Гретхен рассмеялась, не в силах скрыть своей радости.
Мы оставили Гретхен дома, дав ей возможность собраться, а сами отправились к миссис Джермин, чтобы сообщить ей об отъезде Гретхен и найти ей замену.
По дороге Виолетта спросила:
– Полагаю, твое письмо похоже на мое?
– Ну конечно. Мы же писали маме, что у Гретхен некоторые неприятности, и она думает, что ей лучше уехать.
– Она права. Гретхен очень расстраивалась из-за недоверия к ней некоторых людей. Случись что- нибудь, подозревали бы ее.
– Но такие люди могут оказаться везде.
– Да, но рядом будет Эдвард. Он воин и даже герой, который вернулся из Дюнкерка, да и родители – образец патриотизма.
Нянюшка Крэбтри очень опечалилась, ей жаль было расставаться с Хильдегардой: и Тристану теперь некого будет ставить в пример, ведь Хильдегард была очень хорошей маленькой девочкой.
Через несколько дней после отъезда Гретхен нянюшка заявила:
– Только и делаю, что вожусь с утра до вечера с его лордством! А Чарли и Берт, – она прищелкнула языком и возвела очи к небу» призывая высшие силы помочь ей в ее страданиях, – гоняются на этих проклятых велосипедах! Боже ты мой! Они сводят меня с ума. Нет, дайте мне маленьких девочек!
– Насколько я помню, нянюшка, – сказала я, – у тебя были две девчушки, которые вовсе не казались тебе ангелочками.
– Говори только о себе, – ее глаза сверкнули. – Ты всегда была дерзкой, то есть характер у тебя с перчиком.
Тристан скучал без Хильдегарды и как-то сказал мне:
– Хочу Хильгар.
– Но у тебя же есть мамочка.
Он внезапно улыбнулся и обнял меня. Я подняла его на руки, и малыш чмокнул меня в щеку.
– Мамочка есть, – с явным удовлетворением произнес он. Я прижала его к себе. Мой маленький ангелочек. Он любит меня. Он забыл, как я бросила его когда-то.
Мой дорогой мальчик, я сделаю для тебя все.
Когда теперь я оглядываюсь назад, те годы кажутся мне светлым пятном среди мрака, охватившего мир.
Тристан любил меня. А что может сравниться с невинной детской верой в то, что мама сделает все так, как нужно?
Даже я, не очень хорошая мать, не могла не радоваться этому и поклялась, что никогда больше не принесу ему горя и всегда буду с ним.
Итак, у меня теперь были Тристан, Виолетта, родители и… Джеймс Брент.
Да, тяжелое, но хорошее было время.
Закончив в очередной раз хозяйственные дела в Полдауне, я поспешила на Риверсайд. По всей вероятности, Джеймс был дома.
Однако коттедж был пуст, и я, написав записку, направилась обратно к машине, когда увидела, как подъехал автомобиль, принадлежащий усадьбе Джерминов. За рулем сидела Симона.
Она улыбнулась:
– Что, твоего дорогого нет дома?
– Нет.
– Какая жалость! – с шутливым сожалением пробормотала она по-французски. – Значит, ты свободна? Может быть, сходим в кафе? Минут тридцать, двадцать, пятнадцать?
– Пожалуй.
Мы поехали в Ист-Полдаун, в маленькое кафе с видом на море. Хозяйка, миссис Илтон, подошла к столику, чтобы принять заказ:
– Как дела, дорогие? По чашечке кофе?
– Да, пожалуйста, миссис Илтон.
– Значит, заработанный отдых. Вы, юные леди, выполняете благородную работу. Вам стоило бы знать, что говорят о вас раненые мальчики. Они называют вас ангелами милосердия.
Я рассмеялась:
– Так я похожа на ангела?
– По правде говоря, я всегда думала, что в вас есть что-то от дьявола, миссис Трегарленд. А что касается вас, мамзель, прибывшая в лодке, в вас тоже что-то есть.
Мы рассмеялись, и она ушла за кофе…
– Хорошо здесь, – Симона мечтательно поглядела на меня.
– Да, если они примут тебя, – ответила я, думая о Гретхен.
Она поняла, что я имела в виду, – Симона все схватывала на лету.
– Хорошо, что Эдвард будет часто навещать ее, – сказала я. – Оставаться здесь ей было бы трудно.
– Да, с ее национальностью здесь вообще не сладко. А как дела у вас с капитаном?
– Хорошо, как только это может быть в такое время.
– Как я понимаю, он дал тебе ключ от коттеджа? – Да. Я могу прийти туда когда хочу и, если его нет, оставить записку или подождать в доме.
– Все так романтично. Приятно, что и во время войны люди продолжают любить.
– С тех пор, как вертится земля, существует и любовь.
Мы еще немного посплетничали и, распрощавшись с миссис Илтон, отправились к своим машинам.
Как-то ранним вечером, вернувшись в Трегарленд, мы с Виолеттой застали нянюшку Крэбтри очень взволнованной, или, как она сама говорила, «в состоянии».
– Я им говорила, и не раз и не два, что не желаю, чтобы они шныряли по округе после наступления темноты, эти неслухи. Им явно непонятно, что шесть часов вечера осенью – не то же самое, что в мае. Рано темнеет, и мне ни к чему, чтобы они где-то шатались. Да еще эти велосипеды. Изображают из себя Бог знает что. Сегодня охотников за шпионами, завтра – курьеров. Порхают вокруг… просто не знаю…
– Что случилось? – спросила Виолетта.
– Чарли и Берт опять болтаются где-то.
– Надеюсь, они вскоре вернутся, – поспешила я успокоить нянюшку.
Любит она мальчиков, подумалось мне. Точно так же было и с нами. Дорогая старая нянюшка Крэбтри! Ведь она действительно волнуется за них.
Но вскоре и мы с Виолеттой тоже начали волноваться. Время шло, а мальчиков все не было.
И только услышав звук приближающихся велосипедов, мы вздохнули спокойно. Мальчики поставили велосипеды и бегом поднялись наверх. Лица их горели от возбуждения.
– Кража со взломом! – закричал Чарли. – Или могла бы совершиться, если бы мы не помешали.
– Кража? – вскрикнула я в свою очередь. – Где?
– В коттедже у реки.
– Риверсайд-коттедж? – быстро проговорила я.
– Точно, миссис Трегарленд, именно там. Мы с Бертом ехали мимо, там можно объехать сзади, если знаешь дорогу, вдоль реки.
– Это частная территория, вы нарушили границы.
– Слегка. Значит, едем мы с Бертом. А там хорошо виден задний фасад коттеджа, и, значит, я знал, что капитана Брента дома нет…
– Знал? – удивилась я. – Откуда?
– Он уже несколько дней в отъезде, я слышал, как об этом говорили военные. Значит, его не было, я увидел свет фонарика. Кто-то обходил дом – точно как в кино, и тогда я сказал Берту: «Может, отключили электричество?». А затем я увидел свет на дороге. Тогда, значит, мы слезли с велосипедов и пошли к дому. И увидели, как открылась дверь. Тогда я понял…
– Что вы потом сделали? – спросила я.
