имеющее власть на небе и над душами, должно господствовать над королевской властью, повелевающей лишь на земле и только телами. Короли заимствуют свою власть от главы церкви, как луна — свой свет от солнца; их королевства суть лены, пожалованные им Богом. Оба меча, которыми управляется мир, служат церкви: один из них держит в своих руках сама церковь, другим владеют государи, пока это приказывает или терпит папа. Однако если папа может отнять у князей светский меч, которым они владеют, то он не может уничтожить этот меч, представляющий собой божественное установление. Напротив, он желает, чтобы между папством и империей, как между душой и телом, существовало тесное единение, «которое вместе с благоденствием империи обеспечивало бы и свободу церкви, вместе с телесным спокойствием — спасение душ, вместе с правами духовенства — права государства». Такова вкратце теория, изложенная в письмах и буллах Григория VII, Иннокентия III и Бонифация VIII, то есть тех трех пап, которые с наибольшей энергией отстаивали верховные права св. престола. Было бы, конечно, слишком смело утверждать, что эти папы хотели; преобразовать христианское общество во всемирную абсолютную монархию, главой которой был бы папа; но очень вероятно, что они желали связать все христианские госу дарства со св. престолом своего рода феодальными узами, которые обеспечивали бы их покорность, не уничтожая их независимости.
Эта теория настолько согласовалась с идеями эпохи, что неминуемо должна была, по крайней мере отчасти, осуществиться на практике, вопреки противоположным теориям, выставленным королевскими легистами. И вот папа коронует императора, и император играет при папе роль оруженосца. «Папа владеет обоими мечами, — говорит Швабское зерцало, — он оставляет себе духовный меч и отдает императору светский; когда он садится на своего белого коня, император должен держать ему стремя». Той же идеей объясняются отлучение из-за политических причин, интердикт, низложение, разрешение подданных от клятвы. Ею же объясняется и вмешательство папы во внутренние дела государств в качестве ли посредника между государем и его подданными, в качестве ли примирителя двух враждующих князей. Или в качестве судьи между двумя претендентами на престол. В Испании Александр III учреждает Португальское королевство и отдает его герцогу Альфонсу. Польша, Венгрия и Норвегия обращаются к Иннокентию III с просьбой решить спор между двумя претендентами. В Англии он выступает посредником между Иоанном Безземельным и английскими баронами (1215). В Лангедоке, во время крестового похода против альбигойцев, его легаты раздают победителям поместья побежденных. Но, без со мнения, самое характерное в этой группе явлений то, что князья очень часто более или менее добровольно вручают папе свои владения или короны, чтобы затем получить их от него обратно в виде феода. Первый пример такого доб ровольного вассалитета подала тосканская графиня Матиль да, принявшая свои аллоды в лен от папы Григория VII.
В 1088 г. граф Петр Субстантский принимает в лен от Урбана II графство Магеллонское» которое он перед тем передал Григорию VII. В 1204 г. Педро II Арагонский обращает свое королевство в апостольский феод. Князь болгар ский Иоанница и португальский король Санчо I также признают себя вассалами святого престола. В 1213 г. Иоанн Безземельный обязуется платить папе дань в тысячу ливров и принимает от него в лен свое королевство. Казалось, мечта Григория VII осуществляется и все венценосцы мира стремятся «опереться на апостольский престол, чтобы на земле воцарились единство, правосудие и мир».
С другой стороны, папы средних веков, убедившись в том, что светское верховенство является одной из вернейших гарантий независимости церкви, стремятся сохранить неприкосновенным или даже расширить «наследие св. Петра», которое им удалось приобрести благодаря поддержке Карла Великого. В 1115 г., во время правления Пасхалия II умерла графиня Матильда, завещав свои аллоды св. престолу. В 1198 г., тот час по вступлении на престол Иннокентий III направил свои усилия на то, чтобы собрать рассеянные владения св. престола; ему удалось вернуть Анконскую марку и приобрести Сполетское герцогство. В следующем веке Николаи III после долгих переговоров приобрел и Романью (1278).
В то же время папское владычество распространялось и в Северной Европе, благодаря обращению в христианство новых народов. В XII в. померанцы и ливонцы, в XIII — пруссы и финны и несколько позже — лапландцы и литовцы одни за другими принимают христианство. Сам Константинопольский император соглашается признать авторитет св. престола, и второму Вселенскому Собору в Лионе (1274) удалось то, чего безуспешно добивались соборы 1215 и 1245 гг., — примирить греческую церковь с католической. Правда, во семь лет спустя раскол возобновился; но в течение этих нескольких лет, когда он казался устраненным навсегда, папа приобрел такое же верховенство над Восточной и Северной Европой, каким он уже раньше обладал по отношению к Западной и Центральной.
В эту минуту папское верховенство, которому вскоре суждено было пойти под уклон, достигает во всех отношениях высшей точки своего развития. Папа — владыка областа св. Петра, сюзерен королей, духовный вождь всего христианства — занимает высшее место в цивилизованном мире; и когда с тиарой на голове, в той пышной и торжественной обстановке, которая отныне окружает его, провозглашает свои законы «во имя Иисуса Христа» или посылает вселенной благословение urbi etorbi, он не только является стражем общественного права, оплотом против цезаризма, но и фактически разыгрывает роль представителя Бога на земле, «наместника Христова».
Глава 6
Крестовые походы
Мусульманские государства Востока. К концу XI в. Восток уже почта в течение пяти веков разделен между византийской христианской империей и арабскими мусульман скими государствами. Сами мусульмане также разделены. На Востоке не только существуют два враждебных друг другу халифа — ортодоксальный в Багдаде и схизматичес кий в Каире, но и эти халифы являются государями лишь по названию, в действительности же власть находится в руках их генералов и воинов.
Наиболее могущественными из мусульманских народов были турки, пришедшие из Туркестана, поступившие на службу к багдадским халифам. Один из их вождей, Сельджук, утвердившись в Бухаре, соединил их в один народ, на званный по его имени турками-сельджуками. Один из преемников Сельджука, Тогрул-Бек, прославился своим благочестием: он ежедневно совершал все пять молитв, предписанных Кораном, постился два раза в неделю и основал мечети во всех своих городах. Багдадский халиф, в войске которого все генеральские посты бьли в то время заняты персидскими шиитами, призвал к себе на помощь этого благочестивого мусульманина, приказал провозглашать его имя в молитвах вслед за своим и даровал ему титулы царя Востока и Запада, повелителя верующих. С этих пор ту редкий султан становится истинным властелином Багдадского халифата и старается путем завоеваний расширить его пределы. Один из этих султанов, Алп-Арслан, напал на Византийскую империю и завоевал Армению.
В 1072 г. Алп-Арслан, Храбрый Лев, умер, и так как его наследники не могли прийти к соглашению между собой, то его империя распалась на несколько королевств, каждое — с отдельным турецким султаном во главе. Один из них — Солиман, иконийский султан, отнял у константинопольских христиан все, что у них еще оставалось в Малой Азии, и основал свою резиденцию в богатом городе Никее. Тогда Малая Азия образовала Румское султанство, то есть страну римлян (так как Византийская империя сохранила название Римской). Христиане остались там, но как подданные, обязанные платить подушную подать; церкви были у них отняты.
Другие турецкие вожди завоевали Сирию, которой в течение целого столетия владели египетские халифы, и где греки удержались в Антиохии до 1085 г. Тогда сельджукские кня зья появились в Антиохии, Дамаске, Алеппо и Триполи. Все эти княжества были чисто военными государствами. Население, состоявшее из земледельцев, ремесленников и купцов, большей частью христиан разных сект, не принимало никакого участия в управлении и только платило налоги; оно обычно пассивно переходило из-под власти одного государя под власть другого и относилось довольно индифферентно к перемене своих властителей. Как во всех мусульманских странах, каждая религиозная община составляла здесь почти самостоятельную группу, управляемую своими духовными главами; революций не интересовали никого, кроме княжеских фамилий, их
