входа Сет остановился, задрал голову, прижал ладонь ко лбу козырьком и вгляделся в продолговатый выступ над закрытыми раздвижными дверями.
«Чтобы винный завод так шумел? — удивился Сет. — Чепуха!»
Рядом с большой дверью он увидел маленькую с табличкой:
«Дегустационный зал для посетителей. В ассортименте вино и сыр».
«Силы небесные! — воскликнул Сет про себя. Мысль о сыре, вспыхнувшая в мозгу, выжгла последние крохи здравомыслия. — Надо войти, — подумал он. — Наверняка выпивка и закуска там бесплатные, хотя, конечно, перед уходом мне предложат купить бутылку-другую. Но я не обязан соглашаться.
Как жаль, что с нами нет Бена Толчифа. Для него, с его пристрастием к алкогольным напиткам, это было бы просто фантастической находкой».
Щурясь, Мэгги смотрела на вывеску. Солнце сияло так ярко, что буквы расплывались, и Мэгги направляла палец то на одну, то на другую, пытаясь разобрать их. — «Что это значит? — подумала она. — Какой смысл несет это слово для нас, стремящихся понять?»
— Постойте! — крикнула она Сету, взявшемуся за ручку двери с надписью: «Вход для посетителей». — Не входите!
— Это еще почему? — огрызнулся он.
— Мы не знаем, что это такое. — Затаив дыхание, Мэгги приблизилась к Сету. Огромное Здание сверкало в лучах солнечного света, растекавшегося по верхней части фасада. «Как мерцающая пылинка: кажется, сейчас она оторвется от земли и поплывет вверх, — с тайной надеждой подумала Мэгги. — Посланец ко вселенскому „Я“, отчасти — создание этого мира, отчасти — соседнего.
Умство. Хранилище накопленных знаний.
Но для библио-, фоно- или микрофильмотеки тут слишком уж шумно. А может, здесь ведутся умные беседы? Возможно, в этих стенах извлекается квинтэссенция человеческого остроумия, и мне посчастливится соприкоснуться с остроумием доктора Джонсона[7] или Вольтера.
Но остроумие — это не юмор. Это проницательность. Это основная форма сообразительности с изрядной долей изящности. Да чего уж там, остроумие — это способность к приобретению абсолютного знания.
Войдя туда, в Здание, — подумала она, — я узнаю все, что только может узнать человек в нашем интервале измерений. Я обязана войти».
Поспешив к Сету, она кивнула.
— Отворите двери. Мы должны побывать там и познать все, что там заключено.
Вальяжной походкой, не скрывая насмешки при виде возбуждения, охватившего Сета и Мэгги, Уэйд Фрейзер приближался к парадной. Потом он и сам всмотрелся в рельефную надпись над огромными сдвинутыми створками дверей.
Поначалу он был озадачен. Ему удалось разглядеть буквы и выстроить из них слово, но оно показалось абсолютно бессмысленным.
— Ничего не понимаю, — сказал он Сету и религиозной фанатичке Ведьме Мэг. Затем Фрейзер напряг зрение, допустив, что проблема кроется в психологическом противоречии. Возможно, на каком-нибудь глубинном уровне сознания он вовсе не желает постигать смысл этого слова. Значит, надо преодолеть собственные увертки.
«Погоди-ка, — мысленно велел он себе. — Кажется, я знаю, что такое СТОПСТВО. Похоже, тут кельтский корень. Диалектальное слово, понятное только тому, кто имеет доступ к обширной и разносторонней информации либерального, гуманистического свойства. Непосвященный просто пройдет мимо.
Здесь содержат умалишенных. За этими стенами скрыта их жизнь. В определенном смысле, это санаторий, но предназначен он не для возвращения обществу исцеленных (а может, таких же больных, как и до лечения) людей. Это последние врата, смыкающиеся за ничтожеством и глупостью. Здесь приходит конец бредовым иллюзиям — они прекращаются, как утверждают рельефные буквы. Попавшие сюда страдальцы не возвращаются в общество, а бесшумно и безболезненно засыпают. Яд их безумия уже не будет отравлять Галактику. Слава Богу, что на свете существуют такие места! — Мысленно воскликнул Фрейзер. — Странно, почему мне не сказал о них мой визави по коммерческим путешествиям?
Я должен войти, — подумал он. — Посмотреть, как это происходит. И выяснить, какова законная основа — как ни крути, должна существовать проблема медицинских (если можно их так назвать) властей, способных вмешаться и остановить процесс стопства».
— Не входите! — Крикнул он Сету Морли и религиозной психопатке Волхв. — Это не для вас! Наверное, тут все засекречено! Да! Видите? — Он ткнул пальцем в табличку на алюминиевой дверце: «Вход только для квалифицированного персонала». — Я могу войти! — выкрикнул он сквозь грохот падающих крышек. — А вы нет! У вас нет нужного образования.
Сет и Чучело-Ведьма-Мэг смотрели на Фрейзера с изумлением, но не двигались. Он протиснулся между ними и потянулся к дверной ручке.
Мэри Морли без труда прочла надпись над входом:
«Я знаю, что это такое, — подумала она, — а они — нет. Это школа управления людьми с помощью всяких колдовских рецептов и заклинаний. Те, кто внутри, всемогущи, поскольку имеют дело с волшебными зельями и наркотиками».
— Я войду, — заявила она мужу.
— Погоди минутку, — попросил Сет. — Не спеши.
— Я могу войти, — сказала она, — а вы все нет. Это только для меня, я знаю. И не хочу, чтобы вы меня задерживали. Прочь с дороги!
Все же она остановилась, чтобы прочесть золотые буквы под стеклом. «Приемная. Вход разрешен только подготовленным посетителям».
«Ага, это про меня, — подумала она. — Надпись адресована непосредственно мне. Потому что здесь я одна подготовленная».
— Я с тобой, — сказал Сет.
Мэри рассмеялась. «Со мной? Это забавно. Он думает, его так и ждут в ВЕДЬМОВСТВЕ. Его, мужчину! Здесь только для женщин. Ведьм мужского пола не бывает».
Ей вдруг пришло в голову, что здесь она сможет научиться всяким колдовским премудростям, а после — управлять мужем. Сделать из Сета того, кем ему подобает быть.
«Так что, в некотором смысле, я иду туда ради него».
Она потянулась к дверной ручке.
Игнац Тагг посмеивался в сторонке над своими спутниками.
«Эти кривляки визжат и хрюкают, как свиньи. Так и хочется подойти и разогнать их хворостиной. Бьюсь об заклад, от них воняет. С виду такие чистюли, а приблизишься — смердит. Нутро у них гнилое. Что за дурацкий дом?»
Он наморщил лоб, силясь прочесть скачущие буквы.
«Ага! — подумал он. — Превосходно. Здесь людей заставляют запрыгивать на скотину сами-знаете-для-чего. Бьюсь об заклад, именно это там и происходит. Ей-богу, не терпится войти. Наверняка это классное шоу.
А среди зрителей там есть настоящие люди, и с ними интересно будет потолковать. Не то что с этими Морли, Волхв, Фрейзером, которые сыплют всякими мудреными словечками, такими длинными, что свихнешься, пока дослушаешь до конца. Чистюли. А сами только о том и мечтают. Ведь на самом деле они ничем не лучше меня.»
— А ну с дороги! — велел он Морли, Волхв и Фрейзеру. — Вам сюда путь заказан. Видите, что написано? — Он указал на глянцевитые буквы, золотящиеся на стеклянной табличке посреди двери: «Только для членов клуба». — А мне можно! — Тагг потянулся к дверной ручке.
Нед Рассел быстро шагнул вперед и заслонил собой дверь. Он оглянулся на грандиозное Здание, затем посмотрел на лица спутников, хранившие одинаковые выражения нетерпеливого желания. И сказал:
— Пожалуй, будет лучше всего, если никто не войдет.
— Почему? — Слова Рассела явно огорчили Сета. — Что плохого, если я загляну в дегустационный зал винного завода?
— Это не винный завод. — Тагг хихикнул со злорадством, — Ты прочел неправильно. Боишься узнать, что здесь находится на самом деле. — Он снова хихикнул. — А я не боюсь.
— Винный завод?! — воскликнула Мэгги. — Здесь не винный завод, а симпозиум по достижению высших знаний. Войдя в эту дверь, мы примем очищение Господней любовью к человеку и человеческой — к Богу.
— Это специальный клуб для избранных, — стоял на своем Тагг.
— Забавно, — ухмыльнулся Фрейзер. — С каким упорством, сами того не подозревая, вы закрываете глаза на реальность. Или я не прав, а, Рассел?
— Здесь небезопасно, — сказал Рассел. — Для каждого из нас. Отойдите, — приказал он резким, не терпящим возражений тоном. А сам даже не пошевелился.
Его спутники сникли.
— Ты в самом деле так считаешь? — спросил Сет.
— Да, считаю.
Сет повернулся к остальным.
— Может, он прав.
— Вы на самом деле так считаете, мистер Рассел? — Голос Мэгги дрогнул.
Все, кроме Рассела, отступили от двери. Чуть-чуть. Но этого было достаточно.
— Так и знал, что закрыто, — сокрушенно вздохнул Тагг. — Вот так всегда. Боятся, небось, что кто-нибудь до смерти замучит их жеребчиков.
Рассел промолчал. Он терпеливо ждал, загораживая собой дверь.
— А где Бетти? — спросил вдруг Сет.
«Боже милостивый! — подумал Рассел. — Совсем о ней забыли! — Он быстро обернулся и посмотрел в направлении, откуда они пришли. На залитую полуденным солнцем реку.»
Она увидела то же, что и раньше. Каждый раз, глядя на Здание, она отчетливо различала огромную бронзовую вывеску над парадным входом.
— вызывающе кричали буквы.
Будучи лингвистом, она смогла перевести. У хеттов «меккис» означало «власть», затем это слово перешло в санскрит, оттуда — в древнегреческий, латинский, и наконец осело в современном английском, видоизменясь в machine и mechanical.[8] Выходит, Бетти Джо Бем здесь не нужна. В отличие от остальных, она не может войти в
