– Его люди не видели, как Смит покидал отель.
Ню понимал, что неудача Пэна забавляет шефа госбезопасности. Однако сейчас это не имело значения.
– Должно быть, Смит заподозрил, что у Ляна появились сомнения, сообразил, что за ним будут наблюдать, и покинул отель незаметно.
– Это очевидно. – В голосе генерала угадывался сарказм.
Ню подавил раздражение:
– Смит уже бывал в Шанхае?
– Нам об этом не известно.
– Он говорит по-китайски? У него есть здесь друзья или коллеги?
– В его личном и армейском досье таких сведений не имеется.
– Как же он намерен действовать? – задумчиво произнес Ню и сам ответил на свой вопрос: – Ему кто-то помогает.
Генерал уже не смеялся. Его голос зазвучал вполне серьезно:
– Ему помогает китаец. Человек, который говорит по-английски или на другом языке, известном Смиту. У него наверняка есть автомобиль, и он прекрасно ориентируется в городе. Больше всего нас озадачивает то, что мы ничего не знаем о Смите, и тем не менее у него явно есть помощник из наших рядов, вероятно, человек, завербованный много лет назад, чтобы следить за нами.
Ню перебрал в памяти имена своих собственных шпионов. Без них он был бы слеп и глух в запутанном политическом мире Китая.
– Как бы то ни было, мы должны задержать и допросить полковника. Передайте Пэну, пусть сделает это немедленно!
– Люди Пэна уже обыскивают Шанхай.
– Как только они отыщут Смита, дайте мне знать. Я сам поговорю с ним. – Ню положил трубку и поморщился. Отдых в кругу семьи и американский телефильм уже не радовали его.
Зачем американцы послали такого шпиона именно сейчас, когда в политике наступил щекотливый момент? Зачем позволили ему действовать, зная наверняка, что его разоблачат? Зачем они поставили под удар подписание договора, который сами и предложили?
Ню сел в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Его тело потеряло вес, разум сбросил с себя тяжесть забот… Минуты сменяли друг друга. Прошел час. Нужно было запастись терпением. В конце концов он с пронзительной ясностью осознал – все это могло произойти только в том случае, если в американском правительстве тоже есть противники договора.
Глава 9
Вашингтон, округ Колумбия
В просторном зале совещаний рядом с Овальным кабинетом воцарилась атмосфера напряженного ожидания. Были заняты не только все кресла вокруг длинного стола, но и места у стен – там сидели и стояли помощники, советники и эксперты, ожидая, какой оборот примет дискуссия, и готовясь искать аргументы для своих боссов. Этому многолюдному собранию предстояло всего лишь предварительно обсудить поставленный перед ним вопрос, но вопрос этот был чрезвычайно важен, поскольку он затрагивал ежегодные многомиллиардные ассигнования на вооружения. Заседание созвал новый министр обороны Генри Стэнтон, сидевший по правую руку от президента.
Стэнтон был человеком среднего роста и весьма горячего нрава. Весь он буквально излучал кипучую энергию – от лысеющей головы до рук, находившихся в постоянном движении. Резкие черты его лица смягчились с возрастом, придавая Стэнтону добродушный, едва ли не отеческий вид. Ему было за пятьдесят, и он весьма умело пользовался своим обаянием на пресс-конференциях. Сейчас же, в отсутствие представителей средств массовой информации, он был серьезен и деловит.
Как всегда, он заговорил с присущей ему грубоватой прямотой:
– Господин президент, джентльмены и леди. – Стэнтон поклонился единственной женщине за столом – бывшему бригадному генералу Эмили Пауэр-Хилл, советнице президента по национальной безопасности. – Давайте подумаем об армии как об алкоголике. Как всякий алкоголик, она – и вся наша нация тоже – способна выжить, только если полностью порвет с прошлым.
Его слова вызвали раздражение у дальнего конца стола – это было видно по выпяченным челюстям и негромкому ропоту сидевших там военных. «Алкоголик? Алкоголик! Как он смеет!» Даже президент Кастилья приподнял бровь.
В разговор торопливо вклинилась Эмили Пауэр-Хилл, стараясь успокоить разгневанных генералов:
– Министр ждет ответных выступлений от всех вас, от экспертов в данной области и от наших союзников.
– Министр ничего не ждет, – отрывисто бросил Стэнтон. – Он описывает ситуацию такой, как она есть. Мы живем в новые времена, в новом мире. Давайте прекратим готовиться к прошлогодней войне!
– Заявления министра и приводимые им аналогии способны сделать его героем газетных заголовков, к которым он явно питает слабость, – проворчал адмирал Стивен Броуз, руководитель комитета начальников объединенных штабов, сидевший напротив президента и Стэнтона. – Однако его кабинетные мнения не стоят на поле битвы ломаного гроша! – Казалось, короткие седые волосы адмирала ощетинились от гнева. Он сидел, неловко скрестив ноги в лодыжках и выставив вперед массивную челюсть.
Министр Стэнтон немедленно отозвался:
– Ваш намек оскорбителен, и я….
– Это не намек, господин министр, – ровным голосом произнес адмирал. – Это факт.
Они свирепо воззрились друг на друга.
Стэнтон, новый человек в правительстве, посмотрел в свои записи. Очень немногим людям удавалось вынудить несгибаемого адмирала отвести взгляд, и он не собирался сегодня становиться одним из них.
Тем не менее Стэнтон и не думал сдавать свои позиции. Он поднял лицо.
– Очень хорошо. Если вы продолжаете упорствовать…
Адмирал улыбнулся.
Стэнтон побагровел. Бывший главный администратор «Дженерал электрик», превративший компанию в промышленную империю, он не привык сомневаться в своих убеждениях.
– Скажем так, мне удалось привлечь ваше внимание, господин адмирал. И это главное.
– Вы опоздали. За вас это сделала международная обстановка, – проворчал Броуз. – Она подействовала на меня, словно удар якорем между глаз.
Президент поднял руку:
– Джентльмены, давайте объявим перемирие. Генри, просветите нас, невежд. Скажите конкретно, что вы предлагаете?
Стэнтон, привыкший повелевать покорными советами директоров, которые одобряли каждое его слово, выдержал паузу, собираясь с силами. Его проницательный взгляд скользил по лицам собравшихся в зале генералов и министров.
– Уже более половины столетия Америка вооружается для нанесения молниеносных концентрированных ударов в Европе либо в бывшем Советском Союзе с крупных постоянных баз, расположенных на значительном отдалении от противника. Наши цели находятся в зоне досягаемости бомбардировщиков и истребителей, базирующихся на авианосцах, вдобавок у нас есть тяжелые бомбардировщики, которые могут летать из США. Для предотвращения войны мы придерживались политики сдерживания и устрашения. Этот принцип необходимо изменить. В самое ближайшее время.
Адмирал Броуз кивнул:
– Если вы выступаете за более маневренную армию, я согласен с вами целиком и полностью. Это должна быть армия быстрого реагирования, способная нанести удар в любом месте и в любое время. Ей требуется вооружение меньших размеров и веса и по возможности безотходное. Флот уже внедряет концепцию «уличного боя» с использованием маленьких транспортных судов, ракетных кораблей и подлодок для нанесения ударов в узкой прибрежной зоне – мы ожидаем, что нам все чаще придется действовать в таких условиях.
Рядом с Броузом, выпрямившись в кресле, сидел генерал авиации Брюс Келли. У него было красивое патрицианское лицо, на мундире ни морщинки, глаза смотрели ясно и оценивающе. Враги генерала
