обнаружил большую ловкость и быстроту в организации обороны. Отправив флот для охраны пролива, он из своего местожительства, Кордо вы, беспрестанно тревожил неприятеля. Африканская армия, оттесненная в область Алгезираса, вследствие малого подвоза съестных припасов страдала от голода. Абу-Юсуф с радостью принял двухлетнее перемирие.
Смерть Фернандо де ла Серды повлекла за собой чрезвычайно серьезные внутренние осложнения. Инфант оставил сыновей, которые должны были унаследовать его права на престол в силу права представительства, но Санчо заявил притязание на наследие своего брата по праву прямого преемства. Он привлек на свою сторону большинство ricos hombres и начал именоваться в своих письмах старшим сыном, преемником и наследником этих королевств.
Альфонс имел веские основания осудить честолюбие Санчо, потому что он в «Законе семи частей» формально высказался в пользу права представительства. Но он всю жизнь был игрушкой событий и людей. Популярность Санчо заставила его изменить свое решение: он созвал кортесы в Сеговии и велел провозгласить дона Санчо своим преемником; право прямого преемства одержало верх. Всегда во всем доходя до крайности, он не поколебался принести кровавую жертву этому новому принципу. Его супруга, королева Виоланта, бежала со своими внуками ко двору арагонского короля; ее бегству способствовал один из братьев короля, дон Фадрико. Альфонс велел задушить его без суда и следствия.
Только путем побед над неверными можно было поддержать эту насильственную политику. Между тем кастильское оружие терпело поражение за поражением; осада Алгезираса, предпринятая с наилучшими шансами на успех, окончилась катастрофой; так же неудачны были и две экспедиции против Гренады. Под впечатлением этих непрерывных поражений собрались в Севилье кортесы (1281), созванные королем для испрошения субсидий. Так как представители нации воспротивились установлению нового налога, то он предложил им выпустить фальшивую монету. Проект был принят, но лишь увеличил раздражение народа. Недовольные нашли себе вождя в лице наследного принца. Французский король Филипп Смелый вступился за права своих племянников, сыновей ла Серды. Желая избежать столкновения, Альфонс предложил отдать старшему из своих внуков королевство Хаэн под верховной властью Кастилии, Эта сделка была представлена на утверждение кортесов. Санчо восстал против какой бы то ни было уступки. Король в гневе пригрозил лишить его наследства. «Придет время, — ответил инфант, когда вы раскаетесь в этих словах». Под предлогом приготовлений к походу против мавров, он отправился в Кордову и заключил с эмиром Гренады наступательный и оборонительный союз. Ricos hombres стали стекаться под его знаме на, города высказались за него. Ободренный этими выраже ниями сочувствия, он осмелился созвать в Вальядолвде (1282) представителей нации. Здесь инфант дон Мануэль от имени дворянства провозгласил низложение Альфонса и воцарение его сына. Санчо удовольствовался званием регента, которое, впрочем, облекало его всеми королевскими прерогативами. В ответ на этот вызов Альфонс заявил в Севилье перед лицом всего народа, что лишает наследства своего сына, и призвал на него проклятие неба. Папа Мартин IV провозгласил анафему над мятежным сыном и его приверженцами. Санчо пренебрег интердиктом и отлучением и объявил папских по слов, привезших буллу, подлежащими смертной казни. Необычайное зрелище представляла католическая Испания во второй половине этого века: здесь были три короля, осужденных Римом, непокорных его власти и счастливых в своем сопротивлении.
В этом критическом положении у короля Кастилии не оставалось другого выхода, как броситься в объятия марокканского эмира. Мусульманский государь великодушно принял просьбу поруганного отца и отправился в Испанию, что бы помочь ему. Но этот союз оказался бесплодным; взаимное недоверие христиан и неверных не позволяло им действовать единодушно. Абу-Юсуф вернулся домой. Жалость больше помогла Альфонсу, чем мусульманское оружие. Сам дон Санчо не решился дать битву королевским войскам и поклялся своим друзьям, что всегда будет держаться на расстоянии пяти миль от того места, где будет находиться его отец. Инфанты, которые в начале восстания последовали за своим братом, теперь покинули его и явились к королю с изъявлением покорности. Но король уже не был в состоянии воспользоваться поворотом судьбы; ослабленный душевными страданиями еще более, чем старостью, он умер в Севилье в апреле 1284 г. и был погребен рядом с Фердинандом Святым. Неизвестно, простил ли он своего мятежного сына, но несомненно, что он лишил его наследства. Согласно с «Законом семи частей» он назначил наследниками сыновей ла Серды; на случай их смерти он, обойдя собственных детей, вручал корону французскому королю, потомку Альфонса VIII. Своим раскаявшимся сыновьям, дону Жуану и дону Хайме, он завещал королевства Мурсию и Бадахоз под суверенитетом Кастилии. Он не заслуживал того, чтобы ему после смерти повиновались более, чем при жизни.
И вот начинается период внутренних смут, столкновений между знатью, городами и королевской властью. Крестоносное движение почти замирает на два века. Падение мусульманского владычества в Гренаде отсрочено; Испания, уверенная в окончательной победе, обращает на саму себя ту энергию, страшную силу которой испытали на себе враги ее расы и религии.
Глава 11
Скандинавские государства с древнейших времен до XIII в.
История скандинавских стран до середины XIII в. может быть разделена на три больших периода. Первый — до V в. н. э., мы знаем его лишь по нескольким фразам древних географов и открытиям археологов. Второй — до X в., когда скандинавы взаимодействуют с народами культурной Европы, но если франкские, англосаксонские и византийские летописцы до мелочей описывают их походы, то состояние самого Севера остается нам почти неизвестным; самыми надежными сведениями мы обязаны только археологии. Наконец, третий период — от X до XIII в., когда христианство покоряет Данию, Норвегию и Швецию, которые делаются монархическими государствами; скандинавские страны становятся частью европейской истории.
Известия древних летописцев о Севере лишены полноты и ясности: древние люди знали южное побережье Балтийского моря благодаря своей торговле янтарем, северные же берега его не представляли для них интереса. Они долго считали их затерянными среди льдов Гиперборейского моря.
Марсельский грек Питеас знал, по-видимому, не только янтарный берег, но и южную часть Скандинавского полуострова; однако его сочинения дошли до нас лишь в виде неясного эксцерпта, а после него мы уже не находим у древних географов никаких известий до той поры, когда римляне поселились у устьев Рейна, в нескольких днях морского пути от скандинавских берегов. Однако их известия мало прибавляют к тому, что мы знаем от Питеаса. Помпоний Мела называет остров Codanonia; это, вероятно, искаженная форма слова «Scandinavia». Остров, говорит он, велик и плодороден, и населен германцами. Плиний старший, описывая острова Германского моря, лежащие напротив Англии, называет в их числе Скандию и Неригос, от куда переезжали в Туле. Туле — это, может быть, Исландия, а Неригос — Норвегия. Наконец, Тацит прибавляет к этим назва ниям еще Suiones, — будущее слово «шведы», а Птолемей — Gutdi (готы?). Сочинения Прокопия и Иорнанда относятся уже к тому периоду, когда обитатели Севера находились в прямых сношениях с цивилизованными народами.
Археологические памятники. Северные страны, особенно области, окружающие внутреннее датско-шведское море, чрезвычайно богаты доисторическими памятниками. Многие из них, как например Kjokkenmodinger — груды кухонных остатков (раковинные кучи от моллюсков), находимые на датских берегах, относятся к незапамятной древности. Со времени их образования до заселения Севера германцами прошли, вероятно, десятки веков. Эту продолжительную эпоху археологи разделили следующим образом: палеолитический период (конец палеолита — примерно
