Поверьте мне на слово, оно рядом и быстро приближается.
Луч радара описывал круги по экрану, и Кэнфилду было трудно заметить точку.
– Вы уверены? Что, если это какая-нибудь погодная аномалия? Возмущение на поверхности?
– Нет, сэр. Я знаю точно. – Однако голос Баума звучал не столь уверенно. – Просто этот корабль очень маленький.
– И он нагоняет нас?
– Так точно, сэр. Мы движемся со скоростью корыта, ползущего впереди.
Кэнфилд знал, что «Эмпресс» способен развивать не более пятнадцати узлов и сейчас идет полным ходом.
– Проклятие! – Баум посмотрел на мерцающий экран. – Оно опять исчезло из виду. – Он поднял глаза на Кэнфилда. – Но теперь я совершенно уверен, что видел его, сэр. Оно было на мониторе и двигалось…
– Лейтенант! – рявкнул Мэтью Хастингз, акустик первого класса.
– В чем дело, Хастингз?
– Я тоже засек их! Точно у нас за кормой! – Хастингз снял наушники.
Кэнфилд прижал один из них к уху.
– На каком расстоянии?
– Точно там же, где гость, о котором говорил Фредди.
Кэнфилд обернулся:
– Баум?
– На радаре до сих пор пусто, сэр.
Кэнфилд посмотрел на Хастингза:
– Скорость?
– Двадцать узлов, возможно, двадцать два.
– Кит? – Такое вполне могло случиться – крупный кит, поднявшийся к поверхности воды.
Хастингз пожал плечами:
– Может быть, но они плавают так быстро, только если напуганы. Минутку! – Акустик склонил голову, как будто это помогало ему слушать. – Звук винтов, сэр. У этого объекта имеется двигатель.
– Вы уверены? – спросил Кэнфилд, повышая голос.
– Проклятие. Лейтенант, это подводная лодка. Она приближается к нам!
Разговоры мгновенно утихли, как будто кто-то нажал на пульте управления телевизором кнопку выключения звука. Тишина укутала центр управления и связи ватным коконом. Кэнфилд нерешительно замялся. Наверняка это тот самый «гость», которого Баум засек радаром, – подводная лодка, которая идет, выставив наружу только рубку. Теперь она полностью погрузилась и исчезла с экрана. Означает ли это, что она изготовилась к атаке? В мозгу лейтенанта вновь и вновь звучали слова Червенко – «прежде чем действовать, убедитесь в том, что правильно оценили обстановку».
– Вы можете определить тип подлодки, старшина?
– Нет, сэр, – смущенно отозвался Хастингз. – У нее один винт, в этом я уверен. Машина, хотя и работает тихо, немного разболтана. Я улавливаю резонансные отзвуки, которых не слышал прежде. – Он некоторое время молчал. – Это не наше судно. Даю голову на отсечение.
– Обычная или атомная?
– Наверняка атомная, но не советская. Я хотел сказать, не русская. Я знаю, как звучат их тарахтелки. Маленькая подводная лодка атакующего типа, атомная.
– Может быть, британская?
Хастингз покачал головой.
– Слишком маленькая. И звук другой. – Он вновь посмотрел на лейтенанта. – Вспоминая, чему меня учили, я бы предположил, что это старая китайская субмарина класса «Хань». У них на верфях стоят лодки нового типа, но я не слышал, чтобы хотя бы одну из них отправили в плавание. Вдобавок я улавливаю звук вибраций, характерных для старой конструкции.
Хастингз умолк, прислушиваясь, и в помещении возникла мрачная тишина.
– Она приближается, лейтенант.
– Дистанция?
– Десять миль.
Кэнфилд кивнул. У него перехватило горло, и все же он сумел выкрикнуть:
– Спаркс! Сообщите на мостик! Быстрее!
Червенко молча сидел на мостике рядом с капитан-лейтенантом Бьенасом.
– Заступайте на вахту, Фрэнк, – сказал он. – Приготовьтесь к активным действиям. Пусть все займут места по боевому расписанию. Я иду вниз.
– Слушаюсь, сэр.
Червенко спустился по трапу, вошел в центр управления и связи и кивнул Кэнфилду:
– Рассказывайте, Мозес.
Лейтенант доложил обо всем, что происходило с той секунды, когда Баум обнаружил на экране радара крохотный всплеск.
– Понятно. Это точно китайская подлодка?
– Так полагает Хастингз.
– Мне приходилось иметь дело с подлодками класса «Хань», и, может быть…
Акустик поднял лицо:
– Капитан, они замедляют ход!
Червенко подошел к старшине и остановился за его спиной:
– Сколько до них, Хастингз?
– Пять-шесть миль, сэр. – Неподвижный взгляд Хастингза был устремлен в пространство, как будто он обратил все свои чувства в слух. – Да, они явно уменьшают скорость.
– Вы улавливаете признаки какой-либо активности?
Хастингз сосредоточился:
– Нет, сэр. Только звук винтов на пониженных оборотах.
– Уравнивают скорость с нашей?
Акустик посмотрел на капитана, изумленный точностью его предположения:
– Так точно, сэр. Я бы выразился именно так.
Червенко кивнул:
– Наблюдают за наблюдателем.
Техники встревоженно переводили взгляд с капитана на акустика и обратно.
Червенко повернулся к Кэнфилду:
– Внимательно следите за обстановкой, Мозес. Докладывайте о любых изменениях, даже самых незначительных. Даже если у них кто-нибудь икнет, я хочу об этом знать.
– Слушаюсь, сэр.
– Я буду у себя. Докладывайте на мостик Фрэнку.
Червенко покинул набитое электроникой помещение и отправился к себе в каюту. Он вновь набрал номер на своем телефоне закрытой связи.
– Броуз слушает! – прогремел звучный голос.
– Говорит капитан Червенко, командир «Кроува». У нас гости, адмирал. Боюсь, вам это не понравится.
Гонконг
Задумываясь над тем, как сильно изменилась его жизнь за годы, прошедшие с тех пор, как вирус Хейдса погубил его невесту и едва не вызвал мировую эпидемию, Смит с благодарностью вспоминал сестру Софии, Рэнди, которая все это время оставалась одной из немногих его радостей. Смит редко виделся с Рэнди, поскольку та почти всегда пребывала в отъезде, но все же иногда они одновременно оказывались в Вашингтоне. Они условились всегда оставлять друг другу сообщения на автоответчике. Когда их пути пересекались, они вместе ужинали и танцевали, хотя этот «танец» бывал в основном словесным, с прозрачными вопросами и уклончивыми ответами, потому что ни Смит, ни Рэнди не имели права выдавать
