Шлаковый пустырь, обежали знакомое лягушачье болотце и вползли в лопуховые заросли. Отсюда был виден выход из трубы и невдалеке домик Капитана — места, давно изученные до последней кочки.
Минуту полежали молча, точно в зелёных сумерках тропического леса: широкие листья закрывали их сверху.
Малыш прислушался к знакомому кваканью лягушек и сказал:
— Опять лягвы концерты устраивают! Ломтик презрительно хмыкнул:
— Глупости! Просто земноводные издают свои характерные звуки.
Малыш, который ещё не научился так правильно выражаться, завистливо покосился на друга и поспешил согласиться.
В кустарнике, закрывавшем яму, где кончалась труба, послышалась какая-то возня. Вынырнул Механос, завертелся на месте и вдруг с мерзким писком уверенно кинулся прямо к калитке дома Капитана Крокуса.
Он ткнулся своим мягким, подвижным носом в калитку, поднялся на дыбы и медленно полез вверх, чмокая присосками. Но тут полицейский Инспектор поймал его руками и выключил. Все четыре полицейских выстроились в ряд, неслышно подкрались к забору и замерли в ожидании команды. Стало очень тихо, даже слышно было, как вода в реке плещется о сваи заброшенных причалов. И в этой тишине очень ясно послышалось жизнерадостное похрюкиванье. Мальчики сразу же узнали голос поросёнка Персика и обмерли.
Один из полицейских вскарабкался на голову другому, заглянул за забор и, вернувшись к Инспектору, пропищал донесение. Инспектор кивнул и сделал знак. Двое автоматов легли, как ступеньки, а третий и четвёртый прошли по ним и перелезли через забор. Минуту всё было тихо. Тогда Инспектор обдёрнул на себе мундир, выпятил грудь и, поднявшись по тем же ступенькам, тоже перемахнул через забор.
— Ну что нам глядеть! — безнадёжно прошептал дрожащим голосом Малыш. Давай убежим.
— Ага. — сказал Ломтик, — чтоб они и нас пронюхали и поймали? Нет уж, надо лежать, пока они их не поймают и не увезут.
— Не хочу я на это смотреть, — сказал Малыш. — Ну их всех!
— Да. — уныло добавил Ломтик. — Тут его волшебная спринцовка не поможет. Полиция-то настоящая… Вот началось!..
Раздался заливистый поросячий испуганный визг. Слышно было, как поросёнок промчался вдоль забора, отчаянно визжа, точно призывая на помощь. Потом послышался жалобный сдавленный взвизг: поросёнка схватили и стиснули. Голос Инспектора рявкнул за забором:
— Ах, ты кусаться!.. Лови его! Хватай!..
И все звуки потонули, пропали в страшном гулком, скрежещущем рёве, бухнул глухой удар и с тонким металлическим звоном в воздухе что-то пронеслось над верхушкой забора и брякнулось на землю около лежащих полицейских-ступенек. Это первый полицейский вернулся обратно таким необычным способом. Описав дугу, он воткнулся головой в землю и деловито продолжал бежать, равномерно болтая в воздухе ногами. Его железная башка не сумела сообразить, что с ним произошло.
За забором ещё раз что-то тяжко бухнуло, и второй полицейский в изящной позе парящей ласточки перелетел через забор, упал и вскочил. Очевидно, от какого-то страшного удара его железная башка сильно свернулась на сторону, контакты управляющего механизма несколько спутались, потому что он набросился на остальных автополицейских с криком: «Разойдись!» — и стал их дубасить своей дубинкой. В одну минуту он их разогнал и, поднимая пыль и размахивая резиновой дубинкой, умчался по направлению к городу.
Из-за забора нёсся страшный рёв и скрежет. Победоносно и воинственно верещал поросёнок, а дородный Инспектор, стараясь перелезть обратно, покачиваясь в неустойчивом равновесии, лежал животом на зубчиках забора, чертыхаясь и выкрикивая команды. Двое исправных полицейских схватили его за протянутые руки и потянули к себе, но в тот момент, когда Инспектору уже совсем удалось перевалиться на их сторону, что-то рвануло его обратно и он с воплем отчаяния почти исчез за забором. Раздался страшный треск рвущейся материи, и Инспектор рухнул в железные объятия своих полицейских.
Тотчас они одним рывком, как громадную редьку, выдернули своего бегущего вверх ногами товарища из земли, и все трое выстроились перед своим начальником.
Инспектор молча тщательно ощупал то место, где на нём ещё пять минут назад были синие форменные брюки и где теперь висели живописные лохмотья, делавшие его похожим на папуасского колдуна в юбочке из перьев.
В этот момент из ямки, прокопанной под калиткой, высунулся кончик поросячьего носа и раздалось свирепое хрюканье.
Инспектор вздрогнул, поспешно построил своих полицейских так, чтоб один прикрывал его тыл, а двое — фланги, и, опасливо оглядываясь, скомандовал поспешное отступление.
Глава 8. НЕЖНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ ЮНОСТИ ГОСПОДИНА ПОЧЁТНОГО РОСТОВЩИКА
В кабинете Главного Шефа полиции на почётном месте сидел, потирая руки, господин Почётный Ростовщик и, наклонив голову набок, смотрел скромно, но язвительно улыбаясь на Шефа.
Шеф что-то буркнул, отложил радиотрубку и пожал плечами.
— Бегает? — сочувственно, но ехидно спросил Ростовщик.
— Ничего, поймаем! — хмуро буркнул Шеф.
— Ну конечно, поймаете! — мягко, но ядовито согласился Ростовщик. — А сейчас-то всё бегает?
— Разогнал покупателей с трёх этажей универмага, рассеял врачей, столпившихся у постели больного в клинике, сейчас разгоняет скопление публики в кинотеатре… Ничего, поймаем! Желаете прочитать рапорт Инспектора о вчерашнем происшествии?
— С большим удовольствием! — ласково, с лёгкой издёвкой кивнул Ростовщик, принимая лист бумаги из рук Шефа полиции. Там было написано:
РАПОРТ
Инспектора автополиции И-33.
Сего числа я, Инспектор И-33. во главе моего
нюхательного отделения отправился для проведения
операции «Поросёнок» особого назначения>.
Разыскиваемый преступный поросёнок и его сообщник,
так называемый клоун Коко, были пронюханы вверенным
мне Механосом на Шлаковом пустыре в одноэтажной жилой
точке, принадлежащей некоему этажнику Крокусу.
Поросёнок был нами обнаружен во дворе указанного
дома, однако при попытке его захватить оказал самое
ожесточённое противозаконное и возмутительное
сопротивление. А именно: визжал, выражая тем самым
преступное недовольство Новым Порядком. Носился как
угорелый по всему двору, не даваясь в руки, тем самым
ещё более усугубляя свою вину. Укусил меня как
представителя власти за палец, когда я его схватил.
Затем каким-то невыясненным образом поросёнку удалось
произвести неправдоподобный, оглушающий и неприличный
такому небольшому животному рёв, рычание и скрежет,
тотчас после чего вся оперативная группа полицейских,
брошенная мною на захват поросёнка, была переброшена
обратно через забор, в результате чего один из моих
автополицейских пришёл в негодность и отправлен на
завод для расплющивания и переплавки, а другой, до
сего часа не поддаваясь поимке, носится по всему
