Избивавший ее мужчина был огромным – и в высоту, и в ширину, причем его невероятные габариты казались еще внушительнее благодаря теплой зимней одежде. Из расстегнутого воротника его парки торчала подстриженная седеющая рыжая борода, из-под кустистых бровей такого же цвета щурились голубые глазки – налитые кровью и внимательные. Они долго рассматривали Рэнди, а потом вокруг них появились смешливые морщинки, и из груди мужчины вырвался глубокий смех. Это совсем не понравилось Рэнди, поскольку никоим образом не вязалось с происходящим. В данном случае злость с его стороны была бы куда более уместной.
– Глядите-ка, какая дерзкая кроха! – гоготнул рыжебородый. – Что тебе о ней известно, Стефан?
– Она – какой-то американский правительственный агент, дядя, – со злобой в голосе ответил Кроподкин, – и у этой сучки передо мной должок.
«Дядя…» – мрачно подумала Рэнди. Выходит, это семейный бизнес. До чего же причудливо судьба бросила кости, благодаря чему лиса Кроподкин оказался в этом научном курятнике! Вот так оно и бывает. От подобного рода случайностей не застрахована ни одна спецслужба мира.
Они находились в лабораторном домике: Рэнди, профессор Троубридж, Кроподкин, рыжебородый гигант и еще двое из его банды – настороженные, с каменными физиономиями, типы славянской наружности. Рэнди разоружили, обыскали, вытряхнули из парки и теплых верхних штанов, а потом защелкнули на ее запястьях добрые старомодные стальные наручники. Один из стражей немедленно встал позади нее, и она тут же почувствовала, как ствол автомата уперся ей между лопаток.
– А это что за хрен? – спросил гигант, кивнув на доктора Троубриджа.
Темные невыразительные глаза Кроподкина метнулись в сторону ученого – человека, которого он молил о помощи и который пытался защищать его от Рэнди.
– Да так, преподаватель. Пустое место.
Троубридж, руки которого также были скованы за спиной, похоже, дошел до пика своего кошмара наяву. Он побледнел до такой степени, что его кожа приобрела зеленоватый оттенок, и Рэнди не на шутку боялась, что беднягу хватит удар. Профессор до сих пор оставался на ногах лишь благодаря тумакам и пинкам, которые сыпались на него каждый раз, когда его ноги начинали подгибаться. Его вельветовые штаны в области промежности промокли.
Рэнди хотелось заговорить с ним, сказать ему какие-нибудь слова ободрения или утешения, но она не решалась. Ради блага самого Троубриджа она сейчас была обязана делать вид, что его судьба ее абсолютно не интересует. Если проявить по отношению к нему хоть каплю сострадания, бандиты начнут мучить ученого еще пуще, чтобы оказать давление на нее.
– Как ты можешь, Стефан! – с шутовской укоризной в голосе пробасил рыжебородый. – Никто из людей не является пустым местом. Каждый хоть что-то из себя да представляет. – Он повернулся к Троубриджу. – Скажите мне, друг мой, ведь вы что-то из себя представляете?
– Да! Представляю… Я доктор Розен Троубридж, административный директор научной программы на острове Среда. Я канадский гражданин. Я… я… не военный. Гражданский человек! Я… не имею ничего общего с этими… другими!
– Ну вот, видишь, Стефан! – Гигант направился к тому месту, где у стены, возле печки, скорчился ученый. – Он – доктор! Человек науки! Умный человек! – Обернувшись, он поглядел на Рэнди. – А ты, лапуля-красотуля, тоже умная?
Рэнди не ответила. Она смотрела мимо рыжебородого в окна избушки, и ее рассеянный с виду взгляд подмечал каждое движение, происходившее за ними. Она видела, как остальные мужчины, прилетевшие на борту гигантского вертолета, продолжают разгрузку винтокрылой машины, подмечала, что именно они выгружают, пыталась угадать, где именно по периметру лагеря будут выставлены караульные посты.
– Хм-м, видимо, дамочка не столь умна, как вы, доктор. Кто она такая? На какое агентство работает?
Троубридж облизнул губы. Он старался не смотреть на Рэнди, как и на всех остальных в этой комнате.
– Как сказал уже Стефан, она какой-то американский правительственный агент. Больше мне ничего не известно.
– Друг мой! – Голос рыжебородого гиганта звучал пугающе мягко. – Не разочаровывайте меня, не переставайте быть умным человеком!
Большая, заросшая рыжими волосами рука схватила ворот свитера Троубриджа. Развернув скованного мужчину спиной к печке, главарь террористов стал давить на его грудь до тех пор, пока кисти Троубриджа не оказались прижаты к ее раскаленной поверхности. Рэнди стиснула челюсти с такой силой, что у нее хрустнули зубы.
Когда Троубридж перестал кричать, он заговорил. Слова текли из его груди жалобным, бормочущим потоком. Рыжеволосому великану не было нужды допрашивать его. Он просто направлял поток слов в нужное ему русло, задавая короткие наводящие вопросы и иногда перепроверяя правильность ответов у Кроподкина.
Троубридж выдал всех и вся: Смита, Валентину, Смыслова, «Хейли», их задание. Рэнди не осуждала его. Доктор не являлся подготовленным агентом, а чего иного можно было ожидать от до смерти испуганного, несчастного человека?
Пока Троубридж говорил, Рэнди размышляла. Ее мысли метались в попытках придумать какой-нибудь план, который мог бы спасти их с доктором. Ей уже случалось бывать в подобных переделках и всегда удавалось выиграть хоть немного времени, сочинив какую-нибудь правдоподобную ложь или легенду. А время было сейчас на вес золота. Каждая лишняя секунда могла обернуться спасением. Но теперь, когда Троубридж, черт его дери, столь подробно исповедался перед рыжебородым, у нее не оставалось пространства для маневра! Теперь – благодаря Троубриджу и Кроподкину – эти люди знали слишком много. У Рэнди не осталось в запасе никакой информации, с помощью которой она могла бы торговаться или блефовать. Теперь они с профессором имели для бандитов цену не больше, чем использованный одноразовый носовой платок.
Словесный поток Троубриджа начал постепенно иссякать. Рэнди ожесточенно пыталась передать ему мысленное послание: «Не умолкай же! Ради всего святого, продолжай говорить! Придумай еще что-нибудь! Что угодно! Говори!»
Он не услышал эту невысказанную мольбу и умолк, прошептав напоследок:
– Это все, что я знаю… Видите, я готов помогать… Я канадский гражданин…
Великан повернулся к Рэнди. Его глазки хитро блестели.
– Ну а ты, лапуля-красотуля? У тебя есть что добавить?
Во взгляде этих глаз Рэнди прочитала, что он уже приговорил ее. Он разгадал ее, и ничто из того, что она скажет, не сможет предотвратить неизбежное. Поэтому она молча смотрела на главаря террористов – невозмутимая, словно статуя Венеры, заточив свое отчаяние и ярость в стенах врожденной гордости и благоприобретенной самодисциплины.
– Ты совершенно права, моя лапуля-красотуля. Нет смысла впустую тратить время.
Рыжий бандит снова повернулся к Троубриджу и вынул из кармана парки большой автоматический пистолет чешского производства «CZ-75».
– Благодарю вас, друг доктор. Вы оказались безмерно полезны.
Он поднял пистолет и коротко мотнул головой своему помощнику, сторожившему ученого, давая ему знак отойти в сторону. Троубридж понял значение этого сигнала, и лицо его исказилось беспредельным ужасом.
– Нет! Подождите! Я же сказал вам все, что знал! Я помогал! У вас нет причин убивать меня!
– Доктор прав! – выпалила Рэнди. – Он не имеет ко всему этому никакого отношения! – Она считала себя обязанной сказать хоть что-то, хоть раз возвысить голос, хотя с тошнотворной уверенностью осознавала, что это не просто бесполезно, а даже хуже, чем бесполезно. – У вас нет причин его убивать.
Ствол пистолета дрогнул.
– Ах, как это верно! – Великан оглянулся на нее и растянул губы в улыбке. – У меня нет причин его убивать. Но при этом… у меня нет причин его не убивать!
«CZ-75» рявкнул, и 9-миллиметровая пуля, пройдя сквозь голову доктора Троубриджа, вонзилась в
