Старик запросил досье на Абу Сарифа Хамида ибн Ашефа аль-Вахиба. Эта операция, разработанная Алексом Конклином, насколько было известно директору ЦРУ, осталась единственной, которую не смог осуществить Борн. Хамиду ибн Ашефу принадлежал международный конгломерат, занимающийся нефтепереработкой, нефтехимическим производством, добычей железной и медной руды, серебра, выплавкой стали и так далее. Правление компании «Интегрейтед вертикал текнолоджис» располагалось в Лондоне, куда уроженец Саудовской Аравии перебрался, женившись во второй раз, на Холли Каргилл, англичанке из высших слоев общества, которая родила ему двух сыновей и дочь.
ЦРУ, а точнее Алекс Конклин, взяло Хамида ибн Ашефа на прицел. В определенный момент Конклин направил Борна устранить саудовского магната. Борн выследил Хамида ибн Ашефа в Одессе, но возникли осложнения. Борн стрелял в него, но только ранил. Хамид ибн Ашеф, располагая густой сетью подручных, залег на дно; Борну с огромным трудом удалось выбраться из Одессы живым.
Лернер осторожно кашлянул. Старик обернулся.
– А, Мэттью. Присаживайся.
Лернер пододвинул стул, сел.
– Копаетесь в старых ранах, сэр?
– Ты имеешь в виду дело Хамида ибн Ашефа? Я пытаюсь выяснить, что сталось с ним самим и с его родными. Старик жив или умер? Если жив, то где он? Вскоре после неудавшегося покушения в Одессе компанию взял в свои руки старший сын, Карим аль-Джамиль. Затем младший сын, Абу Гази Надир аль- Джаму, также исчез, вероятно чтобы заботиться о своем отце. Все это соответствует традициям арабских племен Саудовской Аравии.
– А что насчет дочери? – спросил Лернер.
– Сара ибн Ашеф. Младшая из детей. Насколько нам известно, ведет такой же замкнутый образ жизни, как и ее мать. По очевидным причинам она ни разу не светилась на нашем радаре.
Лернер подался вперед.
– Полагаю, вы не случайно решили присмотреться к семье Хамида ибн Ашефа именно сейчас?
– Это не доведенное до конца дело торчит у меня костью в горле. Кроме того, это единственная неудача Борна, а в свете последних событий мне приходится думать о неудачах. – Он помолчал, задумчиво устремив взгляд вдаль. – Я приказал Линдросу разорвать все отношения с Борном.
– Мудрое решение, сэр.
– Ты так думаешь? – Директор ЦРУ мрачно посмотрел на Лернера. – А мне кажется, что я совершил ошибку. И я хочу, чтобы ты ее исправил. Мартин трудится день и ночь, направляя «Тифон» по следу Фади. У тебя будет другое задание. Я хочу, чтобы ты разыскал Борна и ликвидировал его.
– Прошу прощения, сэр?
– Не разыгрывай передо мной невинного младенца, – резко промолвил директор. – Я следил за твоим продвижением по служебной лестнице ЦРУ. Мне известно о твоих успехах на оперативной работе. Тебе не раз приходилось заниматься «мокрыми» делами. И что гораздо важнее, ты можешь заставить заговорить даже камень.
Лернер промолчал, тем самым подтверждая сказанное. Однако при этом его мозг лихорадочно работал. «Так, значит, вот почему Старик сделал меня своим заместителем, – думал он. – Он вовсе не собирается проводить реорганизацию ЦРУ. Ему нужны мои личные опыт и знания. Он хочет поручить это грязное дело человеку со стороны, поскольку не доверяет своим».
– Тогда продолжим. – Старик поднял палец. – Я сыт по горло этим дерзким сукиным сыном. С того самого момента, как он пришел к нам, Борн живет по своему собственному плану. Порой мне кажется, это мы все работаем на него. Подумай только, он взял и просто так вывел Севика на улицу. Готов поспорить, у него были на то свои причины, но он сам по своей воле ни за что не расскажет нам о них. Точно так же, как нам ничего не известно о том, что произошло в Одессе.
Лернер опешил. У него мелькнула мысль, что он недооценил Старика.
– Не хотите же вы сказать, что у Борна не потребовали подробный отчет о случившемся.
Директор раздраженно нахмурился.
– Разумеется, потребовали, как и у всех тех, кто имел отношение к операции. Однако Борн заявил, что ничего не помнит – абсолютно ничего, твою мать. Мартин ему поверил, а я – нет.
– Скажите только одно слово, сэр, и я вырву из него всю правду.
– Лернер, не тешь себя пустыми надеждами. Борн скорее умрет, чем скажет хоть слово.
– На оперативной работе я усвоил одно: сломать можно любого.
– Только не Борна. Поверь мне. Нет, он нужен мне мертвым. Для меня этого будет вполне достаточно.
– Слушаюсь, сэр.
– И никому ни слова, в том числе и Мартину. Мартин столько раз прикрывал Борну задницу, что я сбился со счета. Но теперь он уже не сможет заступиться за своего дружка, черт побери. Мартин обещал, что полностью порвал с Борном. И теперь тебе предстоит его разыскать.
– Я все понял. – Лернер встал.
Директор ЦРУ поднял голову.
– Да, Мэттью, сделай одолжение. Не возвращайся без хороших новостей.
Лернер, не моргнув, выдержал его взгляд.
– Ну а когда я вернусь?
Старик прекрасно понял брошенный ему вызов. Откинувшись назад, он сплел пальцы и постучал ладонями одна о другую, словно предаваясь глубоким раздумьям.
– Может быть, ты и не получишь то, что хочешь, – сказал он. – Но, думаю, ты получишь именно то, что тебе нужно.
Борн забрался в узкую гондолу, и Богдан последовал за ним. Оторвавшись от бетонной площадки, гондола закачалась над круто обрывающейся вниз скалой известняка.
Борн сказал:
– Я предположил, что это ваши люди.
– Не смеши меня.
– Богдан Ильич, я здесь совершенно один. Мне нужно провернуть дело с Лермонтовым.
На мгновение они встретились взглядами. Взаимная враждебность была осязаемой, словно третий человек в гондоле. От пальто Богдана воняло плесенью и табачным дымом. На плечах белела перхоть.
Толстый трос стонал, проезжая по колесам опор. В самый последний момент четверо бизнесменов запрыгнули в две следующие гондолы, продолжая громко шуметь, изображая пьяную компанию.
– Упав с такой высоты, ты разобьешься, – мягко заметил Богдан. – Тут никаких вопросов быть не может.
Борн следил за теми, кто ехал следом.
Волнение на море усиливалось. Танкеры медленно пересекали бухту, но паромы, как и чайки, отдыхали. Вдали от берега лунный свет тронул серебристой изморозью гребешки волн.
Бульдог продолжал рыскать по берегу. Пробегая по серому песку, собака подняла голову. Ее плоская морда была покрыта пеной и водорослями. Бульдог начал было лаять, но хозяин успокоил его, потрепав по спине. Они скрылись под деревянным причалом, позеленевшие от воды сваи которого скрипели в набегающих волнах. Слева начинался решетчатый лабиринт деревянных брусьев; он укреплял часть берега, подмытую морем. Дальше тянулся ряд погруженных в темноту ларьков, кафе и ресторанов, летом обслуживающих толпы отдыхающих. А за плавным изгибом побережья, где-то в километре к югу, находился яхт-клуб, своими огнями напоминающий деревню.
Четверо мужчин спустились на берег.
– Надо что-то делать, – сказал Богдан.
Не успел он договорить, как Борн понял – это еще одно испытание. Оглянувшись, он увидел, что мужчин уже нет – они просто исчезли. Но, разумеется, они по-прежнему остаются на берегу. Вероятно, они скрылись за решеткой, укрепляющей берег, или в одном из пустующих кафе.
Борн протянул руку.
– Дай мне «маузер», и я с ними разберусь.
– Неужели ты думаешь, что я доверю тебе пистолет? И позволю стрелять в наших преследователей? –
