В этот день рыбы на причале не оказалось и чистить было нечего. Поэтому Эльсалилль осталась дома. Она сидела в одиночестве и пряла. В печи потрескивал огонь, и в комнате было оттого довольно светло. Вдруг она ощутила легкое прикосновение, словно лба ее коснулся холодный ветерок. Она подняла глаза от прялки и увидела перед собой свою мертвую сводную сестру. Эльсалилль остановила прялку и сидела без движения, разглядывая ее. В первый момент она испугалась, но потом сказала себе: «Разве мне следует бояться моей сводной сестры? Жива она или мертва, я все равно рада видеть ее».
— Дорогая, — сказала она мертвой, — ты хочешь, чтобы я что-то сделала для тебя?
Та ответила каким-то глухим и почти беззвучным голосом:
— Эльсалилль, сестра моя, я нанялась на работу в трактир под ратушей, и хозяйка заставила меня целый день стоять и мыть кружки и бокалы. Теперь дело близится уже к вечеру, а я устала так, что не могу больше. И вот пришла я просить тебя пойти со мной и помочь мне.
Когда Эльсалилль услышала это, она решила, что разум ее помутился. Но она не могла уже ни думать, ни удивляться чему-то, ни испытывать страха. Она чувствовала лишь радость оттого, что видела перед собой сводную сестру, и она ответила:
— Хорошо, дорогая, я тотчас же пойду с тобой.
Тогда мертвая повернулась и направилась к двери. Но у порога она остановилась и сказала Эльсалилль, готовой следовать за ней:
— Ты должна накинуть на себя плащ. Сегодня дует сильный ветер. — И голос ее, когда она это говорила, звучал теперь чуть громче и теплее. Эльсалилль подумала: «Моя сводная сестра любит меня по- прежнему. Она не желает мне худого. И я буду счастлива пойти с ней».
Она шла за мертвой сперва по каменистым проулкам, что вели от стоявшей на откосе лачуги Торарина вниз, а позже по более ровным улочкам — в сторону гавани и рыночной площади.
Мертвая была все время на два шага впереди Эльсалилль. Дул сильный штормовой ветер, с воем проносясь по переулкам, и Эльсалилль заметила, что каждый раз, когда порыв ветра прижимал ее к стене, мертвая вставала перед ней и заслоняла ее своим маленьким телом, как могла, от ветра.
Когда наконец они добрались до ратуши, мертвая подошла к лестнице, приглашая рукой Эльсалилль последовать за ней вниз. Пока они спускались по лестнице, порывом ветра задуло пламя в фонаре, висевшем в передней трактира, и они оказались в темноте. Эльсалилль не знала, куда идти, и тогда мертвой пришлось взять ее руку в свою, чтобы сестра не сбилась с дороги. Но рука мертвой была холодной как лед. Эльсалилль вздрогнула, и ее затрясло от страха. Мертвая отняла руку и, завернув ее в складку плаща Эльсалилль, снова взяла сестру за руку, чтобы повести дальше. Но Эльсалилль все равно чувствовала леденящий холод, проникавший даже сквозь ткань и мех, которым был подбит плащ.
Мертвая повела Эльсалилль по длинному коридору и открыла перед ней какую-то дверь. Они вошли в маленькую темную каморку, куда едва проникал свет через проем в стене. Эльсалилль поняла, что они пришли в то место, где у хозяйки всегда находилась девушка для мытья кружек и бокалов, которые ставились потом на столы перед гостями. Эльсалилль разглядела здесь чан с водой, стоявший на скамеечке, а на стойке в стенном проеме, выходившем в зал, — множество пивных кружек и другой посуды, которую надо было мыть.
— Ты поможешь мне сегодня сделать эту работу, Эльсалилль? — спросила мертвая.
— Да, дорогая, — сказала Эльсалилль, — ты знаешь, что для тебя я сделаю все, о чем ты только попросишь.
Эльсалилль сняла плащ, закатала рукава и принялась за работу.
— Будь добра, Эльсалилль, работай потише, хозяйка не должна увидеть, что я нашла себе помощницу.
— Хорошо, дорогая, — согласилась Эльсалилль, — я сделаю, как ты просишь.
— Теперь прощай! — сказала мертвая. — Об одном только тебя прошу. Чтобы ты не очень сердилась на меня за все это.
— Как, ты уже прощаешься со мной? — удивилась Эльсалилль. — Но я хотела бы каждый вечер приходить сюда и помогать тебе.
— Нет, тебе не придется больше приходить сюда, — сказала мертвая. — Думаю, сегодня с твоей помощью я исполню порученное мне.
Пока они так разговаривали, Эльсалилль уже согнулась над чаном с водой и принялась за работу. На какое-то мгновение наступила тишина, а потом она вдруг почувствовала, как лба ее коснулось легкое дуновение ветра — в точности, как это было дома, в лачуге Торарина, когда мертвая пришла к ней. Она подняла голову и увидела, что была одна. Тогда она поняла, что значило это легкое прикосновение ветра ко лбу ее, и сказала себе: «Моя сводная сестра, прежде чем расстаться, поцеловала меня в лоб».
Эльсалилль постаралась быстрее сделать свою работу. Она вымыла и протерла насухо все бокалы и кружки. Потом она повернулась к стойке в стенном проеме, чтобы взглянуть, не поставлено ли там еще посуды. Не найдя ничего, она осталась у стойки и выглянула в зал.
В это время посетителей в трактире обычно не бывало. Оттого и хозяйки не было за стойкой, да и в зале не видно было подавальщиков. В конце большого стола сидели трое мужчин. Это были гости, хотя похоже была, они чувствовали себя здесь как дома. Один из них, опорожнив свой бокал, подошел к стойке, вновь наполнил его из одного из стоявших там бочонков с пивом и вином и вернулся на место.
Эльсалилль стояла долго и смотрела в зал, но все мысли ее были с ее мертвой сводной сестрой и она находилась словно бы совсем в другом мире. Прошло немало времени, прежде чем она поняла, что эти трое были ей хорошо знакомы, ибо это были сэр Арчи и его друзья, сэр Реджинальд и сэр Филип.
Последнее время сэр Арчи не заходил к Эльсалилль, и она была рада увидеть его. Она уже была готова крикнуть ему, что она здесь, совсем рядом, но вдруг подумала, что, может, неспроста не приходит он к ней больше. «Может быть, у него другая девушка? — решила она. — Может, как раз о ней он и думает теперь?»
Сэр Арчи сидел чуть в стороне от других. Он молчал, глядя куда-то перед собой, и не пил. Участия в беседе он не принимал, а когда друзья говорили ему что-то, он чаще всего оставлял это без внимания.
Эльсалилль видела, как друзья пытались развеселить его. Они спрашивали его, отчего он не пьет. Советовали ему пойти к Эльсалилль, чтобы вернуть себе хорошее настроение.
— Не обращайте на меня внимания, — сказал сэр Арчи. — Я думаю сейчас о другой. Ее я вижу перед собой постоянно, и в ушах моих постоянно звучит ее голос.
Эльсалилль видела, что взор сэра Арчи устремлен на одну из массивных колонн, на которых покоились своды погребка. И тут она вдруг обнаружила, что у этой колонны стоит ее сводная сестра и смотрит на сэра Арчи. Она стояла неподвижно, и разглядеть ее, прислонившуюся к колонне и одетую в серого цвета платье, было непросто.
Эльсалилль стояла, затаив дыхание, и смотрела в зал. Пока ее мертвая сестра была с ней, веки у нее были все время опущены. Теперь же, когда она глядела на сэра Арчи, глаза ее были открыты. Они были какие-то мутные, потухшие, безжизненные. Свет не отражался в них вовсе, и смотреть в глаза мертвой было страшно.
Прошло какое-то время, и сэр Арчи вновь принялся сокрушаться.
— Я постоянно вижу ее перед собой, она следует за мной повсюду, куда бы я ни шел, — сказал он.
Он по-прежнему сидел и смотрел на ту самую колонну, прислонившись к которой стояла мертвая. Но Эльсалилль теперь стало ясно, что он не видит ее. Стало быть, не о ней говорил он теперь, а о какой-то другой девушке, что постоянно занимала его мысли. Эльсалилль по-прежнему стояла у проема в стене и наблюдала за происходящим. Она думала, что, наверное, больше всего теперь хотела бы она узнать, кого же сэр Арчи носит повсюду в своих мыслях.
Вдруг она заметила, что мертвая присела на скамью рядом с сэром Арчи и стала нашептывать что-то ему на ухо.
Но было видно, что сэр Арчи не знает о том, что она сидит так близко от него. Он почувствовал лишь пронизывающий его страх. Эльсалилль увидела, что, как только мертвая вздохнула и шепнула ему что-то, он уронил голову на руки и зарыдал.
— Ах, зачем только я нашел тогда эту юную девушку! — сказал он. — Ни о чем другом я не сожалею, но мне следовало отпустить ее, когда она стала молить меня об этом.
