путь предательства.
Сорайя развела руками.
– Тогда как же это можно объяснить?
– А что, если человек, которого я вырвал из рук «Дуджи», которого я ввел в штаб-квартиру ЦРУ, за которого поручился, на самом деле не Мартин Линдрос?
– Так, пора остановиться. – Она подняла руки. – Ты только что пересек черту, отделяющую манию преследования от полномасштабного психического расстройства.
Борн пропустил ее вспышку мимо ушей.
– Что, если человек, которого я вернул назад, который в настоящий момент возглавляет «Тифон», является двойником?
– Джейсон, это невозможно. Он внешне похож на Линдроса, говорит, как Линдрос. Во имя всего святого, он прошел тестирование сетчатки глаза!
– Сканер сетчатки глаза можно обмануть, – заметил Борн. – Такое бывает крайне редко, сделать это очень трудно – требуется пересадка сетчатки или всего глаза. Но если двойник не поленился полностью изменить свое лицо, пересадить сетчатку для него – что раз плюнуть.
Сорайя покачала головой:
– Ты хоть представляешь себе возможные последствия того, что говоришь? Преступник в самом сердце ЦРУ, контролирует больше чем тысячу агентов по всему миру. Повторяю, это невозможно, это просто безумие.
– Именно поэтому все и сработало. Ты, я, все в «Тифоне», во всем ЦРУ – нас обвели вокруг пальца, направили по ложному следу. В этом и заключается план террористов. Пока мы гоняемся по всему земному шару за призраками, Фади волен беспрепятственно переправлять своих людей в Соединенные Штаты, доставлять туда ядерное устройство – несомненно, по частям – и собирать его там, где намечено произвести взрыв.
– Твои предположения просто чудовищны. – Сорайя была на грани шока. – Тебе никто не поверит. Лично я не могу даже настроиться на такие мысли. – Она бессильно опустилась на край топчана. – Слушай, ты потерял много крови. Ты на пределе физических сил. Тебе нужно выспаться, и тогда…
– Есть один верный способ проверить, настоящий ли тот Мартин Линдрос, которого я спас, или же это двойник, – продолжал Борн, не обращая на нее внимания. – Я должен разыскать настоящего Мартина Линдроса. Если я прав, это означает, что он до сих пор жив. Он нужен двойнику живым. – Он начал сползать на доски. – Нам нужно…
Мощная волна головокружения вынудила его умолкнуть и привалиться к стене. Сорайя помогла ему улечься. Его веки налились свинцом усталости.
– Какими бы ни были наши действия в дальнейшем, сейчас тебе в первую очередь требуется отдохнуть, – с новообретенной твердостью произнесла Сорайя. – Мы оба очень устали, и твоя рана должна зажить.
Через мгновение Борна одолел сон. Встав, Сорайя устроилась на полу рядом с топчаном. Она раскрыла объятия: Александр свернулся клубком, прижимаясь к ее груди. Однако ее продолжали мучить страшные мысли. А что, если Борн прав? Последствия этого не поддавались осмыслению. Однако ни о чем другом Сорайя думать не могла.
– Ох, Александр, – прошептала она, – что нам делать?
Повернув морду, бульдог лизнул ее в лицо.
Сорайя закрыла глаза, стараясь дышать глубоко. И вскоре, убаюканная ровным стуком сердца Александра, она уступила бесшумно подкравшемуся сну.
Глава 20
Мэттью Лернер и Джон Мюэллер впервые встретились десять лет назад в публичном доме в Бангкоке благодаря судьбоносному случаю. Помимо страсти к девочкам легкого поведения, выпивке и убийству, у них было еще много общего. Подобно Лернеру, Мюэллер был одиночкой, самородком, самостоятельно постигшим все тонкости тактического планирования и стратегического анализа. Встретившись, они сразу же признали друг в друге нечто такое, что их сблизило, хотя в то время Лернер работал в ЦРУ, а Мюэллер – в АНБ.
Лернер шел по одесскому аэропорту, приближаясь к цели, и неспроста размышлял о Джоне Мюэллере, обо всем том, чему тот его научил. Вдруг у него зазвонил сотовый телефон. Это был Уэллер из вашингтонской полиции, где на Лернера работало несколько человек.
– В чем дело? – спросил Лернер, как только узнал голос дежурного сержанта.
– Я подумал, вы должны это знать. Овертон пропал.
Лернер застыл как вкопанный, мешая потоку пассажиров.
– Что?
– Не явился на дежурство. Не отвечает на звонки на сотовый. Не появлялся дома. Он исчез, мистер Лернер.
В голове у Лернера все смешалось. Он рассеянно проследил взглядом, как двое милиционеров прошли мимо и остановились, чтобы обменяться парой фраз со своим коллегой, шедшим навстречу. Затем они двинулись дальше, внимательно осматриваясь по сторонам.
Воспользовавшись затянувшейся паузой, Уэллер рискнул добавить постскриптум:
– Овертон занимался по вашему поручению одним делом, да?
– Это было давно, – солгал Лернер. Уэллеру не должно быть никакого дела до того, чем занимался Овертон. – Ладно, спасибо за звонок.
– Именно за это вы мне и платите, – сказал Уэллер перед тем, как завершить разговор.
Схватив свой чемоданчик, Лернер направился к выходу. Чутье подсказывало ему, что Овертон не просто пропал – его больше нет в живых. И теперь он задавался вопросом: как Хельд удалось убить полицейского следователя? Потому что Лернер знал – так же точно, как то, что сейчас он находится в одесском аэропорту, – что за смертью Овертона стоит Анна Хельд.
Возможно, он сильно недооценил сучку. Несомненно, своим проникновением к ней в дом Овертон ее нисколько не напугал. И так же несомненно, она решила нанести ответный удар. Жаль, что он сейчас так далеко. Ему бы доставило огромное наслаждение схлестнуться с ней. Однако в настоящий момент его ждала более крупная рыба.
Раскрыв сотовый телефон, Лернер набрал номер в Вашингтоне, не значащийся в телефонных справочниках. Он подождал, пока вызов пройдет через обычные коммутаторы, обеспечивающие безопасность. Наконец ему ответил знакомый голос:
– Привет, Мэтт.
– Привет, Джон. У меня есть для тебя кое-что интересное.
Джон Мюэллер рассмеялся:
– Все твои задания интересны, Мэтт.
И это было правдой. Лернер вкратце описал Анну Хельд, ввел Мюэллера в курс последних событий.
– Такое крутое развитие ситуации застало тебя врасплох, не так ли?
– Я ее недооценил, – признался Лернер. У них с Джоном не было секретов друг от друга. – Не повторяй мою ошибку.
– Понял. Я ею займусь.
– Джон, я не преувеличиваю. Эта сучка – серьезный противник. У нее есть ресурсы, о которых я даже не догадывался. Я никак не мог подумать, что она завалит Овертона. Но не предпринимай никаких шагов до тех пор, пока не переговоришь с министром. Это его игра, и ему решать, стоит ли бросать кости.
Доктор Павлина ждала его за цепочкой пунктов пограничного и таможенного контроля. Лернер об этом не задумывался, однако сейчас он поймал себя на том, что должен был догадаться сразу: такая фамилия может быть только у женщины. Сейчас она возглавляла одесское отделение ЦРУ. Женщина. Лернер мысленно взял на заметку – по возвращении в Вашингтон исправить это недоразумение.
Доктор Павлина оказалась довольно привлекательной особой, высокой, полногрудой, импозантной. Ее темные волосы уже были кое-где тронуты сединой, однако по лицу ей нельзя было дать больше сорока.
Они вышли из здания вокзала. На улице оказалось гораздо теплее, чем предполагал Лернер. Ему еще ни разу не приходилось бывать в Одессе. Он ожидал встретить здесь московскую погоду, с которой у него уже
