телефон, который прятал под половицей, и набрал номер американца. Гассан не знал, где находится его рабочее место – сам он не спрашивал, а американец не рассказывал.
– Так вот каким образом ты получаешь приказы, Гассан. Очень умно со стороны американцев. Что ни говори, они во многом превосходят нас.
Гассан рывком обернулся. Лицо незваного гостя пряталось в тени, но пистолет в его руке отражал лучи восходящего солнца.
– Дай мне телефон и документ.
Гассан ни на минуту не забывал о возможности разоблачения и хорошо подготовился к нему. Не раздумывая и ни о чем не сожалея, он раскусил ампулу с цианидом, бросил телефон на пол и ударом ноги превратил его в бесполезные обломки. Тело Гассана пронзила боль. Ему показалось, что он погружается в черную бездну. Он распластался на полу, извиваясь от боли, и его обожгла гневная мысль: смерть не значила для него ровным счетом ничего, он боялся только провала. И это произошло.
Глава 18
Руководитель администрации президента Чарльз Оурей бродил по пустой гостиной в жилом крыле Белого дома. Занимался рассвет, и в окна проникали тусклые лучи. Время от времени он пытался нащупать в нагрудном кармане рубашки пачку сигарет, которые перестал носить с собой еще девятнадцать лет назад, подписав обязательство бросить курение. Оурею было за шестьдесят. Его треугольное лицо хмурилось, движения казались порывистыми и бесцельными.
Каждые пять минут он смотрел на часы. Услышав, как открывается дверь президентской спальни, он обернулся.
Сэм Кастилья появился полностью одетым. Он выглядел свежим и подтянутым, в безупречно скроенном костюме его крупное тело казалось гибким и стройным.
– Чарли, когда приедет посол?
– Через двадцать минут. Он говорил раздраженным тоном. Очень раздраженным. Сказал, что дело чрезвычайно серьезное, и вам известно, о чем идет речь. Он попросил немедленной встречи с вами. В сущности, потребовал назначить ее.
– Вот как?
Оурея было трудно сбить с толку:
– Это правда, господин президент?
– Что именно?
– Вам известно, что именно так обеспокоило посла?
– Да, – просто ответил Кастилья.
– А мне – нет?
Президент смутился, но ничего не сказал.
Оурей не спускал с него глаз. Порой вытянуть из Кастильи сведения было труднее, чем проникнуть в Форт-Нокс.
– Из-за утечек мы становимся параноиками, – задумчиво произнес Оурей. – Я поймал себя на том, что не сообщил своему секретарю о совещании по поводу военных расходов. Кларенс работает со мной уже двадцать лет. Я знаю, что могу всецело полагаться на него.
Президент тяжело вздохнул.
– Ты прав. Я должен был рассказать тебе. – Он замялся, словно до сих пор пребывал в неуверенности. Потом поморщился и кивнул, по всей видимости, приняв решение. – Дело в китайском сухогрузе под названием «Доваджер Эмпресс». В начале текущего масяца он вышел из Шанхая и взял курс на Басру. Мы располагаем неподтвержденными сведениями от источника, заслуживающего высочайшего доверия, что корабль перевозит десятки тонн тиогликоля и хлорида тионила.
Оурей широко распахнул глаза и, повысив голос, произнес:
– Отравляющие вещества нервного и кожно-нарывного действия. Повторение истории с «Иньхэ».
– И это при том, что нынешний мир гораздо тщеславнее, сложнее и опаснее, чем в эпоху «холодной войны». Времена, когда было всего два волосатых великана с дубинами, вышагивавших один вокруг другого в примитивной схватке, вызывают разве что ностальгию. Тот мир не был идеальным, Чарли, но он был простым. Теперь мы имеем одного по-настоящему большого гиганта, больного гиганта, сонного гиганта и целую стаю волков, которые кусают нас за ноги и в любой момент готовы схватить за горло.
Оурей кивнул:
– Так что же встревожило посла?
– Вероятно, китайцы узнали о том, что мы направили военный фрегат следить за их сухогрузом. – Президент посерьезнел. – Я рассчитывал, что у нас будет больше времени. – Он помолчал. – У меня есть причины полагать, что Пекин не знает либо не знал о грузе. Рейс «Эмпресс» – частное предприятие. Но ведь это не имеет значения, как ты считаешь?
– Если только мы сможем это доказать.
– Верно.
– Мы сможем? – с надеждой спросил Оурей.
– Пока нет. Мы работаем над этим.
Несколько секунд они стояли молча, глядя на свои начищенные до блеска туфли. Президент готовился к ненавистной игре. Принимать позы, угрожать, умиротворять, ставить словесные преграды и откровенно лгать. Оттягивать время. Ему предстояло исполнить опасный дипломатический танец, который очень легко мог стать смертельным.
В конце концов президент вздохнул, расстегнул пиджак и подтянул брюки.
– Что ж, давай побеседуем с его превосходительством. – Он потер ладони. – Начинается схватка.
Когда посол Китайской Народной Республики появился в Овальном кабинете, президент и руководитель его администрации стояли напротив стола Кастильи. Посол Ву Баньтиаго был невысоким человеком с энергичной пружинистой походкой футбольного форварда международного класса, каковым он и был прежде. Сегодня он в знак протеста надел синий рабочий костюм покроя времен Мао, но улыбка на его лице, хотя и едва заметная, была доброжелательной, почти дружеской.
Уловив оба эти намека, президент краешком глаза посмотрел на Оурея. Тот и сам чуть улыбался, и Кастилья понял, что его давнишний сподвижник тоже заметил противоречия во внешнем виде посла.
– Я рад тому, что вы смогли безотлагательно принять меня, – произнес посол с кантонезским акцентом, хотя, как было известно президенту, он умел говорить по-английски с безупречным оксфордским произношением. Он несколько лет учился в Лондонском университете. – Господин президент, вы, несомненно, знаете о причинах моей внезапной обеспокоенности. – Ву Баньтиаго продолжал улыбаться, но не протянул ладонь для рукопожатия.
Президент указал на своего помощника:
– Если не ошибаюсь, вы знакомы с руководителем моей администрации Чарльзом Оуреем, не так ли, господин посол?
– Мы встречались много раз, – чуть натянутым голосом отозвался Ву, демонстрируя, что попытка перевести разговор в другое русло не ускользнула от его внимания.
– Тогда, может быть, мы присядем? – сердечным тоном предложил Кастилья.
Он указал послу удобное кожаное кресло напротив стола. Посол опустился в него, а президент занял свое рабочее место. Оурей сел в кресло с прямой спинкой, стоявшее у стены чуть в стороне и поодаль. Ноги Ву Баньтиаго едва касались пола. Кресло было предназначено для рослых ранчеро из Нью-Мексико, и именно поэтому президент усадил туда посла.
Сдерживая улыбку, Кастилья откинулся назад и любезным тоном произнес:
– Я теряюсь в догадках относительно причин вашего визита. Быть может, вы просветите меня?
Глаза Ву сузились.
– Один из наших сухогрузов сообщил, что ваш фрегат «Джон Кроув» преследует его в международных водах.
– Нельзя ли предположить, что фрегат попросту идет тем же курсом, господин посол? – спросил Оурей.
Взгляд Ву стал ледяным. Он повернулся к Оурею:
– Поскольку скорость вашего фрегата намного выше, чем у заурядного грузового судна, но он уже
