Карл собрал войско из провансальцев, брабантцев и итальянских Гвельфов. Не смотря на храбрость своих швабов, ломбардских и тосканс ких Гибеллинов и сарацин, Манфред был разбит и убит на равнине Гранделла близ Беневента (26 февраля 1266 г.). Сын Конрада IV пятнадцатилетний Конрадин, которого итальянцы называли Коррадино, решил отомстить за дядю. В со провождении своего друга Фридриха Австрийского он от правился в Италию. В Лизе ему был оказан великолепный прием; в Риме сенатор Энрико Кастильский приветствовал его, как императора. Но 23 августа 1268 г. он был разбит французскими рыцарями при Талъякоццо. Во время своего бегства через Римскую область он был захвачен одним из Франджипани, изменившим делу Гибеллинов. Выданный Карлу Анжуйскому, Конрадин был обезглавлен вместе с Фридрихом Австрийским. В Италии его оплакивали гораздо больше, чем в Германии. Благодаря геройской смерти Манфреда и молодого Конрадина дом Гогенштауфенов по крайней мере, пал со славой.
Каково было положение империи, папства и городов по окончании этой долгой борьбы между наследниками цезарей и наследниками св. Петра, между королевской властью и городами, между Германией и Италией.
Упадок императорской власти. Империя умерла. Мечта о всемирном господстве, опьянявшая самые крепкие головы — Оттона Великого, Фридриха I, — еще продолжает жить в больном воображении немногих людей, но уже ни кому не придет на ум жертвовать ради нее собой.
После смерти антиимператора Вильгельма Голландского (1256) две партии продали императорскую корону, одна — графу Ричарду Корнуэльскому, брату английского короля, другая — королю Кастилии Альфонсу Мудрому; последний никогда и не приезжал в Германию, а Ричард лишь на минуту показался в ней. Когда кончается великое междуцарствие, политическая система средних веков оказывается преображенной. Если императоры для успокоения своей совести и заявляют еще притязания на всемирное владыче ство, то на практике они остерегаются истощать свои силы на их осуществление. Они боятся Италии, где потеряли свое могущество столь многие из их предшественников, где столько немецких армий погибло от меча и лихорадки. Они избегают вмешиваться в ожесточенную борьбу гибеллинских и гвельфских партий. «Рим — логовище льва, — сказал Рудольф Габсбургский, — все следы указывают на то, что в него входят, но я не вижу следов, которые показывали бы, что из него и выходят». Редко кто решится перейти Альпы.
Ослабление папской власти. Папство; формально одержавшее верх, оказывается, однако, значительно ослабленным; уже близится время его испытаний и упадка. Папские выборы встречают большие затруднения: малочисленные и честолюбивые избиратели, подчиняющиеся иноземным влияниям, часто не могут прийти к соглашению. Во второй половине XIII столетия папский престол остается вакантным в течение целых месяцев, иногда — годов; христианское общество привыкает обходиться без папы, как оно обходится без императора. Даже в своей столице — в Риме — папы встреча ют постоянную оппозицию со стороны своевольной римской коммуны; беспрестанно приходится им бежать из него, ски таться из города в город. В 1253 г., когда Иннокентий IV, про ведя шесть лет в Лионе, все еще не решался вернуться в Рим, глава общины сенатор Бранкалеоне ди Андало, союзник Ман фреда, от имени римского народа потребовал, чтобы он вернулся; папа «дрожа» возвратился в Рим, но вскоре опять покинул его и поселился в Ананьи. Немного лет спустя Рим является средоточием союза, направленного против папы и Карла Анжуйского и дружественного Конрадину; мы видели, что последний встретил там блестящий прием. Затем в Риме властвует Карл Анжуйский, имевший титул сенатора. Таким образом, папы, лишившись своей столицы, становятся чужды ей. Александр IV (1254–1261) ни разу не показывается в ней. Климент IV (1265–1268) делает своей резиденци ей Перуджу. Тот же муниципальный дух развивается и во многих других городах области, св. Петра: они или враждебны папе, или заключают с ним договоры, как держава с державой. В конце концов папство, лишившись всех своих владений, должно терпеть всю горечь изгнания, все унижения «вавилонского плева».
Оно сильно поколебало свой нравственный авторитет в христианском обществе: та непримиримая ненависть, которую обнаружили папы в своей борьбе против империи, беспокоит и оскорбляет даже благочестивых людей; политические притязания папства тревожат государей и магнатов; его жадность в отношении доходов раздражает народ. Один из летописцев» который часто является в ыразителем этих враждебных чувств, Матвей Парижский, рассказывает, что после смерти Иннокентия IV его преемник Александр IV видел во сне творящего суд Христа и близ него — женщину, олицетворявшую церковь, а перед ним — умерший папа, простершись ниц, умолял о прощении за свои грехи. Обвиненный в том, что разорил церковь, он был осужден Христом, который сказал ему: «Ступай получить возмездие за твои дела». В Англии общественное мнение высказывается против Генриха III, который не cмеет дать отпор римской курии: на самом Лионском соборе англичане протестуют против алчности легатов, Во Франции Людовик Святой вну шает Иннокентию IV правила христианской любви; с другой стороны, герцоги, графы и бароны составляют лиги для борьбы с жадностьюкурии, — лиги, манифесты которых дош ли до нас.
Притом, вера средних веков в принцип единства как в необходимое условие управления христианским обществом начинает исчезать. В предшествующие века на первом плане истории действуют только две силы: папство и империя; остальные христианские государства стоят как бы в тени, предоставлены самим себе; многие из них совер шают медленную работу своего внутреннего созидания и накапливают силы, в то время как папство и империя изнуряют себя— наоборот, в конце XII и в XIII в. французский и английский короли являются в блеске могущества, и те го сударства, которые выработали свою самобытность, восста ют против всякого верховенства, отвергают все притязания на всемирное владычество, кем бы они не предъявлялись. С того дня, как начинается упадок империи, они еще с большей подозрительностью смотрят на папство. Они готовятся вступить в борьбу с ним: Филипп Красивый отомстит Бонифацию VII за поражение Фридриха II.
Наконец, внутри самой церкви иго римской курий вы зывает с каждым днем все большее недовольство. Ей ставят в укор ее беспрестанное вмешательство, ее честолюбие и алчность. Даже те люди, которые были самыми пылкими ее воинами в борьбе против императора, нищенствующие монахи францисканского ордена — становятся ее врагами, обвиняют ее в том, что она губит церковь, и требуют ре формы последней.
Анархия в Германии. Последствия борьбы тяжело отозвались на народах, вовлеченных в нее обеими соперничавшими силами. Мы видели, как Германия из государства мало-помалу превращается в федерацию независимых княжеств. В XIV в. некоторым значением пользуются еще толь ко те из немецких государей, которые располагают более или менее крупными наследственными землями. Дух независимости проникает всюду. Древние королевства Арль, Бургундия, Лотарингия отпадают от империи; авторитет императорской власти, который всегда был слаб в этих областях, теперь все более вытесняется влиянием французского короля. В Германии высшие сеньоры, domini terrae,пользуются полной независимостью и наиболее крупные из них образуют избирательную коллегию, которая все более суживается; большие города превращаются в настоящие республики. В последние годы царствования Фридриха II, оставаясь в общем верны последнему, они, однако, не были склонны идти за ним до конца: в 1250 г. граждане Брейзаха заявляют, что «в том случае, если светлейпий император Фридрих будет унижен до такой степени, что города, с ко торыми они заключили союз, решатся покинуть его и из брать другого государя вместо него и его сына Конрада», то они, жители Брейзаха, не признают своим господином ни кого другого, кроме базельского епископа. Города заключа ют союзы между собой: в 1255 г. великая Рейнская лига, возникшая при Фридрихе II, насчитывала 70 членов— городов и князей. Итак, Германия лишена всякого единства; выражение «les Allemagnes», употребляемое иногда французскими летописцами для обозначения этой страны, верно характеризует ее положение.
Анархия в Италии. В Италии дробление еще глубже и значительнее. В городах, раздираемых партийной борьбой, продолжает жить партия, тоскующая по императору и громко призывающая его как миротворца по преимуществу, как представителя единства и порядка. В
