграми и отвергаемое королем, опасавшимся, что под влиянием этой уступки в Австрии будут предъявлены такие же требования. Страх перед королем и опасение оскорбить религиозные чувства побудили Салари уйти в отставку. Министр финансов Векерле, став президентом совета, добился принципиального согласия короля на узаконение гражданского брака под условием выработки соглашения о некоторых подробностях. Палата депутатов приняла все пять правительственных законопроектов, но магнаты отвергли законопроект о гражданском браке. Это вызвало ряд бурных демонстраций; двор публично обвиняли в том, что он поощряет это сопротивление. Многие высшие сановники голосовали против законопроекта; некоторые из них, никогда не являвшиеся в Пешт, нарочно прибыли для этого из Вены. Министры снова внесли проект в палату депутатов, этим самым призывая представителей народа оказать противодействие аристократам, которые законодательствовали по праву рождения. Палата снова приняла законопроект огромным большинством. Но король отказал министерству в том оружии против магнатов, о котором министерство ходатайствовало: в назначении ряда новых членов верхней палаты. Реакционные магнаты пустили в ход все свое влияние при дворе; королю указывали на опасность конфликта между палатами, на диктаторские замашки и чрезвычайную популярность министерства, подрывающие монархический принцип; были использованы и публичные манифестации, состоявшиеся в марте 1894 года по случаю смерти Кошута, воспринятой мадьярами как общенациональное горе. Кабинет подал в отставку. Но граф Куэн-Хедервари, хорватский бан и доверенное лицо императора, призванный образовать министерство, потерпел неудачу из-за сопротивления либеральной партии. Министерство Векерле снова вступило в управление, пожертвовав министром исповеданий, но сохранив против воли короля министра юстиции Силаги. Новый кабинет был уполномочен заявить палатам, что монарх считает необходимым завершить новое законодательство. В результате верхняя палата незначительным большинством приняла закон о гражданском браке; 21 декабря министерство подало в отставку, которая и была принята 23-го. Против новых законов в короле возмущались совесть католика и самолюбие монарха; однако общественное мнение заставило его принять их. Он вынужден был до конца покориться политике своих министров, но он их возненавидел. Председатель кабинета, вышедшего в отставку, заявил большинству, что кабинет уходит по той причине, что утратил доверие короля; большинство устроило овацию бывшим министрам, но в то же время благоразумно удовольствовалось победой по существу и остерегалось чрезмерной резкостью поколебать свое положение. Восстановление необходимой. гармонии между обоими органами законодательной власти, но без каких бы то ни было политических жертв — таков был общий лозунг, и палата выбрала председателем наиболее ненавистного королю министра, Силаги. Граф Куэн-Хедервари, которому снова предложено было образовать
