солнцезащитные очки. Однако в его облике было нечто примечательное.
Смит продолжал присматриваться и наконец понял, что именно. Мужчина чуть заметно припадал на левую ногу. Юрий Данко родился с левой ногой на два сантиметра короче, чем правая. Даже башмак на утолщенной подошве не мог полностью скрыть его хромоту.
Смит повернул кресло и чуть опустил газету, следя за перемещениями Данко. Русский весьма ловко прикрывался туристами, двигаясь вместе с ними так, что его можно было принять за члена группы, но и не приближаясь вплотную, чтобы не привлечь внимание ее руководителя.
Группа медленно отвернула от базилики Св. Марка и двинулась к Дворцу дожей. Менее чем через минуту она поравнялась с первыми рядами столиков и кресел «Флорентинского кафе». Несколько туристов отделились от группы, направляясь к закусочной соседнего заведения. Когда они проходили мимо Смита, тот даже не шевельнулся. И только при появлении Данко он вскинул глаза.
– За моим столиком есть свободное место.
Данко повернулся, явно узнав его голос.
– Джон?
– Это я, Юрий. Садись.
Русский опустился в кресло. На его лице застыла ошеломленная мина.
– Но мистер Клейн… Он послал
– Здесь не место для подобных разговоров. Но ты не ошибся. Я приехал за тобой.
Покачав головой, Данко окликнул проходящего мимо официанта и заказал кофе, потом вынул сигарету и закурил. Смит отметил, что даже борода не может скрыть, каким худым и изможденным стало его лицо. Пальцы, разжигавшие сигарету, тряслись.
– До сих пор не могу поверить, что ты…
– Юрий!
– Все в порядке, Джон. За мной не следили. Я не привел за собой хвост. – Данко откинулся на спинку кресла и посмотрел на пианиста. – Восхитительно, не правда ли? Я говорю о музыке.
Смит подался вперед.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
Данко кивнул.
– Я в порядке. Добраться сюда было нелегко, но… – Официант принес кофе, и он выдержал паузу. – В Югославии мне пришлось довольно трудно. Сербы превратились в толпу параноиков. У меня был украинский паспорт, но даже в нем проверяли каждую букву.
Стараясь удержать в узде сотни вопросов, готовых сорваться с языка, Смит сосредоточился на своих дальнейших действиях.
– Ты не хочешь сказать или передать мне что-нибудь прямо сейчас?
Казалось, Данко не слышит его. Он смотрел на двух карабинеров – итальянских стражей порядка, – медленно пробиравшихся через толпу туристов. У обоих карабинеров висел на шее автомат.
– Слишком много полиции… – пробормотал Данко.
– Выходной день, – объяснил Смит. – В такое время полиция отряжает дополнительные патрули…
– Я должен кое-что сообщить мистеру Клейну, – сказал Данко. – Они собираются сделать такое… мне даже трудно в это поверить. Это безумие!
– Что именно сделать? – осведомился Смит, пытаясь следить за своим голосом. – И кто эти «они»?
Данко нервно огляделся.
– Ты все подготовил? Сумеешь увезти меня отсюда?
– Можем отправляться в путь прямо сейчас.
Сунув руку в карман за бумажником, Смит заметил двух карабинеров, шагавших среди столиков. Один из них пошутил, другой рассмеялся, указывая на закусочную.
– Джон!
Короткий вопль Данко заглушила громкая очередь, выпущенная в упор. Миновав столик Данко и Смита, карабинеры развернулись, из стволов их автоматов брызнуло смертоносное пламя, пронизывая тело Данко. Энергия выстрелов была такова, что пули отбросили русского на спинку кресла и повалили навзничь.
Не успев до конца осознать происходящее, Смит метнулся в сторону платформы с роялем. Вокруг него пули вспарывали землю и дерево. Пианист совершил роковую ошибку, попытавшись встать на ноги. Автоматные очереди разорвали его пополам. Томительно тянулись секунды. Смиту было трудно поверить, что убийцы действуют совершенно безнаказанно столь долгое время. Он лишь сообразил, что рояль, глянцевитый черный корпус и белые клавиши которого были разбиты в щепы, спас ему жизнь, поглотив энергию очередей, выпущенных из армейского оружия.
Убийцы были профессионалами: они понимали, что задерживаться дольше нельзя. Спрятавшись за опрокинутым столиком, они сняли полицейские куртки. Под ними оказались серо-коричневые плащи. Из карманов появились рыбацкие шапочки. Воспользовавшись замешательством, воцарившимся среди зевак, убийцы метнулись к зданию кафе. Вбегая в дверь, один из них крикнул:
– Они расстреливают всех подряд! Ради всего святого, вызовите карабинеров!
Смит поднял голову в тот самый миг, когда убийцы смешались с визжащей толпой завсегдатаев. Он оглянулся на Данко, лежавшего на спине. Его грудь была разорвана выстрелами. Смит, утробно рыча, выскочил из-за платформы и, действуя локтями, пробился к кафе. Толпа отнесла его в сторону служебного входа и аллеи, проходившей позади здания. Хватая ртом воздух, Смит лихорадочно осматривался по сторонам. Слева мелькнула серая шапочка, скрываясь за углом.
Убийцы отлично знали местность. Они пробежали по двум петляющим аллеям и оказались на берегу узкого канала, в котором покачивалась гондола, привязанная к столбику. Один из преступников прыгнул внутрь и схватил весло, другой отвязал веревку. Секунду спустя они уже мчались по каналу.
Тот, что был с веслом, прекратил грести, чтобы зажечь сигарету.
– Дельце – проще простого, – заметил он.
– Слишком простое, за двадцать-то тысяч долларов, – отозвался другой. – Но мы должны были прикончить и второго. Коротышка-швейцарец сказал совершенно ясно: объект и всякий, кто будет с ним.
– Баста! Мы выполнили задание. И если коротышка хочет…
Его голос заглушил крик гребца:
– Вот он, дьявол!
Второй повернулся и посмотрел в сторону, куда указывал его партнер. При виде спутника жертвы, бежавшего вдоль канала, у него отвалилась челюсть.
– Пристрели этого сукина сына! – рявкнул он.
Гребец вынул крупнокалиберный пистолет:
– С удовольствием.
Смит увидел, как поднялась рука гребца, увидел, как дрогнул пистолет, когда качнулась гондола. Он понял, каким безумием с его стороны было пуститься в погоню за вооруженными убийцами, не имея для самозащиты ничего, кроме ножа. Однако видение погибшего Данко несло его ноги вперед. До гондолы оставалось менее пятнадцати шагов, и он продолжал ее настигать, потому что стрелок никак не мог поймать его на мушку.
Десять шагов.
– Томазо!
Стрелок по имени Томазо мысленно пожелал своему товарищу заткнуться. Сумасшедший, бежавший за ними, приближался, ну и что из этого? Ясно, что у него нет оружия, иначе он уже пустил бы его в ход.
Потом он заметил некий предмет, видневшийся из-под дощатого настила гондолы. Что-то вроде батарейки, разноцветные провода… аппарат из тех, которыми он и сам нередко пользовался.
Взрыв прервал испуганный вопль Томазо. Гондола превратилась в огненный шар и взмыла в воздух на десять метров. На мгновение канал заволокло черным едким дымом. Прижавшись к кирпичной стене стекольной фабрики, Смит не видел ничего, кроме вспышки, но почувствовал запах обгорелого дерева и плоти, как только они начали падать в воду.
Среди страха и растерянности, воцарившихся на площади, спокойствие сохранял только человек, укрывшийся за колонной, которую венчал один из гранитных львов Св. Марка. На
